Падали звезды

Жаркое лето текло медленно и неспешно, оставляя позади череду прошедших дней. Внутри раскаленных дворов будто бы пылали доменные печи, расплавляя асфальт, нагревая до немыслимой жары крыши и выжигая траву. Другими словами это было самое обыкновенное лето, в котором найдется место, пожалуй, всему, на что способны  двадцатилетние искатели приключений, а попросту прожигатели еще не оцененной по достоинству жизни. Хотя может оно и к лучшему. Когда ты все еще не знаешь наверняка, для чего живешь, для чего все вокруг происходит, сменяется с кружащей голову быстротой и хаотичностью. Однако с каждой минутой ты начинаешь догадываться о некой непостижимой эфемерности бытия, шаткости подобного существования и неустойчивой быстротечной молодости, которая постепенно, по каплям утекает.
Я захлопнул дверь, и бесцветный голос радио-ведущего прервался на полуслове. В подъезде оказалось неожиданно прохладно. Стало как-то легко и одновременно захотелось спускаться  и спускаться, чтобы лестничные пролеты мелькали один за другим и не заканчивались. Захотелось с легкостью бежать вниз, наслаждаясь вечерней прохладой многократно усиленной бетонными стенами.
Весь день до этого я провел в квартире наедине с самим собой. Все незаметно разъехались, и я был предоставлен самому себе. Вяло щелкал пультом, переключая каналы, но, не обнаружив ничего заслуживающего внимания, без сожаления выключил телек и прошел на кухню. Готовить было лень, и я ограничился неровно отрезанным кусок хлеба. Полдень был в самом разгаре и в окна на полном ходу врезались лучи раскаленного солнца. Приоткрытая форточка не помогала, и воздух на кухне был едким и горячим. Со двора доносились крики. Несмотря на столбик термометра, который давно миновал отметку в тридцать градусов, по двору с азартными возгласами носились дети. По всей видимости, они во что-то играли. Во что сейчас должны играть «обычные» дети? Хотя, пожалуй, это уже и не совсем обычные дети. Это у них так, за между прочим. А дома наверняка их ждут ай-поды и икс-боксы. Как все-таки быстро летит время. Вроде бы ты сам недавно играл в казаков-разбойников и отчаянно жал кнопки на джойстике любимой «сеги», как вдруг ты обнаруживаешь себя эдаким «старпером», сокрушающимся, что времена уже нынче не те. Пора завязывать. Вздохнув, я задернул шторы, но подумав секунду, открыл их снова.
Порывшись в справочнике, я все никак не мог решить, кому позвонить. Людей было полно, но тот самый «нужный» человек никак не находился. Позвонить что ли Ромео? Не стоит! Не хватало только напиться сегодня вечером. Бросать пить мне совершенно не хотелось, но еще больше мне не хотелось напиваться от безысходности. Это последнее дело. Лучше совсем уж не пить, чем пить от отсутствия других вариантов либо перспектив.
Наконец я нашел нужного человека. Им оказалась Юлька.
- Привет, - буднично ответила она после трех гудков, будто ожидала моего звонка.
- Привет, что делаешь?
- Тебе действительно интересно или так спросил?
- Пожалуй, интересно, а что?
- Да ничего, - вздохнула она, - книжку читаю.
- Встретиться сегодня не хочешь?
- Эх ты, хоть бы спросил, что за книжка, - добродушно рассмеялась она и расстроено добавила, - Хочу, но не могу.
- Почему?
- Потому что к экзамену готовлюсь. Меня отчисляют. Вернее я в списке на отчисление. У меня уже крыша едет, а предметов еще куча.
- Странно, я думал у вас, архитекторов, сессия уже давно прошла.
- Так и есть, это я только нихрена не сдала.
- Я могу чем-то помочь? – машинально спросил я, понимая что, конечно же, ничего не смогу сделать.
- Это врядли.
Мне отчего-то сделалось донельзя обидно и даже немного стыдно, что я ничем не могу помочь Юльке. Будто это я был виноват в ее пофигизме.
- Так ты не приедешь?
-Ну… - она замялась, - нет неверное.
- Жаль.
- А хотя ты знаешь, пожалуй приеду.  Мне так все это надоело, если бы ты знал.
- Я знаю…
- Нет, не знаешь, - перебила она, - давай я к тебе подъеду? Я позвоню, как буду на остановке.
- Ладно…
Она повесила трубку.
