6. Жизнь, как болезнь, приближающая к смерти

Один гражданин средних лет ехал в автобусе.

Был он среднего роста, среднего телосложения, средних способностей… в общем, самый обычный человек – как и все. Звали его Петя Косичкин.

Петя возвращался с рынка, куда в субботний день послала его жена за покупками.

Сколько помнит себя (а помнил себя он уже лет около тридцати пяти; а если к этому накинуть еще пяток годков – сразу после рождения, из которых он мало вынес воспоминаний, то получится его настоящий возраст), так вот, сколько помнит себя Петя, он всегда любил этот день. И не просто любил, а обожал само ожидание этого, священного для него, праздника.

Вначале, будучи школьником, ему нравилось чувство, зарождавшееся в его детском сознании в этот предпоследний день недели. А чувство его было – ожиданием долгожданного выходного дня. За пять утомительных деньков ему становилось так муторно из урока в урок выслушивать скучных учителей, с замиранием в сердце ожидать вслух произнесенную свою фамилию и получать после этого очередные тройки (двойки ставить ему как-то стеснялись: ведь сидит человек смирно, вроде впитывает… неважно, что пересказать не может), что ближе к последним урокам этого субботнего дня в нем годами выработалось радостное предчувствие долгожданной свободы.

Затем это чувство он перенес в свои зрелые годы. Работал Петя маляром-штукатуром на стройке: не один дом в городе мог похвастать, что к нему приложил свою руку Косичкин. И хотя работа у него спорилась и больших нареканий со стороны начальства Петя не знал, все же, укоренившееся со школы трепетное ожидание близкого выходного, жило в нем по-прежнему; и даже, наверно, приобрело более тонкие нюансы: каждая клеточка его тела – от макушки до самых пяток (в отдельности своей и все вместе) – жила совершенно особенной жизнью, предвкушая все ту же свободу и независимость, какую только мог ощущать гражданин Косичкин Петя.

…Сегодня с утра Косичкин поехал на рынок один, без жены, и, в общем-то, был этому рад. Нет, они часто вместе посещали магазины, обход которых обоим приносил удовольствие: жили они довольно мирно и дружно и по магазинным мелочам не ссорились, как некоторые. Но, ведь, Петя был уже в том возрасте, когда человек довольно спокойно относится к своей второй половине… и к отсутствию ее – тоже, не замечая порой последнего, а даже наоборот, чувствуя внутренний комфорт и отдохновение при этом…

Петя побродил по базару, вдоволь потолкавшись среди людей. Это тоже было своего рода приятное магическое действо – почувствовать многочисленные чужие пинки, дающие ощущение собственного отдельного «я»; поторговался с продавцом сала, надкусил спелую грушу, загреб на пробу горсть семечек… В общем, набив хозяйственную сумку всякой снедью, которую заказала жена, Косичкин сел в городской автобус под номером «6», удобно устроившись на сиденье, поставил сумку под ноги, заплатил за проезд, – талончик в задумчивости засунул за отворот кепки, – и заразительно зевнув во весь рот, приготовился ехать.

Дорога предстояла довольно дальняя по меркам их небольшого города – около получаса, и Петя уставился в окошко, блаженно расслабившись в теплом, прогретом салоне.

Так он ехал какое-то время, рассматривая до боли знакомые улицы.

Когда ему наскучило смотреть на однообразное мельтешение машин, пешеходов, домов и рекламных вывесок, Петя перевел взгляд в салон автобуса и безучастно прошелся по пассажирам.

Их было немного. Косичкин праздно разглядывал одного за другим, пока не обратил внимание на то, что все они были разными. Это стало его небольшим открытием, и Петя уже более внимательно стал всматриваться в выражение лиц людей, которые в это субботнее утро показались ему не ко времени озабоченными. Что-то притягивало в них, и он стал угадывать: кто что думает и чем заняты их мысли?

Пете даже показалось, что это совсем не сложно.

Вот бабуля с авоськами заняла два места и беспокойно вертит головой по сторонам: то в окно поглядывает, то на пассажиров… «Да она боится заблудиться в незнакомом многолюдном городе! – догадался Косичкин. – Наверное, из деревни приехала.»

