Точка отсчета

(Рассказ)

- Алло, Саша. Это Ира, - женщина сделала небольшую паузу, как бы подбирая слова. – Мы вчера с Андрюшкой были у врача… Уже готовы все результаты обследования… Саша, ему нужна операция. Очень дорогостоящая. Около трехсот тысяч. Долларов. Американских. Доктор сказал, что иначе он и полугода не проживет. – Стало слышно, что она заплакала. – Я не знаю, где мне столько денег взять… к кому обратиться. Саша, миленький! Умоляю тебя! Возьми эту премию. Ну, тебе деньги не нужны, так хоть отдашь их на операцию для Андрюшки. Пожалуйста, Сашенька…

Александр Разумовский слушал этот печальный монолог несчастной женщины молча и, казалось, скучал. Ему, ученому-затворнику, давно все людские переживания казались суетой ни о чем. И хотя он держал трубку у уха и слышал каждое слово, в мыслях был как будто не здесь.

Премию, о которой говорила в трубку его бывшая сослуживица, Саше присудили год назад. Ему удалось привести математические доказательства одной физической гипотезы, над которой ученые мужи всей планеты бились вот уже более полувека. Однако от премии, без объяснения каких-либо причин своего поступка, Разумовский отказался. Красиво оформленное приглашение на вручение, полученное из рук специального курьера, молодой гений изучал недолго, а после и вовсе закинул его куда-то за многочисленные стопки книг на антресоли. Ни настойчивые уговоры друзей, ни внушительный размер премии – один миллион долларов – так и не убедили Александра пересечь несколько границ, чтобы попасть на церемонию собственного награждения. И вот сейчас Ира снова пыталась воззвать к его благоразумию, чтобы деньги не пропали даром, а помогли ее умирающему сыну.

- Ладно, что-нибудь придумаем, - ухмыльнулся в трубку ученый.

В комнате еле слышно тикали настенные часы. Батарейка в них была на последнем издыхании, и ее заряда не хватало на полноценную работу механизма. Поэтому секундная стрелка, остановив свое вращение, конвульсивно дергалась на одном месте, а тиканье то замолкало совсем, то вдруг вновь возникало из тишины.

Александр прошел в соседнюю комнату и сел за стоящий по центру стол. Стол был круглый, деревянный и, по-видимому, очень старый. Располагался он точно под люстрой, тускло светившей запыленными лампочками. Несмотря на то что был день, солнечный свет плохо проникал сюда через грязные стекла маленьких окон, и в этой комнате всегда царил полумрак. Поэтому Разумовский держал люстру включенной в любое время суток.

На столе, в самом центре торчал тонкий металлический стерженек сантиметров двадцать в длину, поддерживаемый небольшой пластмассовой подставкой. Когда-то это был остов игрушечной елочки: на стержень нанизывались круги с искусственными иголочками таким образом, что диаметр каждого круга уменьшался ближе к верхушке «хвойного деревца». Со временем все элементы игрушки были потеряны, и остался только стержень на подставке.

Александр работал над доказательством гипотезы, прославившей его на весь мир, несколько лет. За это время, в качестве побочного эффекта умственного труда, его посетило еще одно любопытное открытие, о котором он предпочел умолчать. Это была некая формула. По своей структуре она была вполне обыкновенной и состояла из различных переменных, взаимодействующих между собой с помощью всевозможных математических действий. Не представляя никакой научной ценности, она скорее напоминала некую игру, развлечение для ума, задачу, решение которой просто доставляло удовольствие.

Однако применение этой формулы производило совершенно неожиданный эффект. В процессе математических операций по случайно открытому алгоритму в мозгу запускались необъяснимые психофизические механизмы, которые странным образом могли воздействовать на окружающую реальность. В результате многочисленных экспериментов Разумовский обнаружил, что, используя формулу, он может как бы разбирать Вселенную на некоторые фундаментальные элементы, а потом «пересчитывать» ее заново, внося угодные ему коррективы. Это открытие позволяло как материализовать яблоко, так и создать новую планету, и пределом могла быть лишь его собственная фантазия.

Математик не мог объяснить, почему все так происходит. Первое время он задавался такими вопросами, однако очень скоро успокоился на том, что ответ, вероятнее всего, нужно искать в области психологии и нейрофизиологии, а он был специалистом в совершенно другой сфере. В конце концов, его вполне устраивало то, что данный эффект дает практический результат, и наверное не стоит уже теперь лезть в теоретические дебри.

Для того чтобы начать это действо, нужно было лишь выбрать точку отсчета в материальном мире и связать ее с определенной переменной, а затем, делая умственные построения и время от времени фиксируя результат на бумаге, начать разбирать континуум точка за точкой. Весь цикл «пересчета» заканчивался, когда в результате всех математических действий получалась единица. Вселенная становилась немного другой, но в абсолютном соответствии ожиданиям.

