Струны

«Забудь, кем ты был,
Ты станешь иным,
Твоя жизнь начинается ныне.
Прими меня в дар,
Я камень Наал,
Рожденный песками пустыни.
Не помни себя.
Иная судьба
Лежит  у тебя на пороге.
Отныне навек
Ты мой человек
Пора собираться в дорогу.
Ты верен себе,
Не покорен судьбе
И так же как я одинокий.
Иди же за мной
Не зная покой
На берег далекий, пологий.
Я камень Наал!
Прими меня в дар.
Другой мне не нужен отныне.
В тебе я погряз,
В тепле твоих глаз
Запутался как в паутине.»

- Я слышал легенду о камне. – Подал голос темноволосый юноша, после того как последний звук струны растворился под сводом.
- Ерунда это все. – Тут же ответили из-за соседнего стола. – Сказки для детей.
- Это древняя легенда. – Не успокаивался парень, гневно сверкая большими зелеными глазами на красивом лице. – Она рассказывает о боге Наале, превращенном в камень, завистливыми братьями!
- Ага. – Усмехнулся второй спорщик. – И вызволить его может только любовь.
- Именно!
- Я и говорю – сказка для детей.
Спор грозил разразиться не шуточный. И с чего? С простой песни!
Бард легко тронул струны своей тьиги. Голоса тут же умолкли. Песня полилась сперва совсем тихо, еле слышно, но вскоре голос заполнил собой все пространство, вторя струнам инструмента. Перед глазами людей разворачивалась новая история. История преданного и изгнанного эльфа, скитающегося, в поисках своего места, по миру.
Слушатели словно окунались в жизнь того, о ком он пел. Чувствовали пыл схваток, любовь, боль потерь. Никто не решался даже шевельнуться, боясь стряхнуть наваждение.

Он покинул харчевню рано утром. Барда провожали тоскливыми взглядами, словно понимая, что все услышанное накануне было в его жизни на самом деле. Конь неторопливо ступал по каменной мостовой, гулко разнося цокот по улочкам города. Тьига молчаливо покоилась за спиной. А в душе по-прежнему зияла кровавыми кроями не заживающая рана.
- Постой! – Голос вывел его из задумчивости. Бард оглянулся. За ним, спотыкаясь, бежал тот самый вчерашний парень, что был готов драться, доказывая правдивость легенды. – Подожди.
- Чего тебе? – Бард недовольно придержал коня. Фанатики… он не любил само понятие фанатичности, а этот явно из их рядов. И неважно фанатиком чего тот является.
- Я хотел спросить. – Подбежав, парень вцепился в стремя коня, словно боясь, что его не захотят слушать и попросту уедут. – Тот эльф,… что с ним стало?
- Ты сумасшедший? – Ошарашено спросил бард. Вот чего-чего, а такого вопроса он никак не ожидал.
- Нет. – Помотал головой парень.
- Тогда почему задаешь такие глупые вопросы?
- Вопрос не глупый! – Тут же выпрямившись и вздернув подбородок, выдало это чудо.
Бард даже подумал сказать парню, что тот эльф сейчас перед ним. И ведь он поверит! Даже если бы уши барда вдруг стали бы человечьими и он показал их этому темноволосому… тот придумал бы для себя оправдание и все равно поверил.
- Так что стало с эльфом? – Не унимался зеленоглазый.
- Его история еще не закончена. – Нагнав в голос таинственности, произнес бард, поправляя повязку на голове, прячущую заостренные кончики ушей.
- А как его имя? – Тут же задал новый вопрос парень, вогнав барда в очередной ступор.
- Раэль. – Задумчиво произнес бард.
- А твое?
Эльф непонимающе уставился на приставучего зеленоглазого паренька, пытаясь понять к чему тот клонит.
- У меня нет имени. – Так и не решив, что тому надо, ответил бард и, воспользовавшись тем, что парень отпустил стремя, послал коня вперед.
- Подожди! – Догнал его окрик. Эль только мотнул головой, отмахиваясь от странного чувства внутри. – Ну пожалуйста!
Бард тяжело вздохнул и вновь придержал коня, сам не понимая зачем это делает. Возможно ему просто стало не хватать простых разговоров? Или проснулось давно забытое любопытство… он не знал.
- Чего тебе еще? – Спросил, подбежавшего парня.
- Я бы очень хотел услышать продолжение истории Раэля. Я готов заплатить!
- Чем? - Ухмыльнулся эльф.
- Я отдам все, что у меня есть! – Вскинулся тот.
- И что же у тебя есть из того, что могло бы заинтересовать меня?
Зеленоглазый сразу как-то стушевался. По сути у него ничего и не было. Даже деньги закончились еще вчера в харчевне, едва наскреб на постой. Но желание услышать продолжение… голос барда… музыку его тьиги… это было сильнее его, сильнее всего на свете.
- Ничего. – Печально произнес парень, разведя руками. – Только я сам и то, что на мне.
Бард осмотрел его с ног до головы.
- Хорошо. – Ехидно улыбнулся эльф. – Мне это подходит, если конечно ты не передумал.
Теперь-то он точно отстанет, думал Раэль наблюдая за удивленной физиономией зеленоглазого.
- Нет! – Вскинулся парень, просияв лицом. Он и сам не понимал, почему соглашается, ведь по сути этим он сам продал себя в рабство. И кому? За что? Барду за сказание?
- Точно сумасшедший. – Ошарашено протянул эльф, но слово было сказано и принято, а посему изменить он уже ничего не мог. Нет, ну где это видано, что бы барды ходили по миру с хранами?

