Фёкла Любивая. Воспоминания

Из книги: Любивый Валерий. Отец : восстановление биографии / В. Д. Любивый; под. ред. И. И. Кочевых.– К.: ФАДА, ЛТД, 2011.– 448 с. – ил., портр. –  Библиогр.: с. 441–443.

Фрагмент "Воспоминания о Дмитрии Любивом и обстоятельствах жизни его семьи" (Часть вторая).

В данный раздел включены воспоминания членов семьи Дмитрия Игнатьевича Любивого: его матери, жены, дочери и сына, – которые записывались в разные годы. Воспоминания касаются событий и впечатлений, связанных с Дмитрием и его гибелью, с жизнью семьи в Киргизии – вплоть до Великой Отечественной войны. В подразделе «Воспоминания других родственников» приводится отрывок из письма Михаила Черноткача.
Воспоминания содержат неточности, носят иногда легендарный характер, – однако интересны большим количеством фактов. Понятно, что эти факты, их правдоподобность и логичность дополнительно проверялись методом сопоставления с подобной информацией других разделов книги, а также с общедоступной информацией о событиях начала ХХ века.
Воспоминания детей Дмитрия о времени жизни Дмитрия – это, в основном, пересказы старших – матери, бабушки, родственников. Однако Любовь Дмитриевна, которой в 1931 году уже было 6 лет, многое запомнила и сама. Её личные воспоминания, уточнения событий и сведений содержатся также во многих разделах книги, включая описание фотографий, идентификацию генеалогического дерева рода и др.
Материалы раздела представлены или в виде рассказа, записанного лично или со слов говорящего, или кратких текстов и годов, им соответствующих.
Воспоминания снабжены аналитическими выводами, содержащими критические замечания, уточнения и ссылки.
Замечательно, что члены семьи Дмитрия Любивого оставили рукописные воспоминания о Дмитрии и жизни в Кетмень-Тюбе в довоенное время. Создаётся впечатление, что родственники ощущали героику тех дней и необходимость сохранения для потомков картин прошлого.

ВОСПОМИНАНИЯ ФЁКЛЫ КОНСТАНТИНОВНЫ ЛЮБИВОЙ, ЖЕНЫ ДМИТРИЯ
Комментарий: Нумерация перед абзацами соответствует выводам, которые следуют далее.

1. Если вы посмотрите на фотографию Любивого Д.И., сделанную в 1915 году, то вас невольно тронет доброе чувство восхищения. Перед вами снимок бравого солдата. Шинель, фуражка с кокардой, сбитая набекрень, полное, правильных черт лицо – красивое одухотворенное лицо с едва уловимой улыбкой. Такие лица бывают только у мужественных людей. Вы видите тёплые, внимательные глаза, обозначенные низкими бровями. Над чувственными губами – молодецкие усы, так хорошо идущие к этому лицу с прямым аккуратным носом. В этом весёло-радостном лице много собственного достоинства и гордости.
Дмитрия Игнатьевича Любивого все знали как человека подвижного, деятельного, неусидчивого. Он обладал на редкость счастливым талантом незаурядного организатора. Знание нужд окружающих людей делало его человеком авторитетным. К его голосу прислушивались многие. Киргизы, казахи, пастухи, дехкане, для которых он много делал, шли за ним, верили ему.
2. Цели Октябрьской революции, 50-летие которой мы будем праздновать в этом году, стали целями Дмитрия Любивого. Сознание ясной цели рождает героев. Героем был и Любивый. Он понял, сердцем ощутил всё великолепие Великой революции, и ради её защиты от врагов он не жалел себя.
Советская власть явилась той новой властью, которая, прежде всего, опиралась на народ; она выдвигала своих приверженцев, строителей, организаторов. Всякая ломка старых устоев болезненна. Особенно это было видно на наших окраинах, где социальный гнёт усугублялся национальным гнетом. Именно здесь, среди киргизов, казахов, узбеков, в умах которых жила колонизаторская хватка русского начальства, задачей Советской власти было доказать, что она – новая власть, принципом которой является дружба и равноправие всех народов. Это была трудная задача, но коммунисты с ней справились. Они сплотили под лозунгами свободы и братства русских трудящихся с народами Средней Азии.
