Волчица

Вам знакомо чувство вины? Нет, не той вины, когда можно попросить прощение и спокойно жить дальше, а той, за которую никто не простит.. прощать некому.
…Меня везли по какой- то проселочной дороге, машину трясло. Но озираться по сторонам не было сил и возможности. Как только я открывал глаза, меня били. Причем, били по голове, от этого теряя сознание и падая в пустоту, появлялось желание надолго вырубиться и очнуться когда всё закончится или совсем умереть.
Очнувшись в лесу, даже не успев ничего сообразить и оглядеться, я снова потерял сознание от острой боли. Болела голова. Может через час, а может через день, снова очнулся. Тишина, птицы и сильная тупая боль… Не открывая глаз, я стал напряжено вслушиваться в надежде услышать хоть что- нибудь, связанное с людьми. Птицы. Они мешали мне слушать. Замолчите! Но только показалось, что крикнул. На самом деле это был глухой стон, но и он был не под силу, и я провалился в пустоту. Мне снилась вода, много воды. Она лилась непонятно откуда, а я убегал в надежде найти укрытие. Это был дождь, и это была первая ночь, проведенная в лесу. Я лежал на сырой земле, весь мокрый насквозь и не мог ничего сделать. Было страшно. Страшно от ночных, незнакомых мне звуков, страшно от собственной беспомощности и уверенности, что я умру. Страх – это чувство, которое нельзя прогнать или забыть о нем. Он вокруг тебя, он в голове. Пролежав до рассвета с открытыми глазами, боясь закрыть их, и не увидеть чего- то ужасного, от чего можно будет как- то спастись, решил, что больше не могу так просто лежать и ждать. Собрав все силы, прислушиваясь к себе, пробовал шевелить руками, ногами. Немного получалось.  Для начала, уцепившись за ближайшую березу, подтянулся, обняв её. Приняв более менее вертикальное положение, понял, что идти не смогу. Всё вокруг закружилось, стало тошнить. Я упал, надолго потеряв сознание. В следующий раз, даже не пытаясь встать, учился ползти. Сколько мне удалось проползти, не знаю. Теряя сознание, и вновь принимаясь за работу, я не следил за временем, оно просто потеряло для меня смысл. Вся спина и грудь болели от ссадин, руки были изодраны в кровь. Ползу ли к спасению или к своей смерти, я не знал.
Очнувшись и не открывая глаз, сразу почувствовал кого- то рядом. Пахло псиной. Наверное я обрадовался, но открыв глаза, и наткнувшись на пристальный взгляд волчицы, покрылся потом. Вот она, смерть. Разве я когда-нибудь мог предположить, что мне суждено быть съеденным волком. Умереть от болезни, попасть в аварию, утонуть, в конце концов - это куда ни шло, но такого… не мог представить ни в одном страшном сне. Волчица и я изучали друг друга. Шерсть у неё, свисавшая клочьями, была грязно-серого цвета, местами ржавая, глаза желтые, и они пристально меня разглядывали.  И вдруг, завалившись на бок, она стала лениво зевать. Так и завязалась наша дружба, если эти отношения можно так назвать. Я уже не пытался ползти, наоборот, боясь потерять связь с единственной живой душой, остался тут. Остался жить. Да, именно жить. На тот момент это было моей жизнью. И по ночам мне уже не было так страшно, я чувствовал, что где-то рядом существо, которое не даст меня в обиду.
Она часто убегала, видимо, по своим делам. Но, проснувшись, я находил около себя пластиковые бутылки из-под пива или воды, старые рваные пакеты, одноразовые стаканчики. Это всё напоминало о другой жизни. Несколько раз она приносила мне еду, делилась добычей. Есть пока не хотелось, тошнило. И это единственное, что спасало меня от необходимости питаться мертвыми зверьками. Вот чего мне действительно не хватало, так это воды. Пить хотелось постоянно. Вода снилась во сне, и я с нетерпением ждал каждого дождя, наполняя стаканчики дождевой водой.
Прибегая каждый раз, она ложилась совсем рядом, и, несмотря на то, что от неё пахло псиной и сыростью, я радовался, часами рассказывая о своей жизни, пересказывая фильмы, которые смотрел, вспоминал все анекдоты, услышанные за свою жизнь, делился с ней планами на будущее. Как -то, убегая, она лизнула меня по руке, а я впервые осмелился потрепать её. И было страшно подумать, что однажды она не придет.
Силы возвращались ко мне. Вставая, правда, с трудом, цепляясь за деревья, я мог понемногу передвигаться. Постепенно задумываясь над тем, что надо выбираться отсюда, я медлил. Об этом я буду глубоко сожалеть, не находя себе оправдания, а пока наши отношения продолжались.
Что-то меня разбудило. Человеческая речь. Отдаленная, приглушенная. Кто-то был в лесу. Посмотрев на волчицу, я понял, что не ошибся, она сидела, напряженно вслушиваясь. И тут раздался выстрел. Пуля пролетела совсем  рядом. Несколько человек подбежали ко мне, помогли подняться, потащили куда- то, что-то громко говорили. Но я их не слышал. Подождите, - попросил я и оглянулся. Она лежала и смотрела на меня. Из её шеи сочилась кровь. … Да, ладно тебе. Сама умрет. Тебе повезло. Давай, давай, там у нас машина. Сейчас до ближайшей больницы.
Что я мог объяснить, сделать? Рука сама полезла в карман джинсов. Вытащил завалявшуюся мелочь, бросил её к ногам зверя, который умирал. Умирал из-за меня. И эти деньги были ей ни к чему… Прости! Я буду помнить о тебе. Спасибо! Она закрыла глаза. Умерла или просто потеряла сознание… Этого я никогда не узнаю. С тех пор прошло три года. Но почти каждую ночь мне снятся волки.