Полёты во сне... а наяву?

    




П А М Я Т И   М А Р И Н О Ч К И   П О С В Я Щ А Е Т С Я

И  вот  стою я  простая  русская  баба  перед   нашим  директором  музея,  а  он,  душка,   руку  мне  жмёт,  грамоту  вручает.  А  я  от  счастья  задыхаюсь,  прям  дышать  тяжко.  И  так  радостно  на  душе!   

А  дальше…вижу  себя   в  каком-то  торжественном  зале,  вокруг  лепнина с  позолотой,   картины  чудные.   И  вот  вызывают  нас  поименно   на  сцену,   слышу:   «О-о-о-л-ь-г-г-а-га    Д-е р с у- су- су».   Иду,  страшно  волнуюсь.   

И  вот  он  миг  счастья – сам  Собянин  Сергей  Семёнович   прикалывает  мне  на   пиджачок  (так  удачно  купленный   мною  три  года  назад  в  сэконд  хэнде)   какую-то  жёлтую  медаль.   А  я  стою  с  замиранием  сердца   на  этой   сцене   в  своих   коричневых   брючках,   в  которых   я   уже  четыре  года   мою  полы   и  не  только  в  музее.  Они   верой  и  правдой   два  года  служили  мне  до  этого  в  школе,  и  столько  же  в  маленьком  магазинчике,   где  я  тоже   мыла  полы.   

И,  что  интересно,  они  прекрасно  сохранились!   Сидят  и  выглядят  изумительно!   Есть  маленький  дефектик,  правда, его  сразу  не заметишь – маленькое  беленькое  пятнышко  от  попадания   белизны   на  брючину.  Ерунда,  впрочем.  Я  вежливо  улыбаюсь  и  делаю  разные  кокетливые  телодвижения.  Сильно  улыбаться-то  побаиваюсь. 

Мало  ли…верхняя  челюсть   с  коренными  зубами  (передние-то пока  свои,  слава  Богу)  в  любой  момент   может  соскользнуть   и   вообще  выпасть  из  организма!   Поведение  у  неё  чертовски  непредсказуемое. 

А  дальше – больше.  В  Пекине  мне  торжественно   вручают   удостоверение   «Лучшей   поломойщице   Евразии».  Я  опять  волнуюсь  и  опять  боюсь  сильно  улыбаться  по  уже  известной  вам  причине.  И  вдруг,  я  вижу  себя  идущей  по  подиуму   в  моих  любимых  синих  тапках  со  шваброй  в  правой  руке;  через  плечо  перекинута  красная  лента  с  золотой  надписью  «Победитель  конкурса  Золотая  Швабра». 

Мне  торжественно   вручают   золотистый   предмет,  напоминающий  букву  Т.   Перекладинка    поблескивает  россыпью   бриллиантов.  Потом  вижу  себя   в  моём  замечательном  пиджачке   в  Вашингтоне  в  Белом  Доме.   

Президент  США  Обама  вручает  мне  почему-то   американский   сине-звёздно-полосатый  флаг,   где  по  полю   на  международном,  то есть  английском  языке,   написано   «The  best  cleaner  of   the   world», что по-русски означает: «Лучшая  поломойщица  мира». 

Дальше  из  тумана  выплывает  фигура  из  воска  в  моих  очках  и   огненно-рыжих  волосах  (уж,  сколько  лет  седину  рыжизной  маскирую),  а  в  руке  у  меня   та  самая  деревянная   швабра,  которую  я  вчера  на  работе  в  шкаф  сунула.  А  по  соседству   со  мной – тоже  восковой,  ну  прям,  как  живой,   Владимир  Ильич  с  Михаилом   Сергеевичем. 

Понимаю – это  мы – самые  знаменитые  и  известные  граждане  России!   Галерея  мадам  Тюссо!   

Чертовщина  какая-то,  чего  он  так  орёт,  этот   будильник!   Досмотреть  не  дал  такой  сон  прикольный.  Жаль,  что  сны  не  повторяются.  Господи,  как  все  кости  болят!   До  чего  же  на  работу  идти  не  охота!   Гипертония  наследственная  тоже  замучила. 