Я снова остался в одиночестве. Бесцветный голос радио-ведущего рассказывал о политике, криминале, погоде и последних новостях из мира шоу-бизнеса. От потока бесполезной информации выворачивало наизнанку. Напоследок диктор напомнил, что этой ночью в нашем полушарии можно будет наблюдать один из самых ярких метеоритных дождей за последние несколько лет. Я решил, что это должно быть красиво. Нужно будет непременно посмотреть на него с Юлькой. Взять бутылку вина и сесть на крыше, ближе к небу. Я вдруг представил себе сцену из фильма. Романтичной и слегка грустной мелодрамы, главные герои которой сидят на краю пропасти и смотрят, на падающие звезды. Такие огромные и киношные, будто нарисованные, хотя они и есть нарисованные. В жизни таких не бывает. Мелькнет бледный росчерк и погаснет. И вот, когда очередная огромная звезда срывается со своих невидимых нитей, главный герой просит свою спутницу загадать желание. Она его загадывает, однако вслух, конечно же, не произносит. Проходит какое-то время, судьба разбрасывает героев по разным городам, они проходят многочисленные испытания, судьба ведет их сквозь трудности и отчаянные хитросплетения сюжета и вот они снова вместе, спустя несколько лет стоят на том же самом месте. Парень спрашивает девушку… что-то типа: « А что ты тогда, в тот самый раз, когда мы с тобой встретились, когда падала звезда…что ты тогда загадала?», а она ему, тихо, едва слышно: «Встретиться с тобой еще раз!». И под титры и музыку они уходят в закат. Хотя нет, какой к черту закат. Ночь, звезды, огромная бутафорская полная луна. Они стоят, и, обнявшись, уходят куда-то вдаль.

Представив себе все это так живо, я был несколько разочарован напомнившей о себе действительностью в лице зазвонившего мобильника. Звонил Ромео. Врать не хотелось и пришлось признаться, что уже договорился вечером встретиться с Юлькой.
- Ого, так это вообще круто! – Обрадовался на том конце, Ромео. – Тогда встретимся в нижнем дворике. Мы уже созвонились с Ярославом, сейчас позвоню еще Фроде.
-  Ага, ну мы подтянемся.
-  Отлично, ты ж гитару только не забудь.
-  Само собой.
До вечера было далеко, а делать было совершенно нечего. Щелкая пультом от телека я незаметно уснул. А если точнее провалился в какой-то липкий и мутный водоворот. Кто-то за кем-то бежал, кого-то преследовал. Падали звезды и я пытался их ловить. У Фроды появилось кольцо, непонятно откуда, причем совершенно непохожее на то которое было в фильме. А вот сам Фрода был больше похож на настоящего – более серьезный и менее пузатый.
Проснулся я на мокрой подушке, тяжело дыша. За окном тлел оранжевый закат. Мобильник отчаянно хрипел.  Это была Юлька.
- Ну я уже на остановке, через пол часа буду.
- Ага, - устало ответил я и нажал отбой.
Сходив в душ и выпив чашку час с бергамотом я переоделся и торопливо засовывая гитару в чехол вышел в подъезд.

Юлька сидела на перилах и курила. В светлые  волосы она вплела несколько новых расточек и на одной из них болтался совершенно не идущий ей полумесяц. Потертые, местами рваные  джинсы и разрисованный гуашью рюкзак выглядели более чем странно. Я подумал, что она выглядит несколько грубовато для девушки, однако вслух ничего не сказал. Ведь я к ней привык.
Побродив по городу, мы направились в сторону нижнего двора. По дороге купили литровый тетрапак дешевого вина. Там нас уже ждали Ромео, Ярослав и Фрода. Они пили пиво и болтали о всякой ерунде. Юлька затеяла разговор о каких-то художниках, но обнаружив, что я мало что смыслю в этом, сменила тему. Настроение было не очень. Как будто все впало в какое-то оцепенение. Мне показалось, что все это уже было, что мы проживаем свои жизни по многу раз. Тот же едва золотистый горизонт, те же дома, те же люди, те же слова. Некоторые называют это состояние дереализацией.
Мы с Юлькой выпили уже половину упаковки. Вечерняя свежесть опьяняла не хуже выпивки, и мы почувствовали, что незадавшийся вечер вполне может оказаться не таким уж плохим. Было около десяти, когда я расчехлил гитару. Слегка подстроив ее мы спели несколько песен. Настроение было не то чтобы совсем уж плохое, но что-то было не так, и почувствовав это, я отложил гитару на соседнюю лавочку.
Незаметно к нам подошел парень и попросил разрешения присесть рядом. Никто особо не возражал, учитывая, что двор был не наш, и лавочек было всего две.
- Петр, - представился он.
- Макс, - протянул я руку, - Ярослав, Роман, Игорь. – Они пожали друг другу руки.
Он выглядел довольно опрятно и курил недешевые сигареты.
- Я из этого дома. Часто слышу, как вы тут сидите.
- Да, мы часто здесь собираемся, - подтвердил Ярослав.
- И сами здесь недалеко живем, - вставил свое Ромео.
