06. 09. 2011 Скаты черно-серебристого

У меня так: чтобы хоть в общих чертах запечатлеть сон, надо записывать его сразу после пробуждения, да, что скажешь… Времени на это часто не хватает – приходится держать увиденное в памяти, где оно либо рассеивается, либо искажается уже в течение ближайших часов дневной суеты. Все, что остается в силе – следы от эмоциональных вспышек, память об ощущениях, полагаю, именно то, что составляет основу человеческого ассоциативного мышления. На момент просмотра сна, мозг придает воспринимаемым образам примерно ту же значимость, что и событиям из вещественного мира. То есть, в полновластном сне можно не только испытать оргазм со всеми (вытекающими) последствиями, но и поседеть от страха или, может быть, умереть от разрыва сердца – во всяком случае, я не исключаю такой вероятности, как искушенный грёзонаблюдатель с 1979-го года. Не собираюсь терять сны, там слишком много обо мне.

06.09.2011 Прошёл слух об очередной разгерметизации саркофага четвертой станции Чернобыльской АЭС. К слухам я отношусь с недоверием, но на всякий случай залез в интернет и поискал новости по теме. Ничего существенного, разве что обычная болтовня на форумах. И то, какая-то вялая.

Вспомнилось личное. Моя покойная тетушка Тамара рассказывала, как весной восемьдесят шестого года, после дождя, видела нечто фантастическое – серебряную пыль на траве. Тогда она, как и подавляющее большинство других советских граждан, слыхать не слыхивала о каких-то радиоактивных осадках, а значит, и опасаться странного металлического налета не стала. Будучи поэтом, она только восхищалась невиданным ранее природным явлением. Вскоре Тамара оказалась в онкологической лечебнице с роковым диагнозом.

Ранние сумерки. Я повернул голову в сторону окна и тут же бросился закрывать форточку. С северозапада очень быстро приближалось нечто такое, что я мог бы охарактеризовать как «угольное цунами». Стена смолистой, непрозрачной, клубящейся копоти. Верхняя, довольно резкая граница смога располагалась примерно на уровне крыши моего девятиэтажного дома (это я понял, когда клубящаяся стена оказалась совсем рядом), дым был явно тяжелым, ближе к земле он словно катился, рассыпаясь…

Неужели это как-то связано с давней аварией? Никаких новостей. В кои веки включил телевизор – белый шум. Утром посветлело. Зеленые грузовые машины. Эвакуация.

Я возле бомбоубежища. Смешно. Подвал торгового центра. У входа давка. Я побежал к другому подземному укрытию, о котором мне сообщили по телефону. Людей мало, я увидел первых больных с симптомами лучевой болезни. Их рвало, даже кожа, вроде, приобрела неестественный загар. Споткнулся о железобетонную балку, ушиб себе локти. Вот она, дверь, о которой мне сообщили. Недалеко от входа орал грудной младенец на руках у посиневшей, бездыханной матери, он издавал какой-то почти электронный звук: «бее-бе-бе-бе». Я бежал внутрь, снова темнело…