Дмитрий Любивый родился в 1893 году. Его отец был донбасским шахтером, который ненавидел несправедливость, обсчёт, и в революцию 1905 года он, вместе с другими шахтерами, выступал против общественного строя. После разгрома революции он вынужден был покинуть Донбасс. Судьба забросила семью в далёкую Киргизию.
3. Здесь Дмитрий рос среди дикой горной природы. Ему были известны все тропинки, ущелья, горы, перевалы. Он скоро освоил киргизский, казахский и узбекский языки, перезнакомился с местными мальчишками и стал заводилой, организатором детских игр и забав. С детства в людях он ценил ум и храбрость. Он страшно не любил пай-мальчиков из высших классов, старался чем-нибудь им насолить. Будучи юношей, он поссорился даже со старостой села и, говорят, дрался с ним. Дмитрием всегда руководило чувство справедливости.
4. В 1915 году он был призван в царскую армию, почти год учился на военных курсах подпрапорщиков при 105-ом запасном батальоне в Оренбурге.
5. Октябрьскую революцию он встретил в Оренбургском батальоне, солдаты которого поддержали большевиков. Любивый был среди них. Он сразу понял все величие Октября и стал его страстным пропагандистом. Оренбургские большевики посылают Любивого в Киргизию – устанавливать Советскую власть.
6. Киргизия того времени была суровым, диким краем. Кочевое животноводство, безграмотность, засилье русских чиновников и местных баев, гнет религии. В страхе и большой нужде жили киргизы. Надо было поднимать местное население к новой жизни. Так началась кровавая и бескровная, тихая и буйная, длительная экономическая и политическая борьба за людей, ради людей, за их расцвет и будущее счастье.
Формально Любивый Д. И. не был в партии коммунистов, но душой и сердцем, всеми помыслами и делами он был верен ей, её великой цели и делал то, что делали коммунисты, с той же страстностью. Все, за что он брался, он делал с сознанием гражданской ответственности, патриотического долга. Он не гнушался никакой черной работы: сам топором рубил лес и строил новые дома, школы, больницы, учреждения, руководил водным хозяйством, охранял лес, как народное достояние в должности лесничего, торговал в кооперации и был бесстрашным воином, бойцом партии, с оружием отстаивал завоевания Октябрьской революции, борясь с врагами Советской власти.
7. Я не располагаю полными данными о жизни Любивого Дмитрия с 1917 по 1924 годы, но все эти годы он, конечно, не сидел, сложа руки, а был в гуще всех событий в Киргизии.
8. В 1922 году я впервые приехала в Токтогул (Кетмень-Тюбе, хутор Алексеевский, В. Л.). Я еще ничего не знала о Любивом, но слышала о нем. Весь горный район селения был наводнен отрядами басмачей, и для борьбы с ними Любивый организовал добровольческий отряд. Его можно было часто видеть на площади, где он со знанием дела обучал бойцов.
В этом отряде несли военную службу его три брата: Никифор Игнатьевич, Николай Игнатьевич и Григорий Игнатьевич Любивые.
9. Стояла суровая холодная зима. Доботряд вел частые бои с басмачами. Во время одного такого боя Никифор был отрезан от основных сил отряда, ему одному пришлось вести бой. Басмачи оттеснили его на лед реки Нарын-Дарьи (имеется в виду Нарын как приток Сырдарьи, В. Л.) Здесь он пролежал три дня, сильно простудился и вскоре умер.
10. Из Токтогула (Кетмень-Тюбе, В. Л.) я уехала в село Чалдовар. В начале 1924 года я опять вернулась в Токтогул. Тогда и познакомилась с Дмитрием Любивым, и вышла за него замуж. На тот момент он заключил договор с Ташкентским лесозаготовительным пунктом, получил у них пилы, топоры и организовал жителей на заготовку леса. Заготовленный лес распиливали на доски и плахи.
