Бред о бренде, или Челябинск выходит на панель

Скажу сразу, что слово «бренд» я ненавижу, поскольку с раннего детства хорошо усвоил, что сбрендить – это спятить, не устоять, струсить и даже соврать, стянуть или украсть. Именно в таких значениях слово вошло в словарь Владимира Даля. Скажу больше: сбрендить в игре в мои мальчишеские годы – значит подвести друзей в трудный момент, предать. А что может быть позорнее предательства?

 А теперь если глаголы-синонимы преобразовать в существительные (да можно и глагольные формы  оставить) и вставить в популярную ныне конструкцию: слово «бренд» + название города (села, района, завода, фирмы). Что получается вместо  бренда Челябинска? Не хочу называть...

Бренд – слово новомодное, от английского  brand,  [br;nd] – товарный знак или торговая марка,  термин в маркетинге, указывающий на объём  сведений о предприятии, компании, продукте или услуге; иначе говоря, это легко узнаваемая и юридически защищённая символика какого-либо производителя или продукта. Прежде использовались другие термины для обозначения того же самого. Помните? Честь заводской  марки. Символ города. Главный лозунг дня. Девиз времени. Стиль предприятия. Заманчивая идея... Если порыться в старых газетах, то можно найти массу интересных примеров для продолжения синонимического ряда.
Как следует из Википедии, существует два подхода к определению бренда:
- задача и также индивидуальные атрибуты: название, логотип и другие визуальные элементы (шрифты, дизайн, цветовые схемы и символы), позволяющие выделить компанию или продукт по сравнению с конкурентами;
- образ, имидж, репутация компании, продукта или услуги в глазах клиентов, партнёров, общественности.

Слово «бренд» произошло от древнескандинавского «brandr», которое переводится, как «жечь, огонь». Так называлось тавро, которым владельцы скота помечали своих животных. (Источник: «Strategic Brand Management», 3rd edition, Kevin Lane Keller.)
Интересно, а почему слово происходит из древнескандинавского? Не потому ли что предки Кевин Лейн Келлер (Kevin Lane Keller), этого американского ученого, пустившего в научный оборот это слово, были скандинавами? По  принципу Фамусова: «Ну  как не порадеть  родному человечку»? То бишь словечку. Ввел в научный оборот. Его право. Американцы, европейцы, африканцы пусть у себя брендят, если это слово им нравится. Нам-то зачем чужое слово да еще с таким отрицательным смыслом?

Впрочем,  слово «бранд» давно известно на Руси, от немцев и от голландцев пришло оно со значением «огонь», вошло в русский язык на правах гражданства в составе сложных слов брандахлыст, брандвахта, брандер, брандмайор, брандмауэр, брандмейстер, брандспойт. Зачем то же самое слово нудно снова заимствовать, но уже в другом значении и в другом произношении? Американцы предложили? Они много чего предлагают. Во всем им следовать? Счастливее люди стали, заменив привычные «консультации» на  американизм «консалтинги»?
Бренд для Челябинска – идея утопическая. Потому с приходом Юревича во власть внедряется бренд, а результаты нулевые.
 
Город от усилий по укрепшению бренда притягательнее не стал, хотя развалил почти все заводы и превратил их в торговые и развлекательные центры. По городу ходят жутко грязные и убитые троллейбусы, которые на официальном уже уровне признаны уродливыми и нерентабельными. При этом власти умудряются ссылаться на опыт зарубежных стран. Тарасов любил утверждать, что в европейских городах мало деревьев. Теперь говорят об отсутствии в Европе трамваев. Это ложь. В соседнем Золингине, где я живу, троллейбусы ходят аккуратно по расписанию и быстро. Они, троллейбусы,  признаны в городе мастеров клинковой стали и самых лучших ножей самым экологически чистым транспортом. И о рентабельности не идет речь, поскольку главное для городских властей – не бренд, а обслуживание горожан и многочисленных гостей города.

Я живу в очень уютном и зеленом городе на Рейне. С ближними городами, которые начинаются на следующей остановке трамвая (остановки здесь не столь продолжительные, как в Челябинске),  Дюссельдорф превысит миллион жителей, но в Германии искусственно поддерживается статус только трёх миллионников: Берлина, Гамбурга и Кёльна. Миллионнники требуют больше бюджетных затрат.

