Тили-тили-тесто

     Заходить к бабушке, даже ненадолго, это ритуал. Когда Малыш был маленьким (сейчас-то ему целых четыре года!), бабушка давала ему гостинцы и говорила: «Петушок-Золотой гребешок заходил, тебе подарок оставил». Малыш так искренне верил в Петушка! Ну, теперь-то его не проведешь! - «Пусть бабушка думает, что я не знаю, что никакого Петушка нет. Старенькая она, болеет, не буду ее расстраивать». Он продолжал заходить в гости к бабушке и так натурально подыгрывал ее выдумке, что у той и тени сомнения не возникало, что это уже ее радует четырехлетний, не по годам серьезный внук. Вот и сейчас Малыш спешил за «гостинцем от Петушка», но времени совсем мало оставалось – вот-вот должна была появиться Мама. Он, чуть-чуть отряхнув снежок с шубки и валенок, просунул голову в едва приоткрытую дверь бабушкиной квартиры, и деловито осведомился: «Ба, Петух приходил?» Услышав в ответ, что «Петух не приходил», подумал: «Опять бабушке пенсию не принесли!» и на предложение бабушки, зайти в гости, отказался. А очень уж хотелось! Нет, он не искал выгоды от посещений бабушки, и в другие дни, когда «Петух не заходил», Малыш все равно приходил к ней «обсудить» события из очередной серии «Санты-Барбары»,  ну и сыграть пару-тройку раз в «Сто одно». Но не сегодня. Прикрыв дверь, Малыш быстренько вышел из подъезда и потопал в соседний дом, где жила его подружка.
     Малышу везло с друзьями, вернее с подружками. Все девчонки из младшей группы были влюблены в него – он никогда не ссорился и не дрался. Он был очень рассудительный и серьезный малыш – даже представляясь соседям, называл себя по имени-отчеству. Соседи так его и звали, по имени-отчеству. Особенно его «зауважали» в детском саду, когда он притащил с собой в группу старый «дранец» (ранец) брата, битком забитый учебниками и тетрадками, там был даже ДНЕВНИК брата, и объявил, что он, как брат собирается в школу. Малыш целый день посвятил каракулям, которые тщательно выписывал в тетрадках и дневнике, закусив губу от напряжения. Он очень старался и в каждой тетради оставил свой след!
Каково же было горе брата, когда тот, придя в школу, обнаружил, что из его новенького ранца, кто-то (знать бы кто!) вынул все учебники и тетрадки, собранные с вечера, и накидал всякой всячины –  затертую до дыр «Муху-цокотуху», видавший виды набор столяра из пластмассы, коробку новеньких кубиков с алфавитом, целых три металлические подставки под учебники! Фигурки из «Киндер-сюрпризов» учету не поддавались… Брат не подозревал, что это горе – полгоря. Вечером он увидел свои тетради и дневник…
     Малыша горе брата мало тревожило. Ему было очень важно быстрее научиться читать и писать, чтобы писать письма маме и читать те, которые она пришлет ему. Малыш собирался уехать к маминому брату. Насовсем. Но мамин брат об этом еще не знал, как  не знал никто. Малыш принял такое решение не сразу. Он знал, чтобы уехать, нужно купить билет – у него были деньги, они приятно оттягивали кармашек рубашки (Малыш разбил свою копилку). Ехать он собирался не один, а с подружкой, девочкой по имени Оля, которая ему очень-очень нравилась и с которой он уже долго дружил – с самой ясельной группы, ни разу не поссорившись. 
Прошлым летом Оля предложила Малышу поиграть «в дом», собрала всю кукольную посудку, сложила ее вместе с куклой в корзинку, и отправилась к Малышу в гости. По дороге она встретила свою знакомую девочку Настю, которая по какой-то причине тоже решила пойти к Малышу играть «в дом». Зная скверный Настин характер, Оля спешила попасть в подъезд дома пораньше Насти, но не тут-то было! Насколько Оля пухленькая коротышка, настолько Настя голенастая худышка, и потому перед дверью квартиры, где жил Малыш, Настя оказалась первой! Оля, сопя и покряхтывая, тащила, ставшую неимоверно тяжелой, корзинку с кукольным барахлом, и, когда поднялась на лестничную площадку, была очень обескуражена присутствием там Насти.
    Малыш смотрел с мамой и папой телевизор, когда с лестничной площадки стали доноситься странные звуки, и время от времени об дверь билось что-то мягкое. Мама, папа и Малыш открыв входную дверь, увидели, что перед их квартирой разыгрались нешуточные страсти: Оля и Настя, вцепившись в волосы одна другой, шипя, сопя, взвизгивая, дрались так яростно и самозабвенно, что не видели, как открылась дверь квартиры Малыша, что соседи Малыша уже давно наблюдают эту «баталию», но не могут подступиться, чтоб утихомирить драчуний. Личики девчонок раскраснелись и блестели от пота, слез и соплей, часть пуговичек с платьица Оли были вырваны, что называется «с корнем», на Настином сарафане один карман болтался «на честном слове», второй отсутствовал вообще, но присутствие его раньше было очевидным. Металлическая кукольная посудка, как и сами куклы со своими нарядами, нещадно пинались девчонками, и все летело по бетонной лестнице, гремя, звеня, подпрыгивая. Это было страшное зрелище! Даже у мамы с папой сразу не нашлось слов, а Малыш готов был разреветься (ну только совсем чуть-чуть!), так как понимал, что сам он не сможет их остановить, а если просить маму и папу, то какой же он «большой»? Но родители Малыша сами решили проблему: полили девчонок водичкой и остановили их. Потом мама и соседка тетя Таня долго распутывали всклоченные волосы двух «соперниц», утирали их мордашки и даже пришили пуговицы и карман. Оля и Настя, собирав свои «черепки», как сказал папа Малыша, всхлипывая и подвывая, направились домой.