Потом начали строить дома, райводхоз, Райисполком, школы, хлопкозавод.
11. Бои с басмачами продолжались. Налетит дикая орда, займёт село и начнётся насилие. Они требовали то хлеба, то молодых девушек, то немедленной сдачи оружия.
Помню, дело было около нашего двора. Крестьяне разбежались. Мы с одной женщиной прыгнули с кручи к реке Чичкан, а басмачи бегали сверху и требовали, чтобы мы вернулись, что нас не будут трогать и бить. Мы вылезли. Басмачи потребовали хлеба и бросили мне платок. Женщина пошла просить хлеб у старушки Парнюковой. Пока она ходила за хлебом, басмач схватил меня и потащил в сарай. Я стала кричать, на мой крик собрались крестьяне и отняли меня. Прибежавший Дмитрий бросил бомбу, но она не сработала – попала в воду. Басмачи убежали. Крестьяне, которые не сдали оружие, ушли в город Талас, а мы, женщины, спрятались в поле, в кустах, откуда было видно село. Потом ушли в горы.
12. В начале 1928 года Любивого направляют на работу в Патшатинское (скорее, Патшаатинское, см. воспоминания Любови Любивой, В. Л.) лесничество. Там был дом «прикордонника». И вот я с тремя детьми должна была ехать из Токтогула (Кетмень-Тюбе, В. Л.) в поселок Успеновка-Патшата. По дороге, в горах, мы остановились на ночлег в местечке Караван. Здесь мы застали группу киргизов и узбеков, которые о чем-то взволнованно говорили. Оказалось, что пять минут назад тут были басмачи, которые могли вернуться. Однако это не волновало Любивого, он был бесстрашен. Он ничего не боялся и не хотел отсюда уезжать.
13. И вот мы уже в Патшатинском лесничестве. Любивый каждый день объезжал лес, ходил на охоту. В свободное время мы с мужем сами отливали пули для винтовок.
14. Однажды к нам приехали объездчики и сказали, что сегодня басмачи собираются «наступать на кордон», так как у них есть сведения, что здесь имеется много оружия.
На кордоне был большой дом, с большим количеством комнат. Одну из них заняли мы с мужем и детьми. В комнате было одно окно. Детей мы уложили спать под кровать, лампу поставили в шкаф и стали ждать, когда же басмачи начнут наступать на кордон. Вдруг ночью послышался шум за окном. Дмитрий говорит мне, чтобы я подавала ему патроны, а он будет стрелять. Оказалось, что это подъехал один русский. Любивый сразу догадался, что это не басмач, так как у него лошадь была подкованная, а у басмачей – нет. Любивый вышел на улицу, они о чём-то говорили.
15. Любивый, собравшись, уехал. Я осталась в доме одна с тремя детьми: дочерьми Любой – 1925 года рождения, Диной – 1926 года рождения, и сыном Валерием – 1927 года рождения.
16. Вблизи кордона никто не жил, близко никакого поселения не было. Рядом с кордоном была пасека – на расстоянии одного километра. Пока отряд шёл по одному ущелью, басмачи могли подойти по другому – и напасть на кордон. Ночь была тёмной, ничего не было видно, но я решила уйти ночевать на пасеку.
Через месяц или два, не помню точно, я настояла, чтобы мы уехали из Патшаты, и мы уехали.