За шесть лет в Дюссельдорфе я дважды участвовал в референдумах по защите зеленых островов города, и оба раза восторжествовало желание горожан сохранить в неприкосновенности старые парки, раскинутые на месте кладбищ. Оба случая связаны с желанием строительных компаний посадить на месте старых парков многоэтажные конторы из стекла и стали.  Горожане не позволили. Мой голос в этих референдумах тоже учтен.
В Дюссельдорфе удобно жить. Во все концы города можно доехать на велосипеде по специальным красным дорожками или тротуарам, не встретив ни единого бордюра, на которых надо сходить с велосипеда или прыгать. Не только взрослые велосипедисты, но и маленькие дети – полноправные участники дорожного движения, им уступают дорогу, им улыбаются водители. На днях ехал по тротуару, со двора на дорогу выезжает таксист, мы обменялись приветствиями, и он предложил мне проехать раньше. За всю жизнь в России я привык, что таксисту надо заработать, а потому для него правила не писаны.  Я часто думаю, что при моей такой же велоактивности в Челябинске, давно был под колесами автомобиля.
За те шесть лет, что я живу в Дюссельдорфе велосипедные дорожки увеличились в несколько раз. В городе разработана Fahrradnetz – велосипедная сеть, есть подробная карта всех велодорожек, есть специальные маршруты выходного дня, маршруты для гостей города, есть специальные пункты проката велосипедов, предусмотрены тикеты (билеты) – электронные карты, с помощью которых можно открыть стоящий на общественной стоянке велосипед, ехать в нужном направлении, а оставить на общественной стоянке там, где удобно, не заботясь о доставке обратно.
 
Два месяца назад появились многочисленные маленькие автомобили марки «Смарт», это тоже городской вид транспорта: если имеешь специальный тикет, можешь садиться и ехать в любой конец города. Тикет продается при предъявлении действующих в Германии водительских прав. В стоимость тикета входит 30 минут на ежедневную поездку на «Смарте», сверх этого нужно оплачивать по итогам месяца.

И еще об участниках дорожного движения, которые пользуются особым уважением. Это люди в инвалидных колясках. Здесь таких можно встретить на каждом шагу. В Дюссельдорфе много частных и муниципальных клиник с уникальным оборудованием и уникальными возможностями, а потому сюда приезжают лечиться люди со всего мира. Кроме того действует разветвленная сеть предприятий для содержания и обслуживания людей с ограниченными возможностями. По сути все старые люди, нуждающиеся в постоянном профессиональном уходе, находятся в таких предприятиях. Социальными службами им выделяются в аренду специальные транспортные средства: автомобили, квадроциклы, коляски, кресла. Нередко на велодорожках или тротуарах можно встретить передвижные автоматы и полуавтоматы самой причудливой формы. Поначалу я пытался их фотографировать, чтобы выставить в интернете, но меня предупредили, что эта категория граждан пользуется особой защитой и публикация без письменного разрешения может быть расценена как нарущение прав и иметь судебные последствия. И мне стало понятно, почему в специализированном каталоге для инвалидов помещены фотографии только двух человек в инвалидных колясках, да общая фотография с массового праздника, остальные такие фотографии сделаны или со спины, или только сбоку до колес.

Об упомянутом каталоге. В 2011 году была представлена программа «D;sseldorf Barrierfrei», «Дюссельдорф без барьеров», результат многолетней предшествующей работы. В едином каталоге учтено практически всё для инвалидов разных категорий, грубо говоря, для слепых, глухих, безногих, хромых и т.д. Опубликован перечень гостиниц и отелей, где их могут обслужить, где есть лифты и не надо подниматься по лестницам, где есть просторные лифты и пандусы для посетителей в колясках, для инвалидов со служебными собаками и т.д. В каталоге названы рестораны, кафе, варьете, концертные залы, стадионы, спортивные сооружения, плавательные бассейны, музеи, учебные заведения, административные учреждения, способные принять инвалидов, обеспечить их индивидуальными звукопередающими устройствами и даже переводами текстов. Кстати, когда мы приходим в театр или на концерт, там всегда встречаем людей в инвалидных колясках, некоторых из них сопровождают социальные работники, но бывает инвалид одни, обслуживаемый автоматами. Это значит, что эти культурные учреждения позаботились о комфорте для инвалидов, как правило, в театрах, музеях, галереях есть возможность проехать на колясках, для инвалидов одорудованы и поддерживаются в чистоте специализированные туалеты.

Без «бренда» и «брендинга» Дюссельдорф заботится о горожанах и многочисленных гостях. А они уже по собственной воле разносят добрую славу по всему миру. Знаю людей, которые ежегодно приезжают сюда на отдых из России, Казахстана, Канады и США. А отсюда едут на экскурсии по городам Германии, Голландии, Франции, Чехии, Австрии.

Конечно, у Челябинска нет многого из того, что есть в Дюссельдорфе, близость к океану, например, к зарубежным странам. Огромное количество музеев, концертных площадок, зрительных залов для мероприятий мирового уровня, плавательных бассейнов, горных и лыжных трасс в летние месяцы... Но власти должны заботиться о том, чтобы не скручивать горожан в бараний рог в протаскивании брендовых и очень дорогостоящих проектов, а опираясь на инициативу, энергию, трудовые и финансовые возможности горожан, делать город красивее, удобнее, чище.

Когда я читаю или слышу о том, что для Челябинска, в котором я прожил и проработал около 30 лет, ищут новый бренд и тут же дают команду вырубать деревья во дворах и вдоль дорог, прорубать просеку через реликтовый сосновый бор, расширять дороги за счет и без того узких тротуаров, уничтожать троллейбусы как классовый пережиток, оставшийся от советской власти, спортивный комплекс превращать в автостанцию, а автостанцию – в молельню (?)...   Бред какой-то. Я не раз представлял, как автобус из Екатеринбурга крутит по городу, чтобы въехать на площадку перед бывшим дворцом спорта... Вот  и имидж, и бредовый бренд, и символ современного Челябинска. Вдумайтесь только: дворец спорта стал захудалой автостоянкой...

А в советские времена Челябинск был известен всему миру тракторами «ЧТЗ», хоккейной командой «Трактор», занимавшей даже третье места на чемпионате Союза, Советского Союза, качественной металлургией, а это легированная сталь, ферросплавы, цинк. А какие выпускал  прицепы! На челябинских прицепах можно было перевезти не только знаменитый «Буран», но и чёрта с рогами. Вспомним трубы широкого диаметра и известное на весь мир: «Труба тебе, Аденауэр». И это не считая военной продукции, начиная от поршневых колец и космических тканей до корпусов подводных лодок. Несмотря на энергичные усилия по уничтожению промышленного потенциала, не всё ещё потеряно. Неужели потомки сталеваров, машиностроителей, учёных не заслужили права жить в уютном, благоустроенном городе, обеспеченном не только транспортом для чиновников, но и для рядовых, молодых и старых граждан, здоровых и не очень.

Если власти города будут заботиться об обустройстве жизни города и перестанут вырубать черный ольховник, чтобы разместить доходное для себя заводское на вид развлекательное предприятие, перестанут уничтожать городской транспорт и предприятия городской инфраструктуры, а начнут заниматься развитием города для людей, то и без всякой рекламы город заметят и оценят.

Особо обращаюсь к коллегам-журналистам, которые так часто стали использовать слово «бренд», которое на уровне подсознания противно душе русского, да и нерусского, воспитанного на русском языке человека.
 
Чем больше чиновники будут думать и заботиться только о бренде, тем хуже будет для города и горожан.
 
Чиновники, они, понятно, деньги пилят и вышестоящим в рот заглядывают: чего, мол, изволите? Но вы-то, журналисты, охотно демонстрирующие свою независимость, не идите у них на поводу, а заставьте чиновников работать во благо города и горожан, не позволяйте им вводить в оборот слова, которые ведут в другую сторону, указывают на действия в интересах других стран. Заставьте того же Юревича отчитаться, а как его поездки в солнечную Италию повлияли на жизнь города и области, какие суммы оставил он в Италии и что в каком виде вернулось на родную землю.

Кстати, мне дела нет, чем занимаются чиновники в Дюссельдорфе. Я вижу, что город развивается. Рядом с  домом, где вы живем, в прошлом году поменяли канализацию, проложили новые силовые кабели, проложили новые пластмассовые и керамические канализационные трубы. В этом году, а год только начался,  отремонтировали тротуары, благоустроили стоянки для автотранспорта вдоль дорог, удалили переросшие деревья, заменили их молодыми. В городе строится новая ветка метро, пуск назначен на начало сентября. Постоянно расширяется сеть дорог. Расширяется аэропорт, открываются новые направления. Я не слушаю отчетов, не читаю их в газетах, я вижу улучшения в транспорте, в торговле, в благоустройстве. Мне дела нет, чем занят бургомайстер: будут выборы – я снова проголосую за него.

В общем, «бренд» – не наше слово, не русское вовсе, оно несёт не созидание, а разрушение. Когда я слышу словосочетание «бренд Челябинска», мне представляется, что Челябинск – это как разновидность не очень ходового товара, который надо сбыть, а потому его выводят как платья на манекенах для показа на подиум, или вывозят как сутенеры молодых женщин на городскую улицу и выставляют на обочину или  на панель, или как продавцы готовят что-то к продаже в супермаркете... Конечно, это бред какой-то.
А как иначе назвать то, что уже не один год забрендивают Челябинск?