Комедия ошибок, 3-2

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ВТОРАЯ

Там же.

(Входят Люциана и Антифол Сиракузский.)

ЛЮЦИАНА:
Как можно долг супружеский забыть?
Как можно свой обет нарушить?
Росток любви цветущий надломить,
А храм любви безжалостно разрушить.
Коль сватом был у вас расчёт,
То долг извольте выплатить сполна,
А коль любовь другая вас влечёт,
Должна быть незаметною она.
Во взоре вашем быть другой не должно,
И имени чужого — на устах,
Скрывайте истину насколько то возможно,
Дарите ей вниманье на словах.
Хоть сердце ваше в сладостном плену,
Душа в чужих покоях обитает,
Не обижайте правдою жену,
Пусть, бедная, об этом не узнает.
Двойное зло — быть в ложе с нелюбимой,
Скрывая ложь супружеским покровом,
И грязною молвою быть гонимой,
Где хлещут очень больно бранным словом.
О, доля женская, как муж, порой, лукав,
Любя другую,  отдаёт ей руку,
А у жены — пустой рукав,
Одни страдания да скука.
Прошу сестру от горя уберечь,
Спасение единственное есть,
Я им прошу не пренебречь -
Ей раны перевяжет тётка-лесть.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Как вас зовут — мне неизвестно,
Но вас увидев, понимаю:
Богиня вы и дар небесный,
Цены которому не знаю.
Смущён умом и словом не богат,
Оправлюсь я теперь едва ли,
Скажите, в чём я виноват?
Вы столько странного сказали.
Вы чудеса с  душой творите,
Она блуждать не в силах боле,
Вы, как господь, меня кроите,
Я вашей подчиняюсь воле.
Быть может это неприлично,
Но своевременно весьма:
Сестра мне ваша безразлична,
От вас же — я схожу с ума.
В слезах сестры меня топить не надо,
Русалка златовласая моя,
Ты для меня — и счастье, и отрада,
Власть надо мной незыблема твоя.
В твоих объятиях волшебный мир прекрасен,
Я — в помыслах о жизни неземной,
Я за любовь покинуть мир согласен,
И за любовь пожертвовать  собой.

ЛЮЦИАНА:
С ума сошли, коль говорите так!

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Нет, не сошёл. Но половину верную нашёл. И сам не знаю, как.

ЛЮЦИАНА:
С глазами что-то вашими твориться.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
От вас, красавица, небесный свет струится.

ЛЮЦИАНА:
Недуг супруга вам поможет превозмочь

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Любовь моя, там солнца нет, там — ночь.

ЛЮЦИАНА:
Любимой не меня — сестру зовите.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Твоей сестры сестру мне подарите.

ЛЮЦИАНА:
Дарю сестру.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Нет. Нет!
Ты — часть меня и самая драгая,
Твой образ сердце сразу полонил,
Мне не нужна волшебница другая,
Господь тебя не зря мне подарил.

ЛЮЦИАНА:
Не мне всё это, а сестре скажите.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Собою быть сестре вы прикажите.
Люблю тебя и жизнь моя — тебе.
Я — муж, а ты — жена: угодно так судьбе.
Давай же руку.

ЛЮЦИАНА:
Прошу, прошу не поспешайте.
Придёт сестра — там и решайте.

(Уходит.)

(Входит Дромио Сиракузский.)

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Скажи, Дромио, что с тобой? Куда ты так поспешно убегаешь?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Вы ,сударь, знаете меня? Ужели я Дромио? Ваш слуга?

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Дромио ты и есть — мой истинный слуга.

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
А, кроме прочего, осёл и муж девицы, только сам не свой.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Как всё понять: и ты — не ты, и — муж девицы?