17. В 1929 году Любивого переводят в Чаткальское лесничество. Я с детьми осталась в Токтогуле (Кетмень-Тюбе, В. Л.), а сам он поехал в Наманган, сдал отчет и поехал туда. Месяца через два он прислал за нами своего человека, и тот отвёз нас в лесничество. А еще через месяц к нам приехали киргизы и сообщили, что Чаткал заняли басмачи – они собираются напасть на магазин. Мы спустились с гор в долину, где был магазин, который заготовлял кожу, шерсть. Здесь жила русская семья. Мы все закрылись в магазине и стали ждать нападения басмачей. Ждали день, второй, но басмачи не нападали. Тогда муж решается ехать с отчетом в Наманган. Меня опять завёз в Токтогул. Сдав отчет, он уезжает в Чаткал, где с мужем сестры (Сириченко, В. Л.) и другими вступает в схватку с басмачами. После этого он остается работать в Токтогуле, в райводхозе. Здесь он выстроил контору райводхоза.
18. В начале 1931 г. Любивый работает десятником (старшим над группой рабочих, В. Л.) на строительстве оросительного (отводного, В. Л.) канала на реке Чичкан. Для рабочих он получил обувь, мануфактуру и другие товары. Его рабочие под руководством Сакена связались с басмачами, взломали замки склада и забрали все. Любивый очень сожалел, что не смог помешать этому разгрому.
Любивый затем руководил добротрядом. Приходило время, и он уезжал на борьбу с басмачами.
Однажды погоня продолжалась несколько дней. Когда Любивый вернулся домой, на нем не было живого места: он был весь избит и изранен, ему трудно было садиться.
19. Любивый рассказывал, что он бил басмачей, что они «падали, как груши», что начальник ОГПУ (НКВД) обещал наградить его орденом Красной Звезды. В его (Дмитрия, В. Л.) словах не было мальчишеского бахвальства, он был зрелый мужчина. Поэтому я верила его словам, и за ними я видела его подвиг.
20. Я как-то спросила его:
– Почему ты такой бесстрашный? Всегда и везде ты первый, впереди всех. Ты знаешь, у нас маленькие дети, ты очень любишь своего сына, зачем же ты рискуешь собой?
Он, не раздумывая, ответил:
– Дети растут, чтобы жить. А жить нужно по-новому, по-человечески. К старому возврата не будет. И до тех пор, пока жизни всех детей угрожает басмач, я считаю своим долгом, даже ценою своей жизни, устранить эту угрозу и добиться для них счастливого детства: с ясным солнцем, с хлебом, с учебой. Пока идёт эта кровавая борьба, я всегда буду впереди, и плестись в задних рядах не собираюсь.
21. Однажды ночью, когда вся наша семья спала, к нашему дому подъехал на лошади какой-то человек. Он вызвал Любивого, и они о чём-то долго говорили. Потом Любивый зашёл в дом и стал быстро одеваться. Перед уходом он пошутил надо мной:
– Ты что, собираешься умирать?
– Почему?
– Ты во сне спрашивала, где наши доски лежат.
Уходя, он добавил:
– Приехал рабочий с канала, там басмачи. Я постараюсь уговорить;их.
Он уехал, и я больше никогда не видела его живым.
Рассказывали, что, утомлённый переходом, отряд остановился на отдых. Любивый заснул, а потом рассказал свой сон.
– Неужели меня сегодня убьют?
– Почему? – спросили бойцы.
– Я видел сон, что разошёлся с женой.
Любивый попил чая и ушёл в горы один – на переговоры с басмачами.
13 мая злодейской рукой бандита он был убит.
                1967 г.
                (Воспоминания оформлены Любивой Светланой Валериевной)

Выводы:
К 1. Даётся физиономическая характеристика Дмитрия Любивого. В воспоминаниях Дмитрий предстает перед нами человеком подвижным, деятельным, знающим нужды людей, – что делало его авторитетным. Автор склонен «неусидчивость» также относить к положительным свойствам натуры Дмитрия.
К 2. Дата рождения Дмитрия – 1893 г. – вызывает сомнение. Судя по тому, например, что его призвали в армию в 1915 году, он был 1896 года рождения (даже в мирное время призывали в возрасте 20 лет на 1 января года призыва, а в военное время – после 07.1914 г. – ещё раньше).
Его отец был «донбасским шахтёром», но – по другим воспоминаниям – был также кузнецом. Думается, что профессия кузнеца на шахтах использовалась широко.