Вот такой точкой отсчета для Александра и служили остатки от игрушечной елочки в виде металлического стерженька.

- Значит, триста баксов, - произнес Разумовский.

Ученый взял лист бумаги, поднял ручку, закатившуюся под стол, и начал расчеты. Окружающий его мир стал понемногу таять и размываться. Размытие начиналось от этого самого елочного стержня, который теперь все больше и больше становился чем-то единственно незыблемым в столь очевидно эфемерном материальном пространстве. На месте исчезающего мира начинал проступать бескрайний бушующий океан, а над ним – плотные тучи, ежесекундно источающие вспышки молний и сопровождающие их удары грома. Это было что-то вроде декораций, которые Саша сам заказывал себе перед началом вычислений, поскольку ему совсем надоело болтаться в непроглядной темноте, как это было поначалу. Правда, как он понял позднее, и непроглядная темнота, в которой свой внешний вид по-прежнему сохранял лишь стержень (себя Разумовский не видел), тоже не была тем, что возникает на месте растворившегося мира. Это также было своего рода декорацией, которую Александр вызывал неосознанно, поскольку именно так и представлял себе небытие раньше.

Процесс подходил к концу. Шум стихии становился все менее различимым. Привычные предметы, заполнявшие комнату, вновь приобретали четкие очертания и ощутимую плотность, а результаты математических операций вновь свелись к единице. Вокруг все было без изменений, все оставалось на прежних местах. И только на столе, недалеко от его центра, появились тридцать пачек зеленоватых купюр, перетянутых бумажной лентой.

* * *

Ира весь день сидела на телефоне, обзванивая всех родственников, друзей и даже мало-мальски знакомых людей. Она делилась своим горем и просила о помощи, но в основном слышала лишь обещания «что-нибудь придумать» без каких-либо конкретных предложений. На звонок в дверь она отреагировала моментально. На лестничкой площадке Ирина увидела Сашу Разумовского. Он был одет во все домашнее, и даже на ногах у него были поношенные домашние тапочки. Хозяйка квартиры немного удивилась, увидев старого знакомого в таком виде – жил он не в соседней квартире, как можно было подумать по его одеянию, а в нескольких остановках от ее дома.

- Привет, Саша!

В ответ Саша лишь слегка улыбнулся, лениво кивнув, и тут же протянул ей потертый полиэтиленовый пакет, который держал в руке.

- Что это? – спросила женщина, принимая пакет из рук гостя. Однако, заглянув вовнутрь, она сразу все поняла. Придя в изумление от нежданной радости, Ира рефлекторно прикрыла рот ладонью и заплакала.

- Саша, ты проходи! - немного вернувшись в чувства, она попыталась пригласить благодетеля в квартиру.

- Спасибо. Как-нибудь в другой раз, - ответил Александр и пошел по лестнице вниз.

***

Вернувшись к своему дому, гений решил не торопиться подниматься в квартиру, а сел на лавочку возле подъезда. Солнце было уже вечерним и не жарило так отчаянно, как днем, и заливало дома слегка розовым светом. Неподалеку от лавочки, на детской площадке шумели несколько ребятишек. Саша глядел на их веселую беготню и думал о своем. Вот уже долгое время он отчаянно пытался понять, чего он хочет. Безусловно, у него были какие-то естественные каждодневные потребности, на которые, впрочем, не стоит тратить много своего внимания. Он хотел понять, чего он хочет от жизни вообще. С тех пор как им была доказана гипотеза, ставшая для него на тот период основным смыслонаполняющим моментом, ему как будто стало больше нечего желать. Это было очень странно – только у него появилась возможность иметь все, что он пожелает, как все желания куда-то пропали, словно могли существовать лишь как нечто трудноисполнимое или неисполнимое вообще. Не было даже желания жить. Не то, чтобы хотелось не жить, а просто было как-то все равно.

Его мысли прервал семилетний мальчуган Дима, сын соседей по площадке, присевший рядом на лавочку.

- Здравствуйте, дядя Саша! - распевно произнес первоклашка.

- Привет! - ответил Разумовский.

Мальчик немного помолчал, болтая ногами, которые не доставали до земли, а потом спросил:

- Дядя Саша, а правда, что у вас есть волшебная палочка?

Александр улыбнулся.

- Пожалуй, что есть.

Еще немного посидев на лавочке, Дима спрыгнул на землю и побежал к ребятишкам на площадку.

«С чего это он про волшебную палочку взял?» - подумал ученый, но эта мысль моментально сменилась другой, от которой Александр вдруг по-стариковски хлопнул себя ладошкой по лбу и пробормотал:

- Ну что же я за дуралей!

«Зачем, спрашивается, я сделал эти деньги, когда можно сразу сделать так, чтобы сын Ирины был здоровым!» - пронеслось у него в голове. Он поднялся с лавочки и зашагал домой.

После того как очередной «пересчет» был закончен, Разумовский набрал номер Ирины.

