Любовь Любивая. Воспоминания

Из книги: Любивый Валерий. Отец : восстановление биографии / В. Д. Любивый; под. ред. И. И. Кочевых.– К.: ФАДА, ЛТД, 2011.– 448 с. – ил., портр. –  Библиогр.: с. 441–443.

Фрагмент "Воспоминания о Дмитрии Любивом и обстоятельствах жизни его семьи" (Часть вторая).

В данный раздел включены воспоминания членов семьи Дмитрия Игнатьевича Любивого: его матери, жены, дочери и сына, – которые записывались в разные годы. Воспоминания касаются событий и впечатлений, связанных с Дмитрием и его гибелью, с жизнью семьи в Киргизии – вплоть до Великой Отечественной войны. В подразделе «Воспоминания других родственников» приводится отрывок из письма Михаила Черноткача.
Воспоминания содержат неточности, носят иногда легендарный характер, – однако интересны большим количеством фактов. Понятно, что эти факты, их правдоподобность и логичность дополнительно проверялись методом сопоставления с подобной информацией других разделов книги, а также с общедоступной информацией о событиях начала ХХ века.
Воспоминания детей Дмитрия о времени жизни Дмитрия – это, в основном, пересказы старших – матери, бабушки, родственников. Однако Любовь Дмитриевна, которой в 1931 году уже было 6 лет, многое запомнила и сама. Её личные воспоминания, уточнения событий и сведений содержатся также во многих разделах книги, включая описание фотографий, идентификацию генеалогического дерева рода и др.
Материалы раздела представлены или в виде рассказа, записанного лично или со слов говорящего, или кратких текстов и годов, им соответствующих.
Воспоминания снабжены аналитическими выводами, содержащими критические замечания, уточнения и ссылки.
Замечательно, что члены семьи Дмитрия Любивого оставили рукописные воспоминания о Дмитрии и жизни в Кетмень-Тюбе в довоенное время. Создаётся впечатление, что родственники ощущали героику тех дней и необходимость сохранения для потомков картин прошлого.

ВОСПОМИНАНИЯ ЛЮБОВИ ДМИТРИЕВНЫ ЛЮБИВОЙ, ДОЧЕРИ ДМИТРИЯ
Комментарий:
Ниже приведены воспоминания Любови Дмитриевны, написанные (до «Записи 1») в школьной тетради в косую широкую линейку. Тетрадь «Зошит», укр. печаталась в Ужгороде.
На внутренних страницах тетради имеются также рисунки хутора Алексеевского (Алексеевки) с указанием объектов хутора, жилых домов и сокращённых фамилий домовладельцев. Рисунки сделаны той же рукой, что и запись на страницах. Многие из фамилий можно узнать по первым буквам, поскольку они упоминаются в книге, в том числе в данных воспоминаниях.
Патша-Ата
Мы жили всей семьёй, и с нами ещё несколько солдат, которые выезжали с отцом воевать в Ферганскую долину.
И один день (Однажды) привезли солдаты окровавленного отца и лошадь, раненую в шею, а Отца с переломанной ключицей. Отец оставался дома на лечении. Вдруг появился шум и храп лошадей. Нас стали прятать под кровать. Отец стал прислушиваться. И задали вопрос Отцу: «Почему это наши?» «Потому, что у басмачей кони не подкованы, а у нас подкованы». Мы продолжали жить до выздоровления Отца.
После этого мы отправились домой. Помню, ехали по узкому ущелью и приехали домой. Ехали лошадями.
Выводы:
Похоже, что в Патша-Ата (как называет это место Любовь Дмитриевна) Дмитрий был объездчиком лесничества, жил с семьёй, но район был приграничным, горным, и Дмитрию Любивому приходилось участвовать в боевых операциях. Учитывая, что здесь приведены не пересказы, а личные воспоминания Любови, время событий можно отнести к 1928-му году и более позднему времени, вплоть до 1930 года.
«Переломанная ключица» – заслуживающее внимание ранение Дмитрия. Другие ранения, описанные в воспоминаниях и книге Калыка Акиева [1.15], сомнительны, поскольку привели бы, например, к хромоте, о которой была бы какая-то информация. 
Эпизод с подкованными лошадьми приводится и в других воспоминаниях.
«Узкое ущелье» – возможно, ущелье Нарына, знакомое Дмитрию Любивому со времён переселения.
* * *
По Каярме был построен кооператив – первый дом от Китайской площади. Второй дом от этой площади – магазин.
Выводы:
Площадь хутора Алексеевский Любовь Дмитриевна называет Китайской, а далее по тексту воспоминаний также Красной. Каярма, возможно, приток Чычкана.
ЛЕСНИЧЕСТВО
Отец организовал лесничество и сам работал в лесничестве. Стали приходить рабочие. Лес сплавляли по Чичкану. Отец для того, чтобы все жили не в юртах, а жили в домах, лес пилил вручную. И был там тоже Сакен, старался работать, и вошёл в доверие к Отцу, который научил его стрелять. Он (Сакен) был очень хитрый. Днём работал, а ночью уходил к басмачам.
В одно утро кто-то стал кричать Отцу, что басмачи в Балочичкане (в Бала-Чичкане). Отец проснулся и говорит, что неприятный сон приснился. «Неужели меня убьют?» Сказал жене, собрал отряд, и выехали. Отряд остановился. А Отец пошёл сам в разведку. Отец не заметил, что за ним следил Сакен. Стал (Сакен) кричать: «Митька, не подходи!» – и спрятался за камень. Стал стрелять. Выстрел услышали в отряде и побежали к месту выстрела, и увидели Отца убитого в овраге. А Сакен убежал.
Отца достали и привезли в ОГПУ, и поместили его в больницу. Мы об этом не знали. К нам стали сходиться люди, и вдруг везут (Отца) из больницы на дрожках. Мать увидела и упала в обморок. На дрожках сидела мать Отца, бабушка.
Выводы:
Любовь Дмитриевна опускает такой важный факт жизни Дмитрия, как работа в Чаткальском лесничестве. Не упоминается и о водхозе.
Говорится, что Отец (Дмитрий Любивый) «организовал лесничество» на реке Чичкан, по которой сплавлял лес для строительства домов. Скорее всего, организовал заготовку леса. Из текста воспоминаний следует, что это было на север от Алексеевки, в районе селения Бала-Чичкан.
Говорится также о том, что утром «кто-то стал кричать Отцу, что басмачи» в Бала-Чичкане; Дмитрий «собрал отряд» – значит, имел такие полномочия; «Отец пошёл сам в разведку» – т.е. не на переговоры, а в разведку;  Дмитрия нашли в овраге, привезли в ОГПУ, потом в больницу, откуда домой его привезла на дрожках его мать – Домна Николаевна.   
Упоминается Сакен, который работал в лесничестве (точнее, на лесозаготовке), ночью уходил к басмачам, умел стрелять (обучил ли его Дмитрий не является доказанным – см. Часть третью), стрелял в Дмитрия, предварительно крикнув: «Митька, не подходи!», после чего убежал. «Выстрел» услышали в отряде», «увидели Отца убитого в овраге» – говорится об одном выстреле.
Эта часть воспоминаний Любови Дмитриевны, конечно же, связана с пересказом разговоров, которые велись в то время.   
ПОХОРОНЫ
Когда папа (Дмитрий Любивый) погиб, организацией похорон руководил Суеркулов.
Похороны были очень печальные. Все люди плакали. И похоронили его по указанию (матери Отца). Похоронили его на кладбище возле могилы Любивого Игната. Отчество не знаем.
Прошло время и поймали Сакена. Где его судили, была мать и я. Мне было 6 лет. Он говорил и просил прощения у моей матери, и говорил такие слова, что он воспитает детей. Мать отказалась, (сказала) что мне нужен муж, а не ты, басмач, убийца.
Мать отказалась, и после суда отправили (его) в тюрьму в Джаолабад (Джалал-Абад). И сопровождал (Сакена) Любивый Григорий Игнатьевич. Сакен себя так вёл, (что) не пытался (что-либо) нарушить. Вёл себя примерно.
Выводы:
Суеркулов, судя по фамилии, из местных. Также возможно, что он – прообраз Сатымкула из рассказа В. Данилова «Трагедия ущелья Караюрт».
Из воспоминаний следует, что похоронили Дмитрия Любивого по указанию его матери Домны Николаевны на кладбище около могилы Любивого Игната (Игнатьевича), его отца. Любовь Дмитриевна тут говорит, что отчества не знает. Может быть, на могиле отца Дмитрия не было написано отчество.
Через некоторое время поймали Сакена, судили и отправили в тюрьму в Джалал-Абад (в других воспоминаниях – в Ош, – что зависит, наверно, от наличия тюрьмы и территориальной подчинённости Кетмень-Тюбе).
На суде, где была и Любовь Дмитриевна, Сакен просил прощения у жены Дмитрия – Фёклы Константиновны, говорил, что воспитает детей. Она отказалась от его предложений. Это не доказывает того, что Сакен убил Дмитрия, пусть он даже соглашался с тем, что стрелял, а, может быть, намеренно оговаривал себя.
В действительности, Сакена арестовали лишь в 1933 г., когда Любе было уже 8 лет, судили за антисоветскую деятельность. Григорий Игнатьевич Любивый был одним из конвоиров Сакена. У Григория к поведению Сакена претензий не было (подробнее – в «Инициативном расследовании», Часть третья).
ЗАПИСЬ 1. (на отдельном листе)
К нашему (Отцу) был направлен пулемётчик Герасимов. Но его нашли позже, потому (что) к этому времени перевал ещё был закрыт. Он замёрз. Его привезли позже и похоронили на Красной площади. Его хоронили с почестями. Все (многие) думали, что (его памятник) – памятник моего Отца.   
В 1970 г. мы приехали из Киева и перенесли (прах) к родственникам, а потом – без нас – перенесли в парк Токтогула. А потом знали, что знает Надежда Черноткач (Сгибнева).
Токтогул и мой Отец были друзьями. Ещё когда моего Отца хоронили, то был Токтогул и моего брата на лошади вёз, потому что был маленький, а мы с сестрой держались за гроб и шли. Играл на домбре.
Выводы:
Говорится, что пулемётчик Герасимов был направлен в подкрепление («к нашему»), но замёрз. Его нашли позже, чем Дмитрия Любивого, поскольку «перевал ещё был закрыт» (по дороге вдоль Чычкана ещё движения не было). Понятно, что Герасимов погиб севернее того места, где погиб Дмитрий.
По другой версии, Герасимова убили в апреле 1931 г., и об этом было известно (см. Часть третью). Все знали, что пулемётчика звали Герасимов, но его имени и отчества не знали.
Герасимова «привезли позже и похоронили на Красной площади». Ранее Любовь Дмитриевна называет эту площадь Алексеевки Китайской. «Все думали», что это могила Дмитрия.
В воспоминаниях: «В 1970 г. перенесли (прах Дмитрия) к родственникам. И знали, что знает Надежда (Кузьминична) Сгибнева». На самом деле прах перенесли на новое поселковое кладбище. Позже прах перезахоронили в парке пгт. Токтогул. Перезахоронение было связано с ожидавшимся затоплением территории хутора Алексеевка водохранилищем Токтогульской ГЭС. Любовь Дмитриевна здесь не говорит, что в небольшой гроб с останками Дмитрия были положены и останки его сестры Марии, которая умерла годом позже – в 1932 г. – и была похоронена рядом с братом (см. далее воспоминания Валерия Любивого и Часть четвёртую). 
Токтогул Сатылганов, скорее всего, играл на трёхструнном киргизском щипковом комузе. Домбра же – двухструнный казахский щипковый инструмент.               
ЗАПИСЬ 2.
Когда Любивый Дмитрий вернулся с Гражданской войны, женился на Олениковой (Олейниковой) Фёкле Константиновне. Стала (Появилась) семья и нас трое. И в это время посылают его воевать с басмачами. Мы поехали на заставу Патша-Ату. Жили мы на заставе с красноармейцами. И вдруг стали нападать басмачи. И все ушли в бой. Они отбивались, как могли, и отбились. Через некоторое время раздаётся шум. Нас стали прятать под кровать. Любивый Дмит. Игнат. стал прислушиваться и понял, что были наши. Он узнал, потому что у басмачей лошади не были подкованы. В этом отряде оказался Блощецов Павел – отчества не знаю. Любивого Дмит. Игнат. сестры муж. Через некоторое время мы отбыли домой в Кетмень-Тюбе, где жили папины родные, к Любивой Домне Михайловне (правильно – Николаевне, В. Л.) Любивый Дмитрий Игнатьевич работал в лесничестве и строил Кетмень-Тюбинский посёлок. Строил водхоз, маслозавод, хлопкозавод, где работали Черноткачи – Семён и Дмитрий.   
Выводы:
Эти воспоминания написаны более официальным языком, возможно, это заготовка письма следопытам. Так, отца Любовь называет Дмитрием Игнатьевичем, а не Отцом.
«Дмитрий вернулся с Гражданской войны» – видимо, имеется в виду, что вернулся из армии после Октябрьской революции, когда началась Гражданская война. В действительности – в конце 1917 г.
«Женился на Олейниковой Фёкле Константиновне», – в действительности – в 1923-1924 гг.
Говорится, что Дмитрия «посылают воевать с басмачами», а также что на заставу Патша-Ата он поехал с тремя маленькими детьми (и, конечно, с женой). Это могло быть не ранее 1928 года, поскольку третий его ребёнок Вальтер родился в октябре 1927 г. К тому же пребывание на заставе с семьёй, конечно же, связано с трудовой деятельностью Дмитрия – работами в лесничестве в районе заставы. А участие в стычках с басмачами – суровая необходимость времени и места действия.
На заставе жили красноармейцы, с которыми Дмитрий уезжал воевать с басмачами. Уже не говорится о ранении Дмитрия.
В отряде (добротряде), который приехал на заставу, оказался Павел Анисимович Блощецов, которого Дмитрий хорошо знал: Павел не только был мужем Анны, старшей сестры Дмитрия, но и одним из переселенцев, с которым Дмитрий пересёк Среднюю Азию в 1906 году. Павел с Анной остались жить в Намангане (по сведениям Владимира Ивановича Мирошникова, внука Павла Анисимовича), а остальные члены семьи Игната Игнатьевича Любивого продолжили путь вдоль р. Нарын – в Кетмень-Тюбе, хутор Алексеевский
Здесь напрашивается вывод, что Павел Блощецов работал в Патшаатинском лесничестве так же, как и – позже – в Чаткальском (см. Фотографию № 8 в Части первой), где на общей фотографии коллектива лесничества были и Павел, и Дмитрий. Даже сама работа в лесничествах могла определяться их договорённостью.
Путаница с отчеством Домны – не Николаевна, а Михайловна – может быть связана с украинским переводом «Николаевна» как «Миколаївна», что созвучно «Михайлівна».   

ПЛАН ХУТОРА АЛЕКСЕЕВКИ И ДОМА ЕГО ЖИТЕЛЕЙ 
Комментарий: На план в овальных рамках нанесены объекты, которые удалось определить по сокращённым названиям, в т. ч. обрыв, площадь, клуб, магазин.
Список жителей хутора Алексеевки:
Жуй. – Жуйков;
Зуб. – Зубков;
Козу. – Козулин; 
Люб. – Любивый;
Мас. – Маслюков или Маслов;
Мал. – Малеванный;
Нестеров (написано полностью);
Огн. – Огнёв;
Оль. – Ольховиков;
Пат. – Патфатилов;
Сер. – Сердюков;
Си. – Сириченко;
Стар. - ?;
Чер. – Черноткач.
Узбеки (без указания фамилий);
баб. – бабушка домна Николаевна Любивая;
Мы – дом Дмитрия Любивого.
Выводы:
Перечисленные фамилии позволят в дальнейшем отыскать дополнительную информацию о Дмитрии Любивом и роде Любивых, а также проанализировать состав и движение переселенческого населения в Кыргызстане и Средней Азии.
По телефону Любовь Дмитриевна Любивая сообщила ещё следующее. Фамилии жителей Кетмень-Тюбе: Безруков, Грущенко, Слюсарев. Кроме того: Бурханов был секретарём волостного комитета партии; было два брата Луценко; Мединский был начальником (уполномоченным) ГПУ; было три брата Сириченко: Иван, Павел, Зиновий (Зинько); Царёв был главврачом местной больницы; Шаламай имел семерых сыновей. 
К списку Любови Дмитриевны следует добавить тех, кто подписывал справки и другие документы (см. Часть первую), изображён на фотографиях того времени, стал родственником Любивых по линии мужей-жён (см. Часть пятую). Общий список фамилий переселенцев начала ХХ века приведён в Приложении 11.