Первая русская революция (1905-1907 гг.) ещё продолжалась, когда Игнат Игнатьевич с семьёй переселился в Кетмень-Тюбе (Туркестанское генерал-губернаторство, Ферганская область).
К 3. Можно говорить о любознательности, подвижном уме Дмитрия, склонности к языкам, способности быть заводилой, его особом «чувстве справедливости». В то же время – о некотором «комплексе» человека из бедной среды («не любил пай-мальчиков из высших классов»). Заметна и несдержанность Дмитрия («дрался со старостой села»).
К 4. Дмитрий действительно «почти год» – до 15 ноября 1915 г. мог заниматься в учебной команде при 105-м пехотном запасном батальоне. 
Возможно, эти курсы и выпускали подпрапорщиков (что «зависело от усмотрения начальства», но «нижние чины, окончившие учебные команды военного времени при запасных батальонах пехоты, производились в унтер-офицеры на вакансии без ограничения какими-либо сроками выслуги» (см. Приложение 5).
Дмитрий Любивый в марте 1916 года окончил курс рядовым. Это, скорее всего, был 1-й период занятий (см. Документ № 1, Часть первая).
К 5. Судя по Документу № 2 (см. Часть первая), Дмитрий действительно в момент Октябрьского переворота (Октябрьская революция – более позднее название) служил в Оренбургском батальоне, однако это был уже 1-й Ударный батальон, который дислоцировался в районе Петрограда или в самом Петрограде.
Вне зависимости от отношения Дмитрия и солдат батальона к большевистскому перевороту-революции, нет основания считать, что «оренбургские большевики посылают Любивого в Киргизию устанавливать Советскую власть». Мы знаем лишь, что 1 декабря 1917 года Дмитрий имел на руках отпускной документ (Билет 2610) сроком на 56 дней в хутор Алексеевский.
К 6. По тексту воспоминаний следует, что Дмитрий «не был членом партии коммунистов», хотя «душой и сердцем, всеми помыслами и делами он был верен ей». Скорее всего, он не был и комсомольцем.
Имеется намек на то, что Дмитрий все делал сам («сам топором рубил… строил… охранял…
торговал…»), что выдаёт его склонность к индивидуальному, самостоятельному труду. Это просматривается и далее. Поэтому Дмитрий вряд ли «руководил водным хозяйством» и вообще «руководил», хотя был «бесстрашным воином», во что верится.
К 7. Здесь Виктория Константиновна признается, что не располагает сведениями о том, чем занимался Дмитрий в период 1917-1924 гг. Хотя и говорит, что Дмитрий, конечно же, «был в гуще всех событий в Киргизии». На тот момент Киргизия представляла собой часть территории Туркестана и делилась между 4-мя областями: Семиреченской, Сырдарьинской, Самаркандской и Ферганской. На территории последней находился Кетмень-Тюбе. По национально-государственному размежеванию Средней Азии (1924 г.) была образована Кара-Киргизская автономная область (см. [1.20]).
К 8. С 1922 года Дмитрий действительно мог находиться в хуторе Алексеевском, где участвовал в организации и обучении добровольческого отряда для борьбы с басмачами. Его «можно было часто видеть на площади, где он со знанием дела обучал бойцов».
О том, что братья Дмитрия «в этом отряде несли военную службу» явное преувеличение от незнания. Дело в том, что старший брат Никифор утонул в 1913 г., а младшим братьям Дмитрия – Николаю, Тимофею и Григорию – в 1922 г. было соответственно 16, 14 и 12 лет.   
К 9. По утверждению дочери рассказчицы Любови Дмитриевны Любивой, Никифор утонул в Нарыне ещё до армии Дмитрия, и история с тем, что Никифор «один вёл бой…» – более поздняя легенда.   
