4

Ночь разгладила складки ветра. Она говорила с ним на языке звезд. И невидимый ветер, отхлынув на мгновенье, как океанская волна, снова рванулся свежей мощью вперед, с тихим гулом заполняя безлюдное пространство.
И словно догоняя его, вдруг обрушился дождь, долгожданный и радостный. Потому что не было тяжелых туч, а было небо, тесно заполненное крупными яркими звездами. Дождь пах полынью и ожиданьем. Ветер был далеко впереди, но звук его вплетался в струи воды, соединяющей в эти минуты землю и небо, и звенящей, как стеклярус.
Все оборвалось, кончилось так же неожиданно, как и началось. И только ночь продолжала сиять над нагими плавными холмами, которые напоминали некрополь великанов. Но вот вдали между ними мелькнул робкий огонек стал стремительно приближаться. Словно из небытия возник конский топот, но звук его гулкий и упругий не заполнял собой ночную тишину, а казалось наоборот уходил куда-то вглубь в как будто бы полую землю. И вот стал, виден всадник, одетый в длинный плащ с капюшоном, на вытянутой руке он держал фонарь, свет которого беспомощно метался, освещая то шелк мокрой гривы, то еле заметную дорогу, то застывал на серебряной шпоре, зацепившийся за край лилового плаща