Глава 11 Каравай из руссой печи

Давно Лукерья не пекла хлеб. Ржаной муки хватало только на лепешки, но вот неожиданно появился Тимофей, подбросил почти целый мешок пшеницы. Смолов вручную немного муки, Лукерья замесила тесто. В этот день в курене был настоящий праздник...

Она, в новом цветастом переднике, зарделась возле жаркой русской печи. Помолодевшая, со счастливыми искрящимися глазами, вытаскивала румяный, ароматный хлеб. Брызгала водой подсохшие горбушки и накрывала рушником. Тонкий, сладковатый запах свежевыпеченного хлеба заполнял хату, дразня детвору. Они толпились у стола в ожидании самого торжественного момента.

— Обождите, зараз охолонит трошки, — сдерживала детей мать.

Хлеб у Лукерьи всегда удавался на славу: пышный, духмяный, с румяной корочкой. Бабы со всего хутора приходили к Лукерье за хмелинами и всегда говорили: — И мука у меня хороша, и хмелины твои, а вот хлеб — не тот. У тебя завсегда лучше...

Хлопоча у печки, Лукерья улыбнулась добрым воспоминаниям. «Хлебушек, как человек, уважение любит», — думала она и вспоминала, как каждый год рвала в леваде почти невесомые шишки хмеля.

 Выбирала самые крупные, красивые. Проходил не один час, пока, наконец, поцарапанная колючими кустами, выбиралась из зарослей с большущим узлом. Дома перебирала ещё раз и заваривала хмель крутым кипятком, растирала его с отрубями в маленькие комочки и сушила тонким слоем на лежанке. Делала хмелин всегда много и никогда не отказывала в них хуторянам.

Среди казачек ходили слухи, что Лукерья особое слово знает и что поставленный на её хмелинах хлеб всегда удачным получается и любую хворь снимает. Сама же Лукерья смеялась над этими разговорами и повторяла:

«Хлеб что дитя малое. Пестовать и любить его надо. С какими мыслями замесишь тесто, такой и хлеб получишь».

— Маманя, он ужо остыл... — не терпелось Полечке отведать ломоть каравая.

— Зараз, милая... Вот только уберу муку да хмелины, — засуетилась мать, всё ещё размышляя о своём.

«Хмелины заканчиваются, летось не делала... Надо попросить у Настены отрубей да угадать пору сбора хмеля. Клавдию пора приучать к бабьим хлопотам. Возьму с собой в леваду».

Наконец Лукерья поставила на стол горшок с картошкой, большую миску с квашеной капустой, залитой холодной водой и сдобренной мелко нарезанным луком. Разрезала большими ломтями тёплый хлеб, торжественно вкладывая его в протянутые детские руки. Те, в свою очередь, оживились и застучали деревянными ложками, сталкиваясь ими в общей миске с капустой.

— Не спешите, всем хватит! — глядя на здоровых детей, радовалась Лукерья.