К 10. Чалдовар действительно является родным селом Фёклы Константиновны. Но «познакомилась с Дмитрием Любивым и вышла за него замуж» Фёкла ещё в 1923 г., о чём имеется Решение Народного суда 1-го участка Токтогульского района Ошской области от 02.08.1960. И со времени суда, на котором присутствовала Фёкла Константиновна, до момента этих воспоминаний прошло всего 7 лет.   
В воспоминаниях говорится, что Дмитрий заключил договор с Ташкентским лесозаготовительным пунктом, «получил у них пилы, топоры и организовал жителей на заготовку леса». Это маловероятно, поскольку Ташкентский пункт относился к другой республике (до 27.10.1924. – Туркестанской АССР в составе РСФСР, позже – Узбекской ССР). Хотя ниже в воспоминаниях Фёклы сказано, что Дмитрий возил отчёт в Наманган, который также находится на территории Узбекистана.
К 11. «Мы с одной женщиной прыгнули с кручи к реке Чичкан». Возле двора Фёклы, судя по плану, приведённому далее  в воспоминаниях Любови Любивой, находилась река Узун-Акмат.
Говорится, что басмачи убежали, когда Дмитрий «бросил бомбу, но она не сработала».
«Крестьяне, которые не сдали оружие, ушли в город Талас». Переселение жителей Алексеевки в Талас действительно имело место в году 1922-м (см. воспоминания Валерия Любивого). Но в это время Фёкла с Дмитрием ещё не жила в своём «дворе».
«Женщины спрятались в поле… потом ушли в горы». Разве горы менее опасное место, чем село – чтобы прятаться от басмачей? Почему женщины не ушли в Талас? Куда делся Дмитрий? Опять в воспоминаниях явное преувеличение.
К 12. Важным фактом является то, что «в начале 1928 года Любивого направляют на работу в Паштатинское лесничество».
Фёкла с тремя детьми (младшему Вальтеру – полгода, дочкам – 3 и 2 года) «должна была ехать в посёлок Успеновка-Патшата», по дороге к которому находилось «местечко Караван».
Показано, что Дмитрий не менял своих решений, даже если это было связано с опасностью для него и для других: «Однако это не волновало его (возвращение басмачей, В. Л.), он был бесстрашен. Он ничего не боялся и не хотел отсюда уезжать».
К 13. «Мы с мужем сами отливали пули для винтовок». Самодельные литые пули могли применяться лишь в винтовках Бердана, которые в то время применялись как охотничьи винтовки. У Дмитрия, получается, было несколько таких винтовок.
К 14. Укрывшись в доме прикордонника, Дмитрий готов был начинать бой с басмачами в присутствии детей, которых «уложили спать под кровать».
«Дмитрий говорит мне, чтобы я подавала ему патроны, а он будет стрелять». Действительно, винтовка Бердана – «берданка» – однозарядная (это «трёхлинейка» магазинная на 5 патронов).
«Ночью… подъехал один русский». Дмитрий догадался по характерному звону копыт подкованной лошади.
 К 15. «Любивый, собравшись, уехал», оставив жену с маленькими детьми на кордоне. Он принял такое решение, хотя брать с собой жену и детей в лесничество было само по себе нецелесообразно и опасно.  Тем более, что дома, на хуторе Алексеевский, жила мать, братья и другие родственники Дмитрия.
К 16. Фёкла с детьми ночью переходит на пасеку за один километр от дома прикордонника, где, как ей казалось, было безопаснее. Фёкла называет сына Валерием, что относится ко времени написания текста.   
Из воспоминания видно, что Дмитрий был смелым и самоуверенным до безрассудства. И так получилось, что через один-другой месяц Дмитрию всё равно пришлось оставить работу и уехать.
К 17. Важным фактом является то, что именно «в 1929 году Любивого переводят в Чаткальское лесничество».
(Здесь Фёкла опять Кетмень-Тюбе называет Токтогулом, Вальтера – Валерием, – что говорит о сильном влиянии на воспоминания более поздних событий. Коммунистическую фразеологию в начале воспоминаний она, наверно, тоже не сама придумала).
Через два месяца Дмитрий семью забрал к себе.