- Как тебя зовут, хран? – Эль специально выделил обращение к зеленоглазому, слишком уж счастливым выглядел тот. И чего радуется? Пол дня топтал ногами землю, устал, это видно сразу, но эта его полупридурочная улыбка так и не сползла с лица. Раздражает.
- Карэт. А как мне называть тебя? – Словно не замечая ничего, спросил парень.
- Эм… - задумался эльф. Называть свое старое имя, которого он с момента изгнания был лишен, не хотелось, а нового взять он так и не удосужился. Глупо конечно, прожить столько веков оставаясь безымянным.
- Имя нужно каждому. – Словно прочитав его мысли, заявил зеленоглазый.
- Я не имею права брать себе имя сам. – Честно ответил бард.
- Почему?
- По закону моих предков.
- Странные у тебя предки, и законы у них… странные. Человек не может жить без имени.
- Кто тебе это сказал? Я вот живу. И давно живу.
- Ты не человек. – Спокойно отмахнулся парень. Эльф, открывший рот что бы высказать все что думает о мнении некоторых зеленоглазых о законах и предках, так и замер. – Ты бард. – Добил его Карэт. – А барды не принадлежат ни к людям, ни к эльфам, ни даже к оркам. Бард это бард. А бард без имени…
- Ага… - придя в себя, выдавил эльф. – Так может ты мне и имя дашь? – Ехидно поинтересовался у парня.
- Дам.
- Ну давай.
- А ты спой. – Тут же выдало это чудо.
- Еще чего.
- Ну тогда имя не получится красивым и звучным.
- Ну ты и наглец! – Восхищенно произнес Эль, беря в руки тьигу.
Легким касанием пальцев пролилась на мир печальная музыка. Бард прикрыл глаза и запел. Казалось, что все живое умолкло, слушая дивный голос.
« Над древним лесом шла молва
О том кто был рожден луной,
Чьи серебристые глаза
Несли беспечность и покой.
Он рос средь древних тех дубрав
В тепле прекрасных лесных рек.
И зла, и боли избежав,
Но в лес явился человек.
Он сладкими речами стлал
Ковер предательства и лжи,
А серебристые глаза
Молили “Только не молчи!”
Ушел покой из тех дубрав,
Остыли реки на века,
Когда огонь потух в глазах
И поселилась в них тоска.
Он пел любви в последний раз
Отдав на суд себя всего
Лишь серебристая луна
Не отрекалась от него…»

- Так какое имя ты мне дашь? – Когда умолк последний звук, спросил Эль.
- Имя? – Словно находясь в другом мире и не желая возвращаться, переспросил Карэт.
- Ты обещал придумать мне красивое имя, если я спою. – Усмехнулся бард.
- Ах, да! Имя… - парень не надолго задумался, а потом просветлев лицом выдал – Алиур! – И на удивленный взгляд эльфа пояснил – По эльфийски это значит…
- Серебряный. – Перебил бард. – Откуда ты знаешь эльфийский?
- Я не знаю. – Смущенно произнес парень. – Только несколько слов.
- Значит Алиур. Ты уверен?
- Да. Тебе очень подходит. – Закивал Карэт.
- Чем же это?
- Ну… у тебя голос… как будто серебром переливается когда ты поешь… и глаза… - покраснев с ног до макушки, замялся парень.
- Что не так у меня с глазами? – Удивился бард. – Глаза как глаза… ты свои-то видел? Зеленые да еще и на пол морды!