- Та я ж не против. Я и сам не намного вас старше, так что надеюсь, не сильно вам помешаю.
- Нет, что вы, мы нормально реагируем на адекватных людей, рады новой компании.
- Давай на «ты»? Игорь, если я не ошибаюсь?
- Ага, - отозвался Фрода.
- А то я совсем уж старым себя начинаю чувствовать.
Мы рассмеялись.
- Кстати, вы верите, что меня Петр зовут?
- Ну а почему бы и нет?
- Дело в том, что мне никто не верит. Я когда с кем-то знакомлюсь, многие мне говорят, что я прикалываюсь. Приходится отшучиваться, - он улыбнулся. – Хотя это я уже привык. Представляю, как это со стороны звучит – Петр! Как-то слишком официально и старомодно.
- Ничего подобного, - возразил Ярослав, - нормальное имя.
- Ярик, ты меня успокоил, - по дружески похлопал по плечу его Петр. - Ну а с другой стороны Петей представляться как-то несолидно.
Он говорил много и интересно. Много шутил, рассказывал интересные случаи из жизни, рассказывал о своей работе. Рассказывал о том, как был студеном и, по всей видимости, искренне скучал по тому времени. Работал он в торговле, что-то кому-то продавал, но сейчас это было неважно. Несколько раз мы сходили за пивом. На кассе он расплачивался за всех. Мы как могли, отказывались, но он настаивал на своем и, в конце концов, нам пришлось уступить.
Около часа мы выдвинулись на набережную. Погода была хорошей, и мы расположились на лавочке у воды. Приятно холодил летний ночной ветер. Я достал гитару, и мы начали петь. Песню за песней. Это было гораздо круче, чем тогда во дворе. Мы отрывались по-настоящему. Мы не были пьяными, нам просто было весело и легко. Незаметно к нам присоединилась компания с соседней лавочки. Я ощутил какой-то необычный прилив эмоций. То несравненное чувство, когда ты играешь на гитаре, поешь, увлеченно и с азартом, а тебя слушает два десятка человек. Нет, не слышат, а именно слушают.
Нас стало много, в перерывах между песнями мы знакомились, общались. Несколько парней оказались по-настоящему интересными собеседниками. Одна из девушек показалась мне симпатичной, но обменявшись парой фраз, я понял, что она пустышка. Стало обидно, но ненадолго.
- Знаешь, - сказал Петр, когда мы ненадолго отошли от шумной компании ближе к воде, – бывают в жизни такие моменты, когда начинаешь понимать, что к чему.
- К чему ты клонишь?
- Хочу, чтобы ты задумался. И не наделал глупостей, как например я.
- Например, каких?
- Неважно.
- Тогда о чем ты хочешь мне сказать?
- Я вижу, какой жизнью вы живете. Это круто, замечательно, но я хочу, чтобы ты понял одну вещь. К сожалению, когда-то я этого не понимал. Но это не важно. Важно уметь ценить время. То время, которое у вас есть. Ты меня извини, я сейчас пьяный и наверное говорю много лишнего. Ты меня не слушай, и вообще никого не слушай. Просто не трать время зря, не стой на месте. Кто-то умный говорил, что не каждое действие ведет к счастью, но любому счастью предшествует действие. Не делаю свою жизнь пустой.
Мы вернулись, и я еще какое-то время думал над словами Петра. В них был определенный смысл. Не сказать, что я услышал что-то новое. Просто он заставил меня задуматься. Задуматься над настоящим.
Гитару в руках держал кто-то из новых знакомых. Странный тип в джинсовой рубашке. Он изо всех сил надрывно пел.
Петр пустился в пляс. Он начал прыгать, приседать и делать какие-то невнятные телодвижения. Нам это показалось забавным, и мы начали хлопать в такт музыке. Кажется, кто-то когда-то сказал, что мгновение длится всего секунду, а запоминается на года. В чем-то я с ним согласен. В какой-то момент Петр оступился, его ноги подкосились, и он упал на колено куда-то в песок. Мы с Ромео подбежали, чтобы помочь ему, но он уже пытался подняться, постанывая от боли. Дойдя до лавочки, он присел. И только тогда мы заметили, что чуть ниже колена у него из ноги торчит огромный кусок стекла. Мы попытались остановить Петра, но было уже поздно. Не до конца осознавая, что делает, Петр вынул из ноги осколок. Он с натугой вышел из раны. В темноте и суматохе я начал требовать бинты, попутно осознавая глупость вопроса. Несколько девушек для приличия порылись в сумках, но естественно бинтов там не нашлось, как и перекиси, йода или зеленки с клизмой. Кто-то в толпе крикнул, что нужна водка, чтоб промыть рану. Все суматошно начали оглядываться. Водку мы не пили, только пиво.
- Я сейчас, - крикнул Фрода, - и опрометью бросился в ночной ларек.