ДРОМИО СИРАКУКЗСКИЙ:
Мне самому приходится дивится. Не зная женщины, её являюсь мужем. Серьёзно заявляет, кстати, что место настоящее моё — в её кровати.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Какое ж право на тебя она имеет?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Такие ж, сударь, как и вы — на собственную лошадь. Она желает, как скотиной, мной владеть. Не потому, что я — скотина, а потому, что к скотской жизни приспособлена сама.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
И кто ж она?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Весьма дородная особа, которой так и хочется сказать: «позвольте вас, толстостепенство, потревожить». Мне не по силам одолеть такой кусок, а потому — останусь с носом.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
И что же это за кусок?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Она — кухарка, проще — бочка сала. И если эту бочку в факел превратить, светить она надёжно будет. Её просаленные тряпки могли б гореть и согревать в суровых зимах Польшу.
Скажу вам больше: коль доживёт до Страшного суда, гореть придётся ей  гораздо больше остальных.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
А вышла ль внешностью она?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Черна лицом, как мой башмак. Но мой башмак опрятней — он не потеет так. Любой проходит мимо, не касаясь, той грязи потной опасаясь.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Пустяк такой водою устраним.

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Не удалось бы даже Ною отмыть такую женщину в потопе.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
А как же эту женщину зовут?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Зовут же бочку Нелль. Коль от бедра и до бедра залить в ту бочку эль — три четверти , не меньше, разместится.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Настолько женщина объёмна?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Как глобус, от бедра и до бедра кругла,  огромна и рельефна. И, должен вам сказать,  на этом глобусе есть чёткие границы государств.


АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
И где ж Ирландия на этом пышном теле?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
В районе ягодиц, они гуляют, как трясины.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
А где ж Шотландия тогда?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Похоже, там, где грубые ладони.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
А где же Франция, к примеру?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
На лбу, который гонит волосы с позиций.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Где Англия, скажи?


ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Искал я белые утёсы, но ничего подобного найти не удалось. Ютится Англия на мокром подбородке, где с Францией граничит по солёной влаге.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Что скажешь об Испании тогда?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Не знаю где, но дух Испании в её горячей страсти.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
А где ж Америка и Индии, скажи?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Они, я полагаю, на носу, украшенным рубинами, сапфирами и прочими прыщами, где дух испанский разбросал галеры целые под носом.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Где Бельгия тогда и Нидерланды?

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Настолько низко я не опустился. Короче говоря, колдунья на меня свой положила глаз. Звала по имени, приметы описала: где родинки мои, где бородавки. От ведьмы в страхе убежал.
И если бы не вера и душа стальная,
Служил бы я, как пёс, во всём ей угождая.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Иди-ка поспеши, узнай об обстановке.  И если есть попутный ветер, то оставаться на ночь в городе не будем. Корабль разыщи к отплытию готовый и извести меня об этом. Я буду ждать тебя на рынке.
Когда ты незнакомым всем известен,
Вернись домой. Мир многолик, но тесен.

ДРОМИО СИРАКУЗСКИЙ:
Как от жены сбегаю, дабы
Избавиться от гнусной бабы.

(Уходит.)

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Во истину — кругом одни колдуньи. Пора отсюда убираться. Ведь та, которая супругом величает, мне вовсе не мила, а та, что ей приходится сестрою, настолько хороша собою и умом, что сердце и меня почти пленила.
Глаза и уши закрывая,
Бегу от сладостного рая.

(Входит Анжело с цепочкой.)

АНЖЕЛО:
Почтенный Антифол...


АНТИФОЛ СТРАКУЗСКИЙ:
Да. так меня зовут.

АНЖЕЛО:
А кто б в том сомневался? Вот ваш заказ. Я думал вас застану в «Дикобразе», но цепь необходимо было доработать, а потому немного запоздал.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Что надо от меня? И что с ней делать?

АНЖЕЛО:
Вы заказали. Вам сие известно.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Я заказал? Такого быть не может.

АНЖЕЛО:
Не раз, не два, а многократно вы принести её велели. Идите же домой, жене несите радость. Я вечером на ужин загляну, тогда вы и расплатитесь за цепь.

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Прошу вас деньги получить немедля, иначе можете остаться без всего.

АНЖЕЛО:
Прощайте же шутник. До встречи.

(Уходит.)

АНТИФОЛ СИРАКУЗСКИЙ:
Что значат странные все речи?
Любому, думаю я, было б  жалко
Вдруг отвернуться от  подарка.
Что за чудная сторона,
Где золотом бросается страна?
Пойду на рынок Дромио искать,
Скорей страну нам надо покидать.

(Уходит.)