Вопрос на бутылку

Небо категорически отказывалось отвечать на его вопросы. Но это нисколько не останавливало. Даже наоборот, молчание казалось ему эдакой подначкой.
- Ну давай, придумай еще что-нибудь, удиви меня чем-то новым, отличным от твоего обыденного нытья, – казалось, говорило  небо. – Денег хочешь? Успеха? Любви, сладкой до дрожи? Вот зануда! Даже слушать тебя противно, право! Все, что ты просишь – это не по моей части. Такой фигней сам занимайся.
- Да? – Он надолго задумался, перебирая в голове обрывки желаний, просьб, надежд, начиная от детских, про космонавта и продавца мороженного, и кончая взрослыми, еще более беспомощными и глупыми.
- Послушай, горняя сила, - наконец сказал он. – Ты право. Просьбы мои беспочвенны, как гидропонные помидоры. В них только цвет и, максимум, запах. Но никакого малейшего вкуса. Давай так: меняемся местами. На минуту, на сущую минуту. Вот что бы ты попросило у меня, если бы я был всесилен, а ты – беспомощно? Давай, проси!
- Хорошо, - неожиданно быстро согласилось небо. Видно и его приперло. – Вот скажи мне, ответь мне на вопрос: почему те из вас, кому дано говорить со мной и быть услышанными, не просят самого главного – свободы?  А только клянчат того, что неволит их все дальше? Успех? Да ведь это конвойный пес, прикованный к твоей лодыжке! Он и шагу не дает ступить в сторону, да, вдобавок, еще и грызет тебя день и ночь. Деньги?  Я не говорю о нищете – она отвратительна, да. Но на  элементарно необходимые вещи ты и без меня заработаешь. А все, что сверх того, обременит твои плечи, словно меховая шуба в летний день. Вот и ходи теперь, красный и мокрый, носи свою драгоценность. Ни побежать, ни присесть на травку - выпить пивка, ни пожать руку незнакомому человеку. Потому что ладошка-то твоя потная. От жары и от страха за ношу эту проклятую - а вдруг отнимут? Что у нас там еще осталось? Любовь? Не смеши! Любовь, которая знает себе цену, вяжет куда крепче успеха и денег. А та, которая цены не знает, скорее всего, не имеет ее вовсе. И тем отравляет твою жизнь хуже дешевого портвейна, который позорно пить  на людях и тем более унизительно – квасить в тайне. Так что я у тебя прошу свободы. В том числе, и от таких, как ты. Дашь мне ее?
- Получи! – Сказал он и шагнул с крыши.
- Хрен тебе! – Мгновенно среагировало небо и толкнуло его обратно. – Летать собрался? Не по чину тебе летать. Тоже мне, ангел выискался! Пошутило я. Что уж, и пошутить нельзя?
- А что мне тогда по чину? – Спросил он.
- А вот это вопрос правильный, хоть и сложный, - ответило небо и подмигнуло ему дальней зарницей. – Без бутылки не разберешься.
- Намек понял, - сказал он.