Приснится  же  такое!  Это  только  во  сне  про  эту  работу  кто-то  знает,  а  в  жизни  меня,  уборщицу,  никто  в  упор   не  замечает.  Мебель  я  для  них.  Причём  неудобная – обходить  надо,  да  и  шум  произвожу  неприятный:  то  швабра  упадёт,   то  ведром  железным  об  пол  брякну. 

И  прихожу  вечно,  когда  народ  чай  пьёт  или  обедать  собирается.  В  общем,  сплошные  от  меня  неприятности.  В  настоящее  время   нас – серую  безликую  моль,  маскировать  научились.  Офисная  уборщица   теперь   на  люди  вообще  не  появляется.   

Мыть  и  убирать  она  должна  либо  ночью,  либо  рано  утром,  например  с  6  до  10  утра -  до  прихода   приличного  люда  на  работу.  Ночуют  они  там,  что ли по  чуланам,  иль  все  квартиры  снимают   в  соседних   домах?   Метро - то  в  Москве  с  6   открывается.   

Да  и  дешёвая   иностранная  рабсила  в  моду  вошла.  Ей  и  зарплату  задержать  можно,   благо   бессловесный  и,  к  сожалению,  бесправный  это  народ.   А  со  мной  осечка  вышла.  Сова я  по  натуре.  Со  мной  такой  маскировочный  номер  не  пройдёт. 

Три  месяца  мучительных  поисков  в  интернете  подходящей  работы   наконец-то  завершились  полной  и  окончательной  победой.  Предполагаю,  что  все  музеи  мира -  спасительные   объекты  для   престарелых  работников.   В  связи  с  микроскопической  зарплатой  туда  принимают  людей   даже  старше  65 лет. 

А  чтобы   этот  дряхлый  люд  не  падал,  ему  стульчики   в  залах  с  экспозициями  расставляют.  Старушки  (их  больше  в  живых  по  статистике  в  этом  возрасте)  в   лучших  своих  нарядах  чинно  дремлют  в  уголках  на  этих  стульчиках.  Солдат  спит – служба  идёт. 

Мне  же  только  слегка  за  65,  потому  на  более  энергичную  работу  согласилась,  но  с  одним  важным  условием – на  работу  приходить,  как  высплюсь.  За  неимением  выбора,  администрация  согласилась.  Короче,  появляюсь  ближе  к  обеду.  А  сон-то  всякие  мысли  и  воспоминания  всколыхнул.    

Ведь  действительно,  обидно,  что  труд  уборщицы  так  мало  ценят.  Не  встречала  я  что-то  среди  них  орденоносцев.  Низшая  каста,  которой  сторонятся – вот  что  такое  уборщица.  А  напрасно.  Была  в  моей  жизни  одна  незабвенная  уборщица,  вернее  палубомойщица -  так  называют  уборщицу  в  цехах  морских  плавзаводов,  которые  рыбную  продукцию  вырабатывают  прямо  в  море. 

Звали  её  Марина  Ивановна – это  по  паспорту,  а  весь  плавзавод  звал  Мариночкой.  Так  и  вижу  её  в  непромокаемом  фартуке  и  резиновых  сапогах  с  тяжеленным  шлангом  с  морской  водой,  которая  бьёт  под  давлением  и  смывает  все  отходы  из-под  конвейеров   и  прочего  оборудования. 

Она  завершала  всю  уборку  производственного  цеха. Вода   забортная  холодная, сырость,  холод, а  работать  надо.  А  лет  Мариночке  тогда  уже  немало  было. Сгибалась  она  в  три  погибели  под  тяжестью  этого  шланга.  Сколько  работал  плавзавод  «Василий  Блюхер»,  столько  там  и  Мариночка  работала  палубомойщицей. 

