Юркины страдания

    У четырехлетнего Юрки дел не в проворот. Устроившись поудобнее под одеялом, и сложив ручки под щечку, он, наморщив лобик, усиленно перечисляет про себя все дела и делишки, которые должен сделать завтра.
Первое и самое главное – разобрать игрушки и книжки. Когда мама уходила в больницу «за сестренкой», он клятвенно пообещал подарить сестричке самое лучшее, не пожалев даже пожарной машинки с настоящей блестящей лесенкой и клаксоном (Юрка для «удобства» называет его «гудок»), а также экскаватора, который у Юрки именуется «погребилкой».
    Вторым и не менее важным делом было отыскать под кроватью такую ма-а-ленькую беленькую штучку, при помощи которой натягивают струны на гитаре (осталась одна-единственная). Ну, а если честно, то … струну, так как из шести – пять сначала лопнули, а потом самым невероятным образом потерялись. Но и на одной струне у Юрки ловко выходит «играть» любимую дедом «Дорогие мои старики, погодите еще повоюем…», особенно хорошо получается, как считает Юрка, если петь погромче. Правда дед совсем не расположен к громкому Юркиному «пению», как и к его продолжительной «игре» на гитаре. Это очень огорчает Юрку, он-то знает, что все девчонки очень любят гитаристов. А ему очень уж хотелось понравиться сестричке. К тому же быть старшим братом, это очень от-вет-ствен-но (так говорят и мама и бабушка). И Юрка решил, что с гитарой на плече он будет выглядеть очень от-вет-ствен-но.
   Но это было давно – когда мама уходила в больницу за сестренкой. Сейчас перед Юркой стоит неразрешимый вопрос – как быть, если вместо обещанной сестренки почему-то нежданно появился братик? «Зачем он мне?» - думал Юрка, и перебирал в памяти самые важные события сегодняшнего дня.
В детский сад его сегодня не водили, и он был несказанно рад этому: целый день в гостях у бабушки! Вы когда-нибудь пробовали бабушкины оладьи? Во-о-от! Откуда тогда Вам знать, что в гостях у бабушки гораздо лучше, чем в детском саду?
До обеда дед учил его писать печатными буквами. Юрка был изумлен: «Дед, ты писать умеешь?!» и даже похвалил его: «Молодец!». Дед на «похвалу» как-то странно хмыкнул и, прикрывшись рукой, улыбнулся. Юрка подумал: «Наверное, бабушка никогда его не хвалила за то, что он писать умеет», и, пожалев деда, еще раз серьезно произнес: «Молоде-е-ец!».
      Во время обеда Юрка с удивлением узнал, что мама «не сдержала» своего слова, и вместо сестренки вчера вечером родился братик! Если по воспитанию сестры Юрка «консультировался» у своего друга Ромки (тот хоть и не имеет ни сестры, ни брата, зато точно знает, что девчонки, все, без исключения, очень любят наряжаться и до визга боятся мышей), то, как «воспитывать» брата он не знал. Юрка пребывал в полной растерянности, даже кушать расхотелось. Потихоньку соскользнув с табурета, он отправился в комнату посидеть в одиночестве и подумать, как теперь быть.
      «Машинки ЕМУ не дам!» - это была первая мысль, которая пришла Юрке в голову. Если б дать машинки сестре, она бы все равно отдала их обратно Юрке – зачем девчонке машинки, а вот брат может и не вернуть их. От тяжелых дум у Юрки заболела голова, к тому же так захотелось поплакать, и чтобы мама пожалела, обняла и сказала: «Ну что ты, Юрасик-карасик, я люблю тебя». С этими размышлениями Юрка заснул, сидя на диване. Он не слышал, как подошла бабушка и подложила ему под голову подушку. Ему снился неизвестный братик, который играл дорогими сердцу машинками.
     Во второй половине дня он и папа отправились в больницу навестить маму. Юрка топал рядом с отцом и без конца обдумывал мысль о том, согласится ли мама поменять этого неизвестного никому братца на маленькую сестренку. Юрка ведь уже и имя ей придумал – Нэлька Ошуркова. Он не принимал ничьих возражений по поводу того, что Нэлька не может быть Ошурковой, что у нее будет такая же, как у Юрки, фамилия. А Юрка и представить не мог, как это Нэлька и не Ошуркова? Эти взрослые вечно что-то путают! Нэлька может быть только Ошурковой, а других Юрке не надо!
Придя в больницу, он уже почти не всхлипывал. От перенесенного разочарования и слез его веснушчатый носишко приобрел форму маленькой розовой картофелины, а огромные глаза в обрамлении пушистых ресниц, опухли и покраснели. Мама вышла в коридор и поцеловала Юрку, а потом появилась тетя в белом халате, которая разрешила разговаривать только через стеклянную дверь. Мама успокаивала Юрку, говорила, что сестренок не было, поэтому пришлось родить братика, что этот братик припас для Юрки шоколадку, а сестренка могла и сама ее съесть (девчонки они такие сладкоежки!), а потом показала братца в окно. Юрка обомлел – и это брат?! Он таращился изо всех сил в больничное окно, пытаясь разглядеть что-то такое в этом «братце», за что мама полюбила его и готова принести домой, и не находил. Юрке было непонятно, как можно было променять сестренку на вот этого непонятного человечка – такая маленькая гусеничка с кукольной головой. Сестренка-то в Юркином воображении была гораздо красивее, и не лысая, как ЭТОТ, а с кудряшками. Юрка даже пару бантиков ей припас и одну заколку. А что? Ему не жалко, да к тому же его тетя-школьница, папина сестра, пропажу вовсе не заметила.
     Всю обратную дорогу до дома Юрка размышлял: «Обратно ЕГО не отдадут. Это точно. Вон мама как целовала ЕГО в щечку! Делать нечего. Придется и мне ЕГО полюбить. Игрушки разделю пополам. Пусть играет своими. Машинки тоже поделю, но «погребилку» и «пожарку с гудком» ЕМУ не дам, мал еще, сломать может. А на гитаре поиграю. Пусть завидует». За этими мыслями не расслышал, как отец спросил его, понравился ли Юрке маленький братишка, отец повторил вопрос. Юрка удивленно вскинул глаза на отца: «Откуда знает, что я про НЕГО думал?» и ответил: «Я думал, ОН большой, как три километра, а ОН такой маленький и плачет. Я ЕГО сейчас трогать не буду, а вырастет – поколочу». Сказал и замер. Вдруг отцу совсем не понравится, что Юрка, пусть даже и потом, когда-нибудь, поколотит брата? Но отец только рассмеялся.
     Дома бабушка все расспрашивала и расспрашивала о том, какой он, Юркин младший братик, беспокоилась о нем. Юрка даже заревновал: «Пойди и роди себе!». Бабушка опешила и парировала: «Ты сам пойди себе роди!». На что Юрка резонно заметил: «Куда пойду? Ночь на дворе!».
     Обо всем этом Юрка размышлял, а глазки  слипались, мысли путались, он засыпал.  «А мама меня не разлюбит? Тут можно ждать всякого! Вот и бабушка так спрашивает о НЕМ» - тревожился в полусне Юрка. Решение пришло неожиданно: «Ладно, пусть растет. А подрастет, в детский дом сдадим». С этой мыслью успокоенный уснул, чтобы завтра заняться важными делами – поделить, как решил, все свое имущество, уговорить деда отремонтировать в очередной раз гитару и посоветоваться с Ромкой, как воспитывать брата.