Осколки Глава 7

Глава 7

Однажды, придя с работы, Иван сел на табурет и опустил голову.
– Говорят, что нас выселять будут, - между прочим, сказал он Шуре. – Леспромхоз уже начал интенсивную рубку леса. Планируют ГЭС построить, Красноярскую, выше Маны. Знать бы, как оно будет. Всех ждать или нет? Всё равно придётся уезжать. До нас ли там, - показал он пальцем в потолок.

Шура кормила грудью.
Весть о переселении обрадовала её, дальше от Аксиньи – спокойней, а Ивану сказала:
- Раз такое дело, чего ждать-то, у кого свой дом, надо ждать - компенсацию будут выплачивать, а нам что, подпоясались,  и все сборы… надо ехать.
- Оно конечно, так, - теребил Иван небритую бороду, - однако страшновато.

- Ты уж сам себе-то страх не нагоняй! Ждёшь, пока мама подскажет? А ты сам… хоть раз в жизни прими решение сам! Понимаешь!? Если будут затапливать наши места – надо ехать, чего тут думать!?
- Сказать-то оно легко, а как подумаешь…
- Думай, не думай, а конец один.

Он вскочил.
- Если б знать!..
- Конечно, если б знать было бы лучше, но ведь всё равно выселят, тем более…
Шура не договорила, а Иван, насупившись, стоял, опустив голову и думал, нудные поучения ни к чему, и так всё понятно. К этому времени он остепенился, домой приходил трезвый. Нарадоваться не мог, что дочка родилась, да и с Шурой уже не ругался.

- Только жить начали, - выпятив нижнюю губу, скособочился он. - Хотелось бы тятеньке помочь, а то ить, как ему с одной рукой? Дома перевозить будут. Разбирать придется. Мороки…, - замотал он головой.
- Кто на стройку едет, жильём обеспечивают.

- Ты почем знаешь?
- Нюра писала. Они ж там живут, на Мане. Первое время у них  ночевать можно, а там глядишь, и своё дадут…
- Не хочу я  рядом.
- А чего, боишься что ли? – засмеялась Шура.
- Чего их бояться, не проказа ведь. Не люблю, и всё.
- Мы что, не едем?

- Едем! Едем!!! А это всё прикажешь бросить? – обвёл рукой по комнате Иван.
Шура непонимающе уставилась на него.
- У нас что, есть выбор?
- Есть. Выбор всегда есть. Отец хочет ехать в Маклаково, я тоже, а потом, если нам не по-нравится, вернёмся на Ману. Чёрт! Да мы даже не знаем, в какую сторону ехать. Во всяком случае, я собираюсь последовать за ним, куда б его не понесло.

- Твоя воля, как скажешь…
- Какая воля! – взбеленился Иван, - от тятеньки не убежишь, а от матки и тем более.
Шура знала, что Иван сам никогда не принимал решение, поэтому решила сыграть на самолюбии.

- Чёрт бы тебя подрал! Баба ты или мужик? Хоть бы раз да сделал по-своему, не ждал советов. Запомни, жить-то нам, они своё отжили, им надо ждать компенсаций, а нам что, за хлам этот держаться? Клопов кормить? На стройке заработаем.

- Ладно! – рубанул рукой Иван, - Енисей откроется, поедем, а можно и по зимнику.
- Я тебя в шею не гоню, решили весной – вот и поедем весной.
- А ну тебя к чёрту, давай ужинать.
- Давай.

Шура налила в тарелки борщ, Иван кинул в рот несколько ложек, вскочил, выбежал на крыльцо, достал из-под крыльца недопитую когда-то поллитровку.
- Отметим?
- Тебе причину – каждый день бы отмечал.
- В горло не лезет!..
- А! – махнула рукой Шура, - пей.

Иван выпил полстакана и скривился.
- Что, невкусно? – со смехом поморщилась Шура, - может, борща налить?
- Налей.
Она достала чугунок из печки и поварёшкой размешала, а после зачерпнула кусок мяса и добавила немного жидкого.

- Ешь.
Иван ложкой стал вылавливать капусту, а Шура накинула на плечи телогрейку, понесла ведро с кормом для свиней.
- Хрю, хрю, хрю, - дружно встретили её свиньи. Она оттолкнула их от корыта и вылила корм. Свиньи быстро зачавкали, и пар окутал их головы. Шура сменила подстилку и подкинула сена для коровы.
Иван, допив бутылку с самогоном, сидел, раскрасневшись, и ковырялся спичкой в зубах. Клубы дыма заполнили всю комнату.

- Фу ты, накоптил-то как!
- Скоро масленица, давай одну свинью забьём?
- Забьём, забьём, спать ложись!
А спать Ивану не хотелось. Он сидел и курил, курил свой помятый «Север», не представляя жизнь за пределами Смоленки – здесь родился, здесь вырос…

Ближе к весне, по деревне поползли слухи, что летом будут выселять. Каждый день у председателя собиралась очередь. Писали заявления, подписывали. Дарья Васильевна  тоже  просила  компенсацию,  или,  чтобы по приезде на новое место дали такой же дом. «Как-никак – две семьи. Василий с семьей, да сама с Петром».

Петр переезжать не стал, а поехал в город, устроился кочегаром на паровоз. Работа тяжелая, но интересная. От станции к станции учил географию. По рассказам знал, что Крайний Север – обиталище  заключенных, а тут пришлось самому увидеть ГУЛАГи под Тайшетом. Благо из кабины паровоза.