Работа Дмитрия Любивого в Чаткальском лесничестве, судя по тексту, не превышала четырех месяцев. А на предыдущем Патшатинском лесничестве он работал не более двух месяцев.
Узнав, что в Чаткале басмачи собираются напасть на магазин, Дмитрий оставляет лесничество и вместе с семьёй «спускается с гор в долину». Но басмачи на магазин не напали.
Дмитрий отвозит семью в Кетмень-Тюбе, потом – отчёт в Наманган и, вернувшись в Чаткал, участвует вместе с Сириченко (мужем сестры Фёклы) в схватке с басмачами. После сказанного Дмитрий возвращается домой, где устраивается на работу в райводхозе.
Из текста следует, что Дмитрий Любивый выстроил (конечно, не один) контору райводхоза. Здесь можно отметить навык строительных работ у Дмитрия. Наверно, свой дом он тоже строил сам.
К 18. «В начале 1931 г. Любивый работает десятником» – старшим над группой рабочих – «на стоительстве оросительного (отводного) канала на реке Чичкан». Всё, что он получил для рабочих – обувь, мануфактуру (текстильные изделия) и др., – взломав замки склада, забрали рабочие под руководством Сакена. Дмитрий сожалел, что не смог помешать «этому разгрому»…
Любивый «затем руководил добротрядом. Приходило время, и он уезжал на борьбу с басмачами». Надо сказать, что к 1931 году можно было говорить о бунтах, бандитизме и грабежах, но вряд ли о басмачестве. Тем более, что у представителей Советской власти для этого уже были соответствующие организации.
То, что Дмитрий являлся непосредственным руководителем добротряда, тоже следует считать с некоторыми оговорками, зная экспансивность натуры, неусидчивость и самодостаточность Дмитрия. Да и добротряд, созданный в 1931 в связи с рецидивами контрреволюционных выступлений (в т.ч. ввиду перегибов раскулачивания), вряд ли мог принимать самостоятельные решения о стрельбе «на поражение»? В воспоминаниях, правда, сказано, что «когда Любивый вернулся домой, на нём не было живого места». Но что «басмачи падали, как груши» – это явное преувеличение. 
19. Орден Красной Звезды был учрежден в 1930 году, т.ч. начальник ОГПУ об этом должен был знать. Другое дело, мог ли он определять награждение? Как известно, награда не последовала и после гибели Дмитрия. Ничего не известно и об уголовном деле по поводу гибели Дмитрия Любивого, и о каких-либо наказаниях, связанных с убийством (см. «Инициативное расследование» в Части третьей).   
Здесь можно говорить, что добротряд «воевал» под руководством (контролем) ОГПУ, который по долгу службы должен был ориентироваться в происходящих событиях (на фотографии № 9 «Добротряд» мы видим в четвёртом ряду представителей ОГПУ и Красной Армии в качестве, возможно, проверяющих).
К 20. В ответе Дмитрия своей жене много пафоса. Так ли он говорил, мы не знаем. Но то, что Дмитрий всегда хотел быть впереди, это нам известно и из событий его юных лет, и из изъявленного им желания воевать в ударном батальоне – на опасных рубежах фронта. Но что-то ещё (кроме «счастливого детства» детей, которым он постоянно рисковал) должно было «висеть» над Дмитрием, что заставляло его постоянно совершать боевые подвиги, подтверждая свою приверженность социализму. Может быть, одиночество героя и солдата, из состояния которого он так и не вышел? Увлечение охотой и работой в лесничествах вдали от дома тоже даёт повод для раздумий.
К 21. «Любивый ушёл в горы один… злодейской рукой бандита он был убит». Здесь Фёкла не говорит и не намекает на то, кем именно был убит Дмитрий. Да и выход отряда в горы определялся тем, что в районе канала появились басмачи – о складе речь не шла. Да и было это через месяц после ограбления склада, как об этом сказано в рассказе «Трагедия ущелья Караюрт», где говорится об адекватном событии.