Постоялый двор встречал гомоном и ароматами всех направлений и сразу, этакая смесь, не знаешь чего хочется больше поесть или поб… в кусты сбегать. И это в полуторадневном переходе от столицы. Мрак!
С трудом сдерживая естественные позыва организма, Эль, нет, теперь уже Алиур, прошел к стойке за которой развалившись сидел хозяин постоялого двора, и тихо принялся с ним что-то обсуждать. Карэт стоял за спиной, рассматривая постояльцев.
На стойку упала золотая монета, которая тут же перекочевала в карман хозяина.
- Идем за стол. Сейчас еду подадут.
- А ты разве не будешь петь? – Удивился парень. Он-то считал, что раз они пришли сюда, то не просто поесть и переночевать.
- Для кого тут петь? – Не меньше удивился бард. – Ты на них посмотри.
- Ты не прав. Песни несут людям очень многое! Они направляют, помогают выбрать правильный путь, смягчают сердца и являют душам красоту! А еще они могут разжигать огонь в сердцах, вести в бой…
- Ты это все сам только что придумал? – Перебил эльф.
- Ты же бард! – Вскинулся парень. – Неужели ты сам не видишь, на что способны песни? Как тогда ты можешь петь?
Эльф возмущенно открыл рот, но тут же закрыл обратно. Ведь когда-то, очень давно, он тоже так думал, потому и начал петь. Но потом… потом был тот человек… и Раэль наивно полагал что сможет все ему объяснить, удержать от… но не смог. Его не поняли, а может просто не захотели. Когда человек ушел, Раэль сложил о нем песню. С тех пор он пел для себя, песни облегчали его боль, но в их силу над разумными, населяющими мир Ралух, он больше не верил.
- Спой! Спой и сам увидишь, как преобразятся их лица, как в сердцах поселится надежда, как… ты увидишь, я обещаю! – Парень поднялся из-за стола и громко, перекрикивая гам в помещении, заговорил – Ралухцы! Сегодня, в сим замечательном месте, на ночлег остановился великий бард Алиур, чьи песни подобны буре на море и ласке любимых рук! Попросим его спеть для всех нас!
Повисшая на мгновение тишина взорвалась вновь. Кто-то смеялся, другие обсуждали обнаглевшую нищету…
- Спой, бард! – Перекрывая шум, произнес человек за дальним столом. – Я давно не слышал хороших певцов, если окажешься действительно так хорош, как говорит этот юноша, получишь в награду от меня поистине бесценный дар.
- Мне не нужны дары. Я сам решаю для кого и когда мне петь.
- Этот дар тебе нужен, ты просто еще не знаешь об этом, Раэль. – Услышав свое старое имя, эльф вздрогнул и взглянул в глаза незнакомца. – Да, я знаю кто ты. Спой. – Отвечая на немой вопрос, произнес человек.
- Раэль… - еле слышным эхом удивленно повторил хран барда.
Не в силах противиться незнакомцу, Алиур взял в руки тьигу. Музыка полилась тихая и печальная. Постояльцы умолкли. И даже когда бард закончил свою песнь и музыка, отзвучав, растаяла, тишина не нарушилась ни единым звуком.
Кажется, спустя вечность донесся голос незнакомца, и лишь после этого заговорили и остальные. Но говорили они тихо, все еще прибывая в том мире, куда унес их голос певца.
- Во истину юноша был прав. Спой еще. Спой про Наала.
И бард вновь запел.
- Что ж, благодарю тебя, Алиур. Мальчик прав во всем, и в том, что ты великий бард, и в том, что это имя тебе подходит. Мой же дар тебе прост, но необходим, не сейчас, потом, со временем ты поймешь. Обрати свой взор на того, кто рядом и боль уйдет. А теперь главное – придет время, когда ты потеряешь всякую надежду, тогда обратись к Наалу и он тебе поможет. Но только один раз.
- Наал уже никому не поможет. – Пришел в себя эльф. – Кто ты?
- Ты не знаешь меня. Мы не встречались. И мое имя тебе ни о чем не скажет. Обо мне не пишут легенд, не воспевают в песнях. Я тот, кому доверено хранить и оберегать, тот, кто однажды принял великий дар и на веке связан с ним. А Наал… он поможет. Обещаю.
Алиур смотрел в след странному человеку и терялся в мыслях. Словно сквозь пелену донесся тихий голос его храна:
- Так ты и есть Раэль?
- Что ты слушаешь всех подряд? - Раздраженно бросил бард Карэту. - Ешь и идем спать. С рассветом отправляемся в город.