На задней площадке заскочили и щебечут две девчонки в коротеньких юбчонках. Петя с вожделением оглядел их высокие, стройные ножки и глубоко вздохнул о чем-то своем…

Компания подвыпивших мужчин гомонила в проходе у средней двери.

– Ребята, пройдите дальше, вы же заслонили проход! – попыталась найти с ними общий язык кондукторша – дородная тетка с одышкой… «Такой конечно не пройти!» – домыслил Петя.

Мужчинки засуетились, услужливо, но бестолково передвигаясь в тесном пространстве, и расположились по-другому, полностью перекрыв два парных сиденья, так, что недовольные тетеньки, приготовившиеся к выходу, еле смогли протиснуться между ними.

Петя на этот раз удовлетворенно улыбнулся всей своей широкой натурой: уж он-то понимал их, этих мужчин!.. И гражданин Косичкин, наклонившись, ощупал свою сумку, проверяя – на месте ли двухлитровая бутылка пива?..

Впереди ехала молодая мамаша с двумя близняшками. Одинаково одетые: в одинаковых пальтишках, одинаковых шапочках, они одинаково егозили по сиденью автобуса, наперебой показывая пальцем в окно на что-то интересное, и бесконечно засыпали мать наивными детскими вопросами, на которые она еле успевала отвечать.

«Счастливые, – думал Петя, глядя на них, – сейчас приедут домой, в семью, где их ждет заботливый отец, и все вместе, вчетвером, усядутся за праздничный стол, чтобы отметить чей-то день рождения и съесть торт, который везут с собой…» Петя сам нравился себе; и нравились свои рассуждения – такие меткие и догадливые…

Недалеко держался за верхний поручень интеллигентного вида мужчина. На улице было прохладно – поздняя осень, все ж, а он в наглаженном черном костюме, белоснежной рубашке, галстуке, да еще в начищенных до блеска туфлях; в руке – новенький кейс; волосы аккуратно подстрижены и уложены – ни один волосок не выбивается из прически.

Честно говоря, Петя таких людей не совсем понимал. Ну, о чем могут думать эти правильные и ученые джентльмены?!. – И он равнодушно отвернулся от мужчины…

Оглядев остальных пассажиров, Косичкин еще раз с удовольствием отметил, что все они простые, но интересные люди – каждый со своей историей в это субботнее утро.

В это время, на очередной остановке в автобус вошел ничем не примечательный и какой-то грустный паренек лет пятнадцати, уселся на свободное место недалеко от Пети, и задумался, отрешенно глядя сквозь людей.

Косичкин глянул было на него, но игра наскучила, и он, так же равнодушно как в начале поездки, снова уставился в окно.

Проехав так несколько минут, он еще раз аппетитно зевнул и еще раз лениво обвел взглядом салон автобуса… И тут у него, от скуки видимо, мелькнула неизвестно откуда появившаяся новая мысль – оригинальная и занятная до чертиков. «А чью бы жизнь из этих пассажиров хотел бы я прожить с этой минуты? – подумалось ему… – Конечно, оставаясь самим собой», – поправился он.

Гражданин Петя оживился, еще не совсем понимая, что под этим имеет в виду тот, кто подсунул ему эту идею. Он, Петя, наверняка чувствовал две вещи: что эта мысль явно не его, и что этот «кто-то» существует; и что мысль подразумевает нечто важное, значительное – что ему предстоит обязательно решить в ближайшую минуту, – ведь от этого зависит его «будущее»!..

Петя Косичкин оглянулся, словно отыскивая среди попутчиков зачинателя той мысли, и неожиданно, за спинами подвыпивших мужчин заметил маленького, шаловливого и юркого чертенка.

Чертик был не больше полуметра ростом, а может и того поменьше, с тоненькими, косматыми лапками, взлохмаченной шевелюрой и небольшими рожками. За спиной он игриво помахивал длинным хвостом, похожим на веревку с распушенным концом.

Чертиненок выглянул из-за широкой спины плотного, с красным лицом мужчины, бросил быстрый взгляд на Петю, подпрыгнул, зацепился передней лапой за верхний поручень автобуса, поболтался так, спрыгнул куда-то в сторону и исчез за кожаным сиденьем. Но прежде он еще раз наделил Петю многозначительным взглядом!

В голове у Пети что-то зашевелилось, в солнечном сплетении завибрировало. Теперь он догадывался, откуда пришла к нему эта странная и назойливая мыслишка, и каким-то чутьем понимал, что не избавится от нее: вопрос задан, и ему, как ни крути, придется отвечать.

Несмотря на всю абсурдность ситуации, Петино сознание беспорядочно работало, стараясь определить направление поиска. Словно красная стрелка компаса по шкале, металось оно по личности гражданина Косичкина, и наконец замерло, найдя устойчивое равновесие. «Мне просто нужно как бы в кого-то вселиться, чтобы разделить судьбу этого человека!» – прояснилось в Петином сознании.

Средний гражданин Петя не был настолько глуп, чтобы всерьез поверить чертенку и его нахальному заданию, и все же, из опаски – так, на всякий случай! – он поддался буравящей его мысли и, словно на экзамене в школе, начал искать ответ на заданный вопрос.

Он оглядел толстую кондукторшу… Чертик, внезапно появившийся за ее спиной, сморщился… Сморщился вслед за ним и Петя, представив, как будет влачить пресную кондукторскую жизнь. «Нет, это не то… не то!..» – засомневался он… И чертенок в подтверждение скорчил слащавую мину.

Тут Петя оживился и перевел взгляд на молоденькую мамашу… Чертенок, чудом тут же оказавшийся в другом конце автобуса, состроил недовольную гримасу, высунувшись из-за одинаковых шапочек близняшек.

«Да, конечно, ну какой из меня воспитатель!.. Да и обуза это – иметь двух маленьких непосед», – вовремя пронеслось у Пети, не нажившего с женой своих детей.

Он еще раз оглянулся, рассматривая пассажиров в дальнем конце автобуса. Никто не прельщал его… «Ну, в самом деле, не в этих же мужиков превращаться, хоть и близки они мне по духу!» – честно признавался себе Косичкин, глядя на подвыпивших мужчин… А чертененок бешено скакал и скакал от одного пассажира к другому, как бы делая выбор вместе с Петей…

Тут Петин взгляд снова остановился на бабуле с авоськами. «Милая, спокойная пора!» – мечтательно подумалось ему; и от этой мысли повеяло близким, родным ощущением приближающегося выходного.

Чертик с удивлением глянул на Петю, вопросительно замер настороже?

«О, нет… что я делаю! – спохватился Косичкин. – Сколько же мне жить останется в этом тщедушном теле?» – и он вовремя отвернулся от старушки…

Чертенок без устали носился по всему автобусу, появляясь в совершенно неожиданных местах. Зацепившись хвостом за перекладину, он нагло болтался над головами пассажиров, перебирая маленькими копытцами. Его черная, косматая лапка почесала указательным пальцем свое поросячье рыльце, глаза закатились, как бы говоря: какой ты непонятливый, Петя!..

Петя опустил долу глаза и вдруг остановился взглядом на задумчивом молодом человеке, недавно вошедшем в салон. Как будто молотком трахнуло Косичкина по голове: «Вот что мне надо! – осенило его. – Это же мальчишка еще, – у него все впереди… А чего мне ждать в свои сорок!.. Это даже не середина… это уже, наверняка, побольше…»

Гражданин Петя посмотрел на чертика. Тот явно был доволен его выбором: глаза его блестели, он корчил довольные гримасы и исподтишка, в знак согласия, указывал своим грязным пальцем, которым недавно чесал нос, вниз на парнишку.

«О, это было бы прекрасно! – продолжал откровенно мечтать Петя. – Сколько заманчивого и интересного ждет меня в жизни, начни я с возраста этого юнца!» Он так искренне увлекся этой идеей и так живо завидовал мальчишке, что уже почти всерьез строил планы, мысленно уносясь далеко вперед – в те годы, которые отмерил себе, Пете, сам.

«А как же мальчик? – внезапно подумал он. И тут же, сконфузившись на миг, отогнал шевельнувшуюся совесть: – Мальчик, конечно же, тоже будет жить… моей, оставшейся жизнью…»

Фантазируя таким образом над будущим, Петя даже не заметил, как исчез куда-то лохматый чертик и как подоспела его остановка.

Он очнулся от своих тайных мыслей, глубоко вздохнул о невозможности воплощения их, взял свою тяжелую сумку с продуктами и заветной бутылкой пива и вышел из автобуса.

Одно согревало его в эту минуту – целых два предстоящих выходных.
_____

Оставшийся день гражданин Петя провел как обычно. Вдвоем с женой они вкусно пообедали, а потом он удобно устроился на диване перед телевизором, где шел его любимый сериал «Жизнь, как болезнь, приближающая к смерти».

Петя смотрел сто тридцать вторую серию, время от времени прикладываясь к бутылке с пивом, и ему было комфортно и спокойно на душе. А потом он и вовсе уснул под мерное гудение телевизионного ящика и знакомые голоса героев фильма…
_____

Гражданин Петя Косичкин – средних лет, среднего телосложения и средних способностей, так и не проснулся в этот выходной. Он умер прямо во сне, на своем диване, от внезапной остановки сердца, которое до этого никогда не беспокоило его.

Но за несколько мгновений до смерти, когда Петино сознание уже начало угасать, он вдруг увидел перед собой того юношу из автобуса, который, по неписаному жребию судьбы, должен был умереть в сегодняшнюю субботу. С лица юноши внезапно спала грусть, а поселилась обнадеживающая улыбка… Из-за плеча мальчика неожиданно показалась рожица чертенка. Он осуждающе глянул на Петю, покачал лохматой головой с маленькими рожками, и назидательно погрозил ему грязным пальцем, и прежде, чем Косичкин успел высказать ему свое неодобрение, бесследно растворился – вместе с сознанием Пети.
_____

Через неделю после этого события, молодой, неожиданно повеселевший человек лет пятнадцати отроду, лег в больницу на очередное обследование.

Врачи переглядывались между собой и диву давались: куда исчезла болезнь?.. Тот, на ком был поставлен крест, и кто, по их расчетам, не мог протянуть более двух месяцев, вдруг чудесным образом выздоровел.

Они просматривали данные обследования и не находили врожденного порока сердца. Митральный клапан, который до этих пор неплотно захлопывался, смешивая тем самым венозную и артериальную кровь, сейчас работал как отлаженный  и надежный механизм часов «Ролекс».

(15ноября2008)

* * *
И настал день седьмой. И вновь собрались у вечернего костра все десять человек. Сегодня они славно поработали, помогая деду Васе переворачивать сено, а затем складывать его в небольшие копны. Погода стояла отменная, и за три дня скошенная трава хорошо подсохла. Назавтра дед Вася собирался уложить сено на плот и отчалить.
Закипел в котелке чай.
Дед Вася засуетился, достал что-то из торбочки, развернул.
– Сегодня я вас гуляю, – заявил он. – Попотчую своим чайком из трав.
И он сыпанул в кружку каждого свежий сбор – кому чего захотелось. Через минуту по поляне поплыл живой запах малинника, чабреца, дикой смородины, земляники, душицы, лимонной мяты. Это было поистине царское чаепитие.
– А так как я завтра оставляю вас, то, думаю, не будете против, если расскажу свою историю. За эти дни, – и он хитро прищурился, – я уловил, что должно в них присутствовать…
Кто-то пожалел, что новый знакомый не дослушает истории до конца: все видели, с каким живым интересом отнесся к ним дед Вася. «Может, останетесь?» – уговаривали его. На что старик только ухмыльнулся в усы и сделал жест рукой – мол, спокойно, все в порядке…
«Кажется, не такой уж простой этот старик!..» – думалось многим…
Никто, конечно же, не возражал против незапланированного рассказчика, и все с удовольствием приготовились слушать очередную историю.
– Я не коренной сельский житель, – начал дед Вася. – Большую часть своей жизни провел в городе. А как вышел на пенсию, решил перебраться в родные края: очень мне по душе спокойная сельская жизнь. Вот уже годков пятнадцать, как обитаем здесь с супругой… История, которую расскажу, произошла с моим давним приятелем на его даче. Замысловатостью она не отличается, но, мне кажется, дает повод задуматься насколько тесны бывают человеческие узы. Настолько тесны, что, даже расставаясь, мы не расстаемся.
Дед Вася отпил чая со своей большой алюминиевой кружки и начал…


Рецензии