- Ира, привет. Как Андрюшка себя чувствует?

- Ты знаешь, Саша, это что-то странное. Он в последние месяцы очень вялый был из-за болезни, а тут вдруг так оживился, бегает по квартире, в «войнушку» играет... Я не понимаю, что происходит…

- Думаю, все теперь хорошо. Ты только завтра к врачу сходи. Вам надо еще раз пройти обследование, а то, по-моему, там что-то напутали. Кажется, он совершенно здоров.

***

Мысль о том, почему Саша сначала принялся делать деньги, вместо того чтобы сразу исцелить ребенка, не давала ему покоя весь следующий день. Почему он, светила науки мирового масштаба, сумевший доказать одну из сложнейших гипотез и нашедший способ управлять Вселенной, не смог в такой простой ситуации обнаружить кротчайший путь и по слепоте своей пошел длинным? И ладно бы такое случилось один раз. Однажды он попадал в подобную ситуацию, когда ему нужно было купить одну необходимую для работы книгу. Этой книги не оказалось ни в одном из окрестных книжных магазинов, и он «пересчитал» Вселенную так, что экземпляры этого издания в изобилии появились на всех тех прилавках. Когда же ученый возвращался домой с долгожданным приобретением, его вдруг осенило, что можно было просто материализовать книгу у себя на столе, а не превращать все это в многоступенчатое действие.

Разумовский, признав, что это действительно его слабая сторона, которая время от времени проявляется в его поступках, увидел в этом собственное несовершенство. Была ли это своеобразная компенсация за гениальность в более глобальных вопросах или простое невезение от рождения, он не знал. Зато он знал, как можно было это исправить - заветная формула прочно сидела в его памяти, а металлический стерженек стоял на столе. Однако он не спешил приступать к «пересчету».

Дело было в том, что Александр все-таки несколько раз пытался поделиться спонтанным открытием с некоторыми из его коллег, к которым питал особую симпатию. И хотя эти люди выполняли все действия абсолютно правильно, совершенные попытки ни разу не дали ожидаемого магического эффекта. Из полученного опыта Разумовский сделал вывод, что данный способ носит индивидуальный характер и доступен только тому, кто его разработал. Коллегам же он объявил, что просто разыграл их – ну, вот такое вот странное чувство юмора, ничего не поделаешь!

Догадываясь, что он не просто использует этот метод, а как бы является его неотъемлемой частью, Саша сомневался, стоит ли применять его для «пересчета» самого себя. Последствия могли быть самыми непредсказуемыми. Причем как для него, так и для всей Вселенной. Прикидывая все «за» и «против» он, к удивлению для себя, вышел из своего перманентного состояния душевного покоя и почти метался по небольшой комнатке. При этом исследовательский интерес в душе Разумовского рос все больше и больше. И чем дальше, тем больше заполняла голову мысль о том, что это было первое, чего он возжелал для себя за долгое время, и, быть может, именно для доведения себя до абсолютного совершенства, каким Саша его себе представлял, ему и была подарена свыше эта формула. Последним доводом он сумел окончательно убедить себя в необходимости действовать и сел за стол, вооружившись листком бумаги и ручкой.

Очертания окружающего мира начали привычно таять, заменяясь видом бескрайнего океана. Производить вычисления было, как всегда, легко и приятно. Цифры будто бы сами давали нужные суммы и произведения. Весь процесс протекал плавно и свободно. И вот уже разобранная Вселенная вновь начала возвращать себе прежний вид. На самом дальнем краю пространства, которое только мог охватить человеческий глаз, стали возникать заново воссозданные звезды. После еще нескольких математических операций границы «пересчета» сузились до Млечного пути, и совсем скоро из небытия стали проявляться планеты Солнечной системы и само светило. Процедура уже почти подходила к концу, и комнату вновь окружили стены, как вдруг Александр понял, что вместо ожидаемой единицы он сейчас получит только ее половину. Он быстро перепроверил некоторые моменты, но все равно получал «0,5». Понимая, что происходит что-то непоправимое, он опять и опять вносил в расчеты какие-то изменения. В очередной раз получив пять десятых, Саша схватил лист бумаги обеими руками и стал растерянно бегать по нему глазами. Он смотрел на закорючки на тонком белом прямоугольнике, и совсем не понимал, что они означают. Зато он быстро выяснил, что если смять этот белый прямоугольник, он издает очень необычный шорох. А если развернуть, взять за края и потянуть в разные стороны, то можно поделить его на две части. Обратно, правда, собрать его уже не получалось. Саша еще немного покрутил уже два этих странных предмета. Но тут что-то спугнуло их стаю. Моментально забыв про обрывки, он, вместе с остальными своими сородичами, соскакивая с одной лианы и тут же хватаясь своими цепкими лапами за другую, помчался вперед, чтобы уйти от внезапно подступившей угрозы.