На выходном познакомился с девушкой. Бросил железную дорогу и перебрался на ткацкую фабрику в Абакан, где она работала бухгалтером.
Мало помалу и самый младший сын Дарьи Васильевны пристроился. В чужом городе он стал своим - любимым, долгожданным.

Василий, отслужив срочную, приехал домой, а Иван собирал чемоданы.
Енисей открывался медленно. Кое-где лёд взламывало течением, образуя горы, которые тут же разрушались и образовывались новые горы. Единственный катер двигался за кромкой льда по чистой воде самосплавом, останавливаясь у каждой деревни.

Иван запрыгнул на палубу и подошёл к капитану.
- Возьмёшь? – кивнул он на берег, где стояли: Шура с грудной Любушкой, Алексей в новой фуражке, ящик с одеждой, два бочонка с салом и огурцами, а в сколоченном маленьком хлеве визжала свинья.

Капитан скривился, но Иван не отставал.
- Пойми ты меня, таракан в лаптях, если б не выселяли, а то куды ж мы теперь?
- Да я не против, но свинья, она ж обделает мне всё. Нет. Вас возьму, а свинью…
Кровь тяжёлыми толчками застучала в голове. «Год растил, мяса чуть не центнер…» Иван смотрел на капитана, не зная, что делать дальше.

- Сколько стоять будешь?
- Примерно два часа, пока продуктов не закупим.
- Дак может быть!?
Иван кинулся на берег, взял огромный нож и выпустил свинью. Она, ничего не подозревая, вышла, охая на берег. Иван опустился на колени, почесал ей замызганный бок и всадил нож по самую рукоять чуть ниже левой ноги. Свинья успела по-своему вскрикнуть и рухнула на гальку.

Шура с Алёшкой отвернулись.
Поняв, что Иван задумал, капитан предложил ему горячую воду и палубу, тем самым подтвердил своё согласие. Алёшка принёс охапку соломы.
Через двадцать минут на берегу реки потрескивал костёр, и тянуло едким дымом, а приятный запах свежатины распространялся на километры.
Шура незаметно смахнула слезу накатившуюся от дыма, но Иван её увидел по-своему.

- Не жалей, - пытался успокоить он Шуру, - сама понимаешь, не возьмут, куда денемся?
- Животину жалко.
- Понятно, что жалко, а назад дороги не бывает.
Шура успокоилась, но, увидев, как Иван понёс половину туши в каюту, да вернувшись, набрал ведро солёных огурцов - забеспокоилась.
- Ты ж целую половину…

Иван махнул рукой и отвернулся. Шура заметила, как щеки у него загорелись не хуже костра, глаза забегали, не в силах задержаться.
- Погоди-ка, - дёрнула она его за рукав.
Иван выдернул руку.
- Не жалей её, зато уедем.

Опустившись в каюту, он пять часов на палубе не появлялся. Из каюты, как из трубы валил папиросный дым, доносился весёлый смех.

К концу пути Ивана так развезло, что выгружать его нехитрый скарб пришлось команде катера. Приподняв бочонок с огурцами, он выписал балетный пируэт и с шумом рухнул на палубу. Огурцы разлетелись в разные стороны, часть выпала за борт, часть хрустела под ногами. Иван что-то пытался сказать, но язык не слушался, пытался собрать огурцы, но сам как огурец свалился в ледяную воду. Шура, вскрикнув от неожиданности, бегала вдоль борта, не зная, что делать. Матрос остриём багра подтянул Ивана к берегу, и он пополз на галечный берег, выплёвывая воду и бранные слова вперемежку с воплями. На берегу, он стоял на четвереньках несколько минут и шатался.

Переезд закончился успешно.
Поначалу всех ошеломили здешние горы, которые закрывали половину неба. С одной стороны горы были пологие, и посёлок строителей примостился узкой лентой на берегу Енисея, но по мере строительства жилых домов, улицы расползались по склону вверх, забираясь между отрогов всё выше и выше.

Дивногорск.
На другом берегу были крутые склоны, поросшие лесом и отвесные скалы. Самое узкое место. Не зря выбрали именно это место для ГЭС.

Алёшке сразу понравились новые места. Случалось, целыми днями лазил по скалам, купался, ходил с ребятами по ягоды и ночевал под открытым небом, таким глубоким и звёздным, что, казалось, Енисей и небо сливаются в одну бесконечно могучую реку.

Особенно ему нравилось ловить ершей, скользких, сопливых, но вкусных.
Осенью ходил собирать кедровые шишки и смолу. Шишки сразу продавали на базаре, а из смолы на молоке, с добавлением варенья варили жвачку.
Мелкий бизнес давал Алексею средства быть независимым от родителей. Он покупал модную одежду и книги, а когда собралось достаточно, чтобы купить магнитофон, он купил ламповый «Яуза-5».

Сколько радости было, а сколько хлопот – все ночи напролёт он ловил «Голос Америки», записывал модных в ту пору битлов, и крутил их через нелегальную радиостанцию в эфир. Позже увлечение радио приобрело более широкий размах, Алексей получил разрешение на постройку любительской радиостанции. Ему покорился весь мир! Он путешествовал в эфире по самым экзотическим местам земного шара, участвовал в международных соревнованиях.
Для него это был отдых.

Продолжение следует. http://www.proza.ru/2012/04/18/1751