Пять-семь минут туда, столько же обратно. Ромео посветил телефоном на ногу Петра, и все ужаснулись. Кровь хлестала буквально ручьем. Страшно было представить, сколько крови он потерял, пока мы отчаянно делали глупости, теряя драгоценное время. Кто-то предположил, что у него перебита вена или артерия. Какая к черту разница. Этого просто не хотелось знать. Песок стал коричневым, и под Петром образовалась липкая лужа. Все что так долго вдалбливали в школе об оказании первой помощи, выветрилось напрочь. Наконец кто-то додумался наложить жгуты. Под рукой ничего не оказалось, и Юлькина попытка разорвать кофту показалась никчемной и слишком киношной. Мы попытались руками сдавить рану, но лишь измазались в крови. К тому времени Петр был уже без сознания. Подвернувшаяся под руку бутылка водки оказалась бесполезной, и я ее поставил на парапет. Наконец мы словно очнулись. Я стащил с себя ремень и попытался обвязать вокруг ноги, выше раны. То же самое сделал Ромео. Со второй попытки это удалось. Кровотечение вроде бы приостановилось.
Мы вызвали скорую. После долгой возни и объяснений, Ромео вышел из себя. Начал орать в трубку, требуя машину. После того как до дежурных дошло что на другом конце возможно на самом деле умирает человек, они зашевелились.
Приехала машина через полчаса, хотя до больницы было едва ли десять минут езды. Все это время мы пытались привести Петра в чувства. На какое-то время он пришел в себя и что-то вяло пробормотал. Мы облегченно вздохнули, хотя его пульс слабо прощупывался.
Когда машина была на месте, мало кто из свидетелей спектакля остался на месте. Разошлись почти все кроме нас. Разве что какой-то пьяный чувак путался под ногами и то и дело предлагал свою помощь. С Петром решили отправить Ромео. Ярослав и Фрода разошлись по домам, едва машина отъехала.
Мы с Юлькой вернулись на лавочку.
Начинало светать. Песок был истоптан, гитара валялась на лавочке, а рядом с ней стояла окровавленная бутылка водки.
На воде заиграли блики, а мы все сидели не шелохнувшись. Сидели, переваривая эту длинную и сумасшедшую ночь. Сидели и боялись сказать что-либо друг другу. Солнце еще не взошло до конца, но было светло. Все казалось странным и ненастоящим, будто в нашу спокойную ничем не примечательную жизнь ворвался вихрь, разметав все на своем пути.
Вдали возникла фигура. Кто-то шел нетвердой походкой, то и дело заваливаясь набок. Я равнодушно следил за приближающимся силуэтом. В руках у него была сумка. Когда фигура поравнялась с нами, я понял что это бомж. Хотя возможно он и не был настоящим бомжем, просто выглядел так. Быть может алкоголик, а может и вовсе отчаявшийся пенсионер.
- Утро доброе ребятки.
- Доброе, доброе.
- А я тут пораньше бутылочки-то собираю, - пробормотал он и хрипло рассмеялся. – А вы что тут рано так делаете?
Я вышел из себя:
- Мужик, отвали.
- Ладно, ладно, не мешаю. Бутылочки-то хоть можно… это самое?
- На здоровье!
- ага, вот щас тока! А это тоже можно? – он ткнул грязным пальцем на бутылку с водкой.
- Забирай!
Он повертел ее в руках. Похоже, его ничуть не смутила засохшая кровь.
- А чего это вы ее не выпили? Отравить хотите? – он подозрительно прищурился.
Я тяжело вздохнул и словно ребенку, разделяя слова, попытался объяснить.
- Здесь только что порезали парня. – Я намеренно соврал, чтобы у бомжа отбить охоту находиться здесь. – Вот ты как раз в его крови стоишь. Водку мы брали чтоб промыть рану. Она не пригодилась.
Бомж глянул под ноги и испуганно отскочил с потемневшего пятна.
- Это что такое? Правда что ли? - забормотал он. – А может это вы его…того.. и туда, - он ткнул в сторону воды, - утопили?
- Да. Так мы и сделали. Щас менты приедут, вали давай.
Я был вне себя.
Бомж ушел, прихватив бутылку.
- Ну и зачем ты ему это наговорил.
- Не знаю, - устало опустил я голову.
Той ночью падали звезды. Но мы их не видели. Кто знает, сколько еще лет нужно ждать, чтобы увидеть такой звездопад. Я искренне верил, что с Петром все будет хорошо. Ромео обещал позвонить, но телефон молчал. Прошло еще слишком мало времени. Слова Петра глубоко врезались в память. В них не было ничего особого, но именно тогда я отчетливо понял, что возможно пора что-то менять в этой жизни. Определенно в лучшую сторону.