    Малыш был вне себя! Его «Волю» (так он произносил имя Оли) побила ЭТА Настя! «Встала, как бочка!», - Малыш широко развел руки в стороны, - «Не пустю Волю, не пустю!», кривляясь изображал он Настю. Остаток дня был испорчен. Ему было очень жаль «Волю»! Он, под предлогом поиграть на игровой площадке двора, двинулся к «Воле» домой.
    Мама и папа пили чай, когда распахнулась входная дверь квартиры и мимо кухни в комнату «проплыла» «Воля», переодетая в новенькое платьице и с неизменной корзинкой в руках. Следом, с лицом человека, исполнившим свой гражданский долг, неторопливой походкой прошел Малыш, волоча за собой по полу полиэтиленовый пакет с ручками, в котором что-то погромыхивало. Проходя мимо родителей, он, на секунду задержавшись, произнес: «Это – Воля. Она будет у нас жить!» и продолжил свое движение в комнату.
     Мама и папа, переглянувшись, улыбнулись и, войдя в комнату через несколько минут, едва удержались от смеха: повсюду, где могла дотянуться ручонка новоиспеченной хозяйки, были развешаны, разложены и расставлены кукольная мебель и посудка, тряпочки и лоскуточки, пупсы и пупсики, какие-то стекляшки и прочая «нужная» в хозяйстве мелочь. Сама «Воля» восседала в кресле, держа на руках куклу, имитировала кормление той из игрушечной посуды. А что же Малыш? Малыш, как подобает «главе» семейства, лежал на диване, прикрыв мордаху газетой, и изредка весьма выразительно всхрапывал, так, что газета временами приподнималась над личиком достаточно высоко. «Воля», невозмутимо посмотрев на родителей Малыша, отложила в сторону куклу, выкарабкалась из кресла и, подойдя к Малышу, произнесла: «Вставай, к нам пришли гости!» Родители Малыша, из последних сил сдерживали смех, наблюдая эту «семейную» идиллию, а потом спросили, как родители «Воли» отнесутся к тому, что она будет жить у Малыша? Малыш ответил, что они ТОЖЕ перейдут жить к НАМ! Мама и папа сказали, что они обсудят это, но сегодня «Воля» пойдет домой, чтобы ее мама не беспокоилась.
     С этого события прошло много времени: пожелтели и облетели листочки с деревьев, появились первые льдинки в лужах, потом выпал глубокий-глубокий снег, а «Воля» с мамой, папой, старшими братом и сестрой продолжала жить у себя дома. И тогда Малыш решил: «Надо уехать вместе с «Волей», а когда все очень-очень соскучатся, написать письмо, и тогда ВСЕ ВМЕСТЕ приедут к маминому брату, а у него такой компанией жить еще веселее!» Вот Малыш и спешил забрать «Волю» и топать на ВОКЗАЛ, чтобы уехать на поезде. Какой поезд идет к маминому брату, Малыш не знал, но в глубине души надеялся, что все.
    Когда мама Малыша, выйдя во двор дома, чтобы забрать Малыша и увести к бабушке, не увидела его, первой ее мыслью было, что он убежал сам, ведь бабушка жила в соседнем доме. Но когда мама узнала от бабушки, что Малыш был, но не зашел, встревожилась не на шутку. Выбежав из подъезда, она увидела маму «Воли», которая объяснила, что на полчаса ушла в магазин, а по возвращении не застала дома «Волю». Обе мамы, метались по дороге, выясняя у редких прохожих, не видели ли они девочку и мальчика, лет трех-четырех? Одна женщина сказала, что в квартале отсюда видела двух малышей, который с корзинкой и куклой, держась за руки, топали в сторону вокзала.
     Когда Малыш и «Воля», оглянувшись, увидели своих мам, они приняли все за игру и пытались убегать, поскальзываясь и хохоча.
     Надо ли говорить, что поступок малолетних «путешественников» был «оценен» по достоинству. Нет, физического воздействия не было, но мама Малыша объяснила ему, что если бы он потерялся, то она от горя состарилась бы и сидела бы возле печки, как прабабушка Малыша. Что у  нее выпали бы зубы и поседели бы волосы. Малыш, сидя у мамы на руках, слушал ее с колотящимся сердечком, а потом, обхватив ее за шею, разрыдался, приговаривая: «Не хочу, чёб старая! Не хочу, чёб в валенках! Не хочу, чёб без зубов! Хочу, чёб всегда такая, как есть, была!» Наревевшись, он уснул на маминых руках, твердо решив, что на следующий день он обязательно уговорит маму, чтобы «Воля» осталась жить у них. Как без нее?».