- Сними повязку.
- Отстань.
- Алиур, сними.
- Ну чего ты ко мне привязался?
- Я хочу посмотреть.
- Нет.
- Ну Лир, ну пожалуйста, покажи.
- Сказал тебе уже, отстань. И не каверкай мое имя!
- Между прочим если бы не я, ты бы так и ходил… без имени.
- Уж лучше без имени, чем твои каверканья.
- Я просто сократил. Чем тебе не нравится?
- Звучит мерзко.
- Сними повязку – перестану каверкать.
- Нет, ну это уже не в какие ворота!
- А что не так?
- А то что ты хран и не имеешь права позволять себе такие вольности!
- Да если бы не я, ты б с тоски засох.
- У тебя завышенное самомнение.
- А вот и нет.
- Да.
- Нет.
- Да.
- Нет!
- Ну как ребенок, честное слово. Да, я сказал.
- Сними.
- О боги! За что вы меня так наказали? Исчезни Карэт! Я тебя уже видеть не могу.
- Покажи!
- Да на, смотри, только умолкни ради Небесного Отца!
- Ух ты! И правда эльф! А еще говорят, что у эльфов там… эм… ну… три… а не два, как у людей…
- Карэт!
- Что? Я же просто спросил.
- Ну за что мне такое наказание, а?
- Так это правда?
- Что?
- Ну, что их три…
- Исчезни!!! – Взвыл эльф.
- Подумаешь. Что ответить трудно?
- Карэт… - с угрозой в голосе прорычал бард.
- Ну и пожалуйся! Вообще больше не буду разговаривать.
- Хвала небесам!
На удивление Алиура, зеленоглазый действительно замолчал и на все вопросы только кивал или мотал головой. Еще большей неожиданностью для барда стало осознание того, что ему не хватает надоедливой болтовни парня, обиженно уткнувшегося взглядом в крону дуба, единственного большого дерева в роще.
- Иди есть. – Спустя время позвал эльф. – Ты раньше бывал в столице?
Карэт отрицательно мотнул головой, и принялся неспешно жевать кусок жаренного мяса, всем своим видом давая понять, что разговаривать он не намерен.
- Их два. – Выбрав единственный верный способ разговорить Карэта, заявил эльф.
- Но ведь говорят…
- А что у эльфов по шесть пальцев на ногах не говорят?
- Говорят.
- Ну так вот они врут, те кто говорят. Пальцев по пять.
- Значит два…
- Два.
- А…
- Нет!
- Но…
- Не-ет!
- Ну Лир…
- И не проси! Не покажу!
- Эх…
- Жуй. Завтра будем ночевать в лучшей харчевне города.
- В самой лучшей?
- В самой. Но только если прекратишь задавать глупые вопросы.
- Они не глупые!
- Да ешь ты уже.

Впервые за столетия он ощутил, что его песни действительно влияют на людей. Их слушали, впускали в себя, вбирали боль, жаждали любви. Все, о чем он пел, чего желал, ждал… все проникало в сердца и души слушателей. Впервые за все эти долгие века он видел это. А еще видел такие родные зеленые глаза. Глаза человека, сумевшего разбудить в нем странное чувство, заставить вновь поверить в силу песен. И он пел. Пел как никогда раньше. Пел для него.
Мир исчез, растаял, растворился, унеся с собой все вокруг и оставив только его, того, кто смог найти нужные слова, смог коснуться окровавленных краев раны в душе и не причинить боли, того, кто неведомым способом сумел проникнуть в сердце и вновь заставить его биться. Когда же это произошло?
Впервые за эти века тьига несла не грусть и боль. Она несла радость. Он пел новую песню, рожденную только сейчас. Он пел для самого важного слушателя, человека с зелеными глазами.