Легендарная  была  личность.  Фантазией  бог  не  обидел.  Все  знали,  что  у  неё  был  муж  какой-то  важный  начальник  и  дочь  Алла.  Только  никто  и  никогда  их  не  видел  и  писем  от  них  Мариночка  не  получала.  Алла,  видимо, её  самое  любимое  женское  имя. 

Жила  Мариночка  на  плавзаводе  безвылазно – и зимой  и  летом.   А  когда  уходила  на  пенсию,  дали  ей  комнату  во  Владивостоке  в  доме  гостиничного  типа  12 кв.м., но  со  всеми  удобствами,  как  одинокой  бессемейной.  Там  на  девятом  этаже  она  и  доживала  свой  век. 

Жили  мы  с  ней  десять  лет  в  одном  коридоре  этой  гостинки.   Я  тоже  получила  там  квартиру  как  молодой  специалист.  Мариночка  бралась  за  детьми  присматривать,  няней,  то  есть  подрабатывала. Но  надо  знать  Мариночку!   

Персоной  она  была  важной,  говорила  солидно  с  расстановкой  и  почему-то  очень  громко.  Чистый  генерал  в  юбке.  Конечно,  её  знал  весь  наш  огромный  дом.  Пару  раз  ко  мне  обращались  жильцы  других  этажей  с  просьбой  рассказать  о  Мариночке  подробней. 

Правда  ли,  вопрошали  они,  что  на  вашем  этаже  живёт  Герой  социалистического  труда  и  Герой  Советского  Союза  одновременно?  Я  пугалась  и  интересовалась,  кто  же  это.  Ну,  как  же,  разве  Вы  не  знаете  Марину  Ивановну?   Тогда  мне  становилось  всё  ясно.   

Мариночка  сама   себя  наградила  за  доблестный  труд  двумя  этими  весьма  почётными  званиями.  Я  же  говорю – по  виду  чистый  генерал!  Откуда народу  знать   о  богатой  фантазии  Мариночки.  Это  был  единственный  совершенно  фантастический  случай  получения  таких  высоких  званий  простой   уборщицей. 

Говорят,  умерла  недавно,  бедолага.   От  многолетнего  пребывания  в  сырости   и  холоде  отказали  почки. 

А  мы,  пока  живы,  вернёмся  к  нашим   баранам.  Работала  я  себе  преспокойно  в  музее  на  той  же  должности,  что  и  легендарная  Мариночка.   И,  вот,  однажды  наша  художница  Ксения  Петровна  произнесла  сакраментальную  фразу: «Да  вы  не  переживайте,  я  тоже  с  уборщиц  здесь  начинала,  а  теперь  художником  работаю». 

Это  её  изречение  повергло  меня  в  шок!   Глядя  в  лицо  пожилой  Ксении  Петровны,  я  подумала,  что,  оказывается,   мои  соображения,  что  в  этом  возрасте  люди  уже  всё  завершают  в  своей  жизни,  абсолютно  неверны!   

Смутила  меня  эта  фраза.  Однако,  стоит  поразмышлять  на  эту  тему.  А  что?  Мама-то  почти  до  девяноста  прожила,  а  я  чем  хуже?   А  может  действительно  попытаться   ещё  что-то  успеть  сделать  в  этой  жизни? 

Возможно,  когда-то  я  завершу  свою  бесцветную  и  мало  уважаемую   поломойную  карьеру,   да  махну  в  журналистику  писать   эссе  на  разные  интересные  темы.   Ведь  не  пыталась  пока   прибиться   к  какой-нибудь  заштатной  газетёнке. 

А  вдруг  возьмут  внештатником.  Говорят  же,  попытка -  не  пытка.  Есть,  о  чём  подумать.  Мне,  конечно,  далеко  до  славы  Софьи  Андреевны  Толстой  с  её  замечательной  поваренной  книгой,  однако… надежда  умирает  последней. 

Ау,  где  Вы,  редакторы  газет,  журналов,  сборников  на  разные  житейские  темы,  вроде  сада-огорода,  домашних  питомцев,  домашней  медицины  и  прочей  беллетристики?   А  я  здесь,  всегда  на  своей  странице.  Жду  предложений!