Густав и Мартыньш

Окончен седьмой класс. Каникулы. Решили мы с дружком Вовкой поработать и заработать на выпускной костюм к окончанию восьмого. Я хотел сшить себе такой как у «Битлов», чтобы пиджак под горлышко, клеши на тридцать внизу, и чтобы черный. Мать ткань обещала выдать. Отцовский офицерский "диагональ" для брюк был покрашен в чёрный цвет. Заработать надо было на английские остроносые полуботинки и пошив. Короче, где-то сто рублей, деньги по тем временам нешуточные. На прополке полей таких не заработать, да и не мужицкая это работа, тяпать свеклу.

А тут, у нас около войсковой части, поставила вышку партия структурного бурения, и начали бурить. Там и интересно и платят нормально. Напросились туда. Взяли нас «младшими помощниками старшего подметальщика», подсобными в общем. Работали там посменно две бригады. В одной были обычные ребята по лет двадцать семь – тридцать, а во второй два гиганта , Густав и Мартыньш.

Густав был блондином-эстонцем, ростом под "два метра без кепки" и фигурой типа Дольфа Лунгрена в лучшие годы – ходячая гора мышц , но характер был спокойный, флегматичный.
Мартыньш был латышом–брюнетом, почти такого же роста и комплекции, но характер был «заводной», до ужаса! Этот мог «завестись» по любому поводу, и успокоить его мог только Густав, другие боялись подходить, опасаясь "огрести" от него по - полной!

Сильней был Густав, но Мартыньш всё время пытался оспорить первенство.
Причиной , надо думать, была Ванда, водитель вездехода Газ- 63. Мы её прозвали «Шофериной».

Ванда была крепко сбитой , довольно высокой латышкой, с плотными, ядрёными ляжками и попой, и грудью на шесть с лишним номеров, явно больше симпатизировавшая Густаву.
Носила комбинезон, и в юбке я её никогда не видел.
Вот она то и вносила смуту, как тетёрка сидящая на дереве, лениво поглядывающая на дерущихся из-за нее косачей. Всем им было по двадцать пять – двадцать шесть лет.

Жили бригады в вагончиках на колесах, а Ванда в общаге, недалеко, но весь день крутилась около вышки.

Для выяснения «кто сильней», во время отдыха, по инициативе Мартыньша начинались состязания на пальцах на разгибание, до разрывов кожи между пальцев, потом борьба на руках, далее поднятие тяжестей – буров, труб и прочего и Мартыньш все проигрывал, и от этого заводился ещё больше.
В итоге, когда были деньги, они напивались, дрались, так , что раскачивался весь вагончик, а в итоге мирились и в обнимку засыпали.

Помирила их Ванда. Она сначала переспала с Густавом прямо среди бела дня, причём вагончик ходил ходуном не меньше, чем во время их драк, а рычание и визг перекрывал звуки работающей вышки.

Мартыньш ходил мрачнее тучи.

Но через дежурные сутки, она проделала то же и с ним, и всё повторилось в точности - и раскачивание вагончика и крики.

Оба ходили счастливые, она тоже. Эта очерёдность стала нормой. Мало того, чтобы было удобнее, ребята перешли в разные бригады. Один пробивает недра земли, второй "несет вахту" с Вандой, но теперь уже в вечернюю пору и ночью.
И если у ребят были пересменки, хоть и без отдыха, то Ванда "работала" и днём и ночью. Днём-то была своя работа и рейсы за расходными материалами.
Что значит молодость! И даже за месяц, что мы работали, не похудела! А похорошела – точно!
Все были довольны, и даже мастер, ведь драки и пьянки в их среде прекратились.

О силе Густава хочется сказать особо.

Как то мы с Вовкой готовили буровой раствор на специальной, шнековой растворомешалке. Если делать его из бентонита – это легко: распарываешь мешки и засыпаешь их в воду в мешалку. Хуже, когда привозят природную глину с карьера. Она вязкая, тяжелая, кусками. И вот её надо кидать в включенную растворомешалку совковой лопатой.
Бешено-тяжелый труд! Через пол часа, уже не чуешь рук! Так вот, так я и упустил лопату с глиной в мешалку, не удержал!
Раздался треск, визг металла и я успел вырубить её, пока не загорелся мотор.

Пришел мастер и в выражениях достойных словаря Ожегова и Даля, сказал примерно следующее: « Из- за вас пи…..ков, к еб….. матери, надо доставать бур, потому что раствор кончается и это пи…..ц! А растворомешалку эту, вам бл…м не оплатить, даже если будете работать год! Ей пи…..ц!

Мы стояли и считали, где взять столько денег…

На крик, проснулся Густав и пришел голый, в семейных трусах, жмурясь и почесывая между ног и в голове.
Чистый Геракл со сна! На его мускулатуру мы смотрели всегда с благоговением!

Забрезжила надежда, что Густав спасет. Он уяснил, в чем дело, надел сапоги и как был, голый, полез в холодный раствор мешалки. Вначале выкинул оттуда куски ручки лопаты, потом потребовал монтировку и приказал обесточить мешалку. За двадцать минут, стоя по..., в общем дамам будет по пояс, в холодном растворе, ковыряя роторы мешалки, он расклинил её и вытащил то, что осталось от лопаты – кусок металла в виде «смятого листа бумаги»!

Вот это сила!

Вылез аж синий от холода, скинул сапоги, полные раствора и молча пошел отмываться.

Буровую не остановили.
Мы с благодарностью, достав денег, купили по бутылке водки и преподнесли. Он остался доволен…

А мы при расчете получили по вожделенной сотне, и я «зашил» себе костюм и купил «корочки английские», к которым к выпуску приделал повыше каблук, набил подковки и стал «первым парнем на деревне»!
На отдых, меня отправили с отцом к бабуле на Украину.