Глава двадцать вторая. Связной

  Себастьян со Стрелком почти каждый вечер бегали к мечети. Отсюда до неё было всего пару вёрст, да и мальчонка ждал их голодный, так что приходилось совершать эти пробежки. И не зря! Через три дня появились результаты. Жак узнал, где сейчас скрывается Виолетта. Себастьян сразу же попытался выяснить, сам ли тот её видел, или это просто разговоры. Жак заверил их, что завтра же пойдёт к ней и поговорит. Передаст поклон от них, расскажет, где они и как живут.
  Когда они ушли, Жак разложил на листьях лопуха ароматный кусок жареного мяса, положил рядом лепёшку. Костёр горел на прежнем месте, возле самого входа. Там, где всегда его жгли, где вокруг него собиралась толпа местных жителей, где дружно варили ароматную похлёбку, а после трапезы развлекали друг друга всякими небылицами. Жак жадно смотрел на этот кусок ароматной дичи, но не торопился с ужином. Его охватила щемящая тоска по ушедшим временам. Это была самая настоящая ностальгия, её Жак испытывал впервые. Такого он не ощущал даже тогда, когда солдаты забрали всех местных обитателей, не чувствовал такой остроты длинными ночами, лёжа в одиночестве на крыше руины. Но сейчас он был готов даже отказаться от этой вкуснятины, лишь бы вернуть назад те безмятежные дни. Жак осторожно протянул руку к мясу, отломил маленький кусочек, положил его в рот и закрыл глаза. Он вдруг осознал, почему с такой силой отозвались воспоминания. Это был до боли знакомый запах, неповторимый вкус... Так приготовить дичь мог только Стрелок. А ведь тот звал его с собой. Сейчас, небось, лежит так же возле костра и тоже думает о нём. По крайней мере, Жаку хотелось, чтобы именно так всё и было.
  Но как отсюда уйти? Это же его дом! Он и не помнит другого дома. Сколько не пытался он сейчас вспомнить, но ничего, кроме слабых отрывков каких-то грязных кабаков, задворок с мусорными ямами он не мог вспомнить. Да и те грязные сырые места вспоминались какими то отрывками, словно чужие, как из чьих-то рассказов. Слишком долго он здесь прожил. Как он сюда попал, кто его привёл, и были ли у него родители - он совсем не мог вспомнить. А скорее он их и не знал. Разные люди, что ему вспомнились, к нему относились по-разному, в основном хорошо, но не так, как прачка к своему сыну. Это было нечто иное. Жак отчётливо вспомнил тот случай, когда малец сломал себе ногу. Какими глазами смотрела прачка на своего сына! Как она причитала, суетилась вокруг него... А вот к нему никто и никогда не проявлял такой жалости. Пожалеют, но не более того, чем он когда то жалел подраненного щенка. От этих мыслей Жака снова охватила тоска. Только эта тоска уже была другая. Она отличалась от той, что он испытал от запаха жареной дичи. Ему просто недоставало того тепла, которое имеют дети в семьях. Те дети, кого родители не выбрасывают на улицу, не оставляют одних на волю этого дикого мира. Неужели у него нет никого из родных? Должен же быть хоть дядя, тётя, бабушка... Может, есть у него и братья и сёстры, но они не знают о его существовании. А может они помнят его и любят, но не могут найти. От такой мысли Жаку совсем не по себе сделалось. Он просто заплакал. От обиды, от жалости к себе, от несправедливости в этом мире. Почему он должен здесь один мучиться, когда его где-то ждут, ищут, надеются встретить живым.

  На утро Жак проснулся от холода. Он был весь мокрый от ночного дождя, но в руке крепко сжимал кусок вчерашнего недоеденного мяса. Что же такое вчера с ним произошло? Он уже не помнил, но непонятно было, почему заснул здесь, у костра, а не спрятался в своей уютной нише под самым куполом. Зато отчётливо вспомнилось, что он обещал Стрелку и Себастьяну. Он спешно доел остывший кусочек, лепёшку завернул на вечер в лист лопуха. Нужно было спешить. В рыбацком посёлке люди просыпаются рано. Ему почему то не захотелось привлекать внимания. Жак с гордостью почувствовал, что на него надеются серьёзные люди, он нужен им! И порученное дело никак нельзя было испортить. Хотя и раньше в той деревне на него никто не обращал внимания, но тогда он там шлялся просто так. Теперь другое дело - у него есть поручение, и никто посторонний не должен про это знать.
  Жак пошёл в сторону посёлка по той дороге, по которой ещё недавно шли Стрелок и Себастьян. Дойдя до перекрёстка, он остановился и прислушался. Ему показалось, что кто то движется по той дороге, что ведёт в город. На всякий случай, он спрятался в ближайший кустарник. Через некоторое время появились те, от которых он сюда нырнул. Это были простые крестьяне, которые обычно в этот сезон ходят в город в поисках временной работы. Они или ничего с утра не нашли, или были на ночной работе. Судя по уставшим шагам и отсутствию обычных дорожных разговоров, эти явно работали всю ночь. Можно было вылезать из укрытия, но Жак медлил. Решил, пусть они всё же пройдут. И не зря. Не успели крестьяне скрыться за поворотом, как из города, по той же дороге выехал всадник. Он был один. Конь остановился на середине перепутья, только переминался с ноги на ногу, да храпел. Жак осторожно поднял голову. перед ним, в нескольких саженях был Серж. Он внимательно осматривал все направления на этом перепутье. Заметив вдалеке крестьян, он двинулся в их сторону. Жаку тоже нужно было в сторону рыбацкого посёлка, но как теперь идти и не быть замеченным? Он решил, что лучше всего пробежаться по полю, в стороне от дороги. Трава уже вымахала достаточного размера, чтобы можно было бежать, пригибаясь и не быть замеченным с дороги. И тут Жак вспомнил, что там же Виолетта, и на неё ведёт охоту именно этот жандарм. Теперь нужно спешить! Он бросился через дорогу на другую сторону. Там кустарник шёл гораздо чаще, и часть пути можно срезать, если свернуть к лесу. Но то, что бежать по такой траве было не в пример сложнее, чем по дороге, Жак не подумал. Но выбора то у него небыло.     Несколько раз он падал, сильно ударился коленкой об камень, за который зацепился, но боли он не чувствовал. Если этот Серж прицепится со своими расспросами к тем крестьянам, Жак не сомневался. А это его выигрыш во времени. Добежав до деревни, он решил уже не прятаться и не особо осторожничать. Время было дорого. Он быстро нашёл Таверну, где должна быть Виолетта, влетел в неё, вырываясь из рук местного халдея. Пока его пытались выставить на улицу, он глазами пробежал по залу, увидел Виолетту и окликнул её. Она его заметила, улыбнулась, и сделала жест рукой этому верзиле, что уже держал его за плечи. Виолетта сама подошла к Жаку, обняла его.
- Жак, это ты? Как я рада тебя видеть! Ты какими судьбами здесь?
-Не сейчас! Синьора, вы можете со мной выйти на улицу? У меня есть к вам послание. Лучше не на улицу, а во двор.
Виолетта скинула фартук, положила на край барной стойки и повела Жака через зал к заднему выходу.
  Во дворе он сразу же рассказал ей, что сюда едет Серж, этот страшный курчавый жандарм, от которого он недавно в городе больно получил плёткой. Её лицо от этой новости сразу стало другим. Она даже побелела. Оставалось одно - бежать в сторону леса. А там можно пройти к побережью. Туда то Серж точно не пойдёт, так как это самый глупый выход получается. Но такие глупые поступки часто выигрывают из-за своей же нелогичности.
  Немного отдышавшись, Жак поведал ей всё, что знал. Про то, что Стрелок и Себастьян живут у горных старателей, что они её там будут ждать, что в мечети никого, кроме него нет, солдат уже не видно, зато Серж ведёт свои поиски ещё усерднее. Да и сами старатели по ней скучают.
  Виолетта же, в свою очередь, рассказала ему всё, что знала сама. Как они с Себастьяном чуть не встретились, здесь, в этой таверне. А солдат потому и не видно, что они теперь в этих краях обитают. Где точно - она не знает, но вино и эль они приходят пить постоянно, почти каждый день. И в это же самое время она пару раз встречала Щипача, только он сидел отдельно, за другим столиком. Чудом они ни разу не встретились. Ей показалось, что он с ними. И эта глупейшая маскировка срабатывает только на совсем посторонних.
И, насколько она слышала их разговоры, они теперь ищут Стрелка, только они называли его другим именем. Но по описанию это точно про него говорили. Она и раньше чуяла, что Стрелок - не простая птица, иначