Метро

Метро, утро, час пик. Я втискиваюсь в переполненный вагон (правильнее было бы сказать, меня туда вносит поток людей) и лишь каким-то чудом успеваю занять свободное место, буквально вырвав его у намалеванной, с толстым, сантиметров в пять, слоем тональника на лице и длиннющими острыми ногтями, девицы. Уж простите, но мне совершенно не прельщала мысль полчаса висеть на поручне, будучи стиснутой парочкой, обязательно толстых, мужиков с потными лицами. Да и сумка сильно отвешивала мне плечо, вгрызаясь в него лямками. Все-таки стоит сделать выбор: или брать на работу ноут с зарядкой или еду. Интересно, без чего я не смогу прожить сутки?

 Так вот. Плюхнулась я, значит, на сиденье, поставила на колени сумку и, расслабившись, залипла под Fruhling In Paris Раммштайна. День предвещал быть не легким – перед празднованием Нового Года на работе был, естественно, аврал. Мало того, что нужно собирать верстки на все эти, блин, 10 гребаных праздничных дней, так еще и сегодня должны были завезти новое серверное оборудование – компы, ресиверы, рабочие станции, кучу мониторов и еще всякого дерьма. С одной стороны, апгрейд – это, безусловно, хорошо, но когда ВСЕ это сваливают ко мне в серверную… одним словом – не me gusta, ну ни разу.

 Раммы сменяются божественными Muse, и под их Space Dementia я проваливаюсь в некое такое состояние, когда ты вроде бы и спишь, а вроде и нет. Что-то типа полудремы такой. А с учетом того, что мои наушники глушат примерно 70% окружающих звуков, у меня действительно складывается ощущение некого космического состояния. Где-то на уровне подсознания я втайне надеюсь на внутренние часы, которые не дали бы мне возможности проспать и проехать нужную станцию.
 Вдруг поезд резко останавливается. От тряски я открываю глаза и, пытаясь проморгаться, вижу перед собой падающих друг на друга людей. И эта наманикюренная курица, стоящая передо мной, так же неуклюже заваливается на бок, пытаясь удержаться за поручень. От выражения ее лица при этом мне хочется громко расхохотаться, но я, будучи все же, на мой взгляд, человеком более-менее культурным, подавила смешок, закутавшись с носом в шарф.
 Поезд тронулся дальше, а я, пока упавшие люди поднимались обратно, встретилась взглядом с сидящим напротив меня мужчиной средних лет. Его внешний вид заставил меня крепко зажмурить глаза и открыть их вновь, чтобы убедиться, что увиденное – не глюки. Его лицо украшала сумасшедшая ухмылка, а глаза прямо-таки горели огнем. Серьезно – я видела в них отражающиеся языки пламени. На голове, пробиваясь сквозь достаточно густые для такого возраста волосы, виднелись маленькие черные рожки. «Господи, что за бред» – только и успело пронестись в моей голове, как мужчину заслонила раскрасневшаяся от усердия курица и окружавшие ее люди, успешно вернувшиеся в состояние равновесия. Я поправила рукой шапку, параллельно как бы смахивая с глаз наваждение, и вновь сосредоточилась на музыке.
 Сон, естественно, как рукой сняло. Поезд остановился на станции, соединяющий три линии, и добрая половина народа вышла из вагона. Стоящих людей практически не осталось – лишь несколько человек стояли, прислонившись к двери с надписью «Не прислоняться», простите за тавтологию. Мужчина напротив меня все так же сидел, вот только теперь никаких рожек и горящих очей у него не наблюдалось. Я, прикрыв глаза, чуть сползла на сиденье и тихонько выдохнула, списывая все на прерванный сон, недосып и на свои контактные линзы.

 Поезд отъезжает от станции и свет в вагоне немного мерцает, видимо, от перепада напряжения. Предстоял самый длинный переезд между станциями, минут семь. По своей давней любопытной привычке, я оглядываю окружающих меня людей. И вновь в мою душу прокрался маленький кусочек льда, медленно скользя по спине. Практически у всех, кто не носил шапку, на головах были такие же маленькие рожки, как у того мужчины напротив меня. Небольшая компания «рогатых», стоящая у двери, видимо почуяв мой взгляд, обернулись на меня. О да, в их глаза горели огоньки, и они так жутко ухмылялись, глядя на меня, что я аж нервно сглотнула взявшийся из ниоткуда вязкий комок в горле. Увидев на моем лице нотки паники, компания громко рассмеялась. Один из них взялся за поручень, обнажив тем самым свою костлявую, обтянутую сухой и потрескавшейся кожей, руку, увенчанную длинными черными когтями, схожими разве что с когтями ворона.

 Я быстро отвела взгляд от этих существ и, растерев лицо ладонями, посмотрела в другую сторону. Помимо таких тварей в вагоне находились и нормальные люди. Только вот что странно – они вели себя так, будто все в порядке, все окей, и нет ничего необычного и из ряда вон выходящего.
 Свет вновь моргнул, заставив мое сердце ёкнуть от неожиданности. Я потянулась рукой в карман пальто, чтобы достать мобильник и переключить песню. И так и застыла, когда мой взгляд случайно упал на руки сидящего рядом со мной человека. Они были опухшие, пальцы – сродни сосискам, ногти – длинные, чуть почерневшие и сильно слоящиеся. Кожа была бледно-зеленоватого цвета, местами с черными пятнами, и вся покрыта рубцами. Как у разлагающегося трупа. Чувствуя, как мое лицо приобретает схожие зеленоватые оттенки, я подняла глаза и встретилась взглядом с «соседом». Боже, из его глаз сочился гной, стекая в уголок рта, где его тут же слизывал черный язык, то и дело лениво показывавшийся изо рта трупа.
 Сразу подскочив с места и нечаянно вырвав из своих ушей наушники, которые тут же шмякнулись на пол, я ошарашено стала вглядываться в лица окружающих. Трупы, трупы… и эти, как бы их назвать… бесы? Демоны? Все они смотрели на меня своими сгнившими/горящими диким огнем глазами. Пара трупов последовало моему примеру и так же встали со своих мест и направились в мою сторону, шаркая голыми ногами по полу и протягивая ко мне свои, покрытые струпьями, руки, обрамленные лоскутами разорванной и, так же гнившей, одежды.
 За ними последовали и демоны, оголяя из-под плащей длинные, как хлыст, хвосты, и разминая тела, похрустывая суставами. И вся эта большая компания со всех сторон тянулась ко мне, сверля меня взглядом своих мертвых глаз и пошатываясь в такт движения поезда. Хотелось закричать, но крик застрял где-то на пути между легкими и горлом. Я ринулась к двери, рядом с которой находилось аварийное торможение, отталкивая от себя того самого своего «соседа», который, не удержавшись на ногах, грузно свалился рядом со мной. Внутренне воодушевляясь этой маленькой своей победой, я продолжила движение, как вдруг почувствовала на своей лодыжке чью-то ладонь, крепко схватившую меня. Будучи схваченной и одновременно, по инерции, продолжая бежать вперед, я, конечно же, грохнулась на пол. Только я попыталась подняться, как тут же меня придавили ногой, вжимая обратно в пол. Сердце бешено стучало, отдаваясь эхом в голове. На меня медленно наползают мертвые твари. Я слышу гортанное мычание трупов и бездушное гоготанье демонов, ощущаю их холодные, липкие пальцы на своей коже, свет постепенно меркнет…

 ***

 Я открываю глаза и непонимающе верчу головой по сторонам. Рядом со мной по левую руку мирно сопит старушка, а по правую пожилой мужчина читает утреннюю газету. Люди напротив так же либо спят, либо читают. Молодежь слушает музыку и, в такт ей, качает кто головой, кто ногой.
 Поезд подползает к моей станции, и я, закинув сумку на плечо, подхожу к дверям, чтобы перед выходом заглянуть в свое отражение и привести себя в порядок. У двери стоит тот мужчина, у которого, как мне показалось раньше, были рожки. «Ха-ха, что за чушь, нет у него никаких рожек», – мысленно говорю я себе, заглядывая в свое отражение. Поправляю шапку и выбившиеся из-под нее волосы, одергиваю пальто. Слышится характерный звук тормозов – поезд подъезжает к платформе. Мужчина становится позади меня, так же готовясь к выходу. И я, еще раз заглянув в отражение в стекле, бросаю на него взгляд. И отчетливо вижу два горящих огнем глаза и пару маленьких рогов на голове.
 Двери открываются, и я пулей вылетаю из вагона, думая лишь о том, что неплохо было бы сходить к врачу и попить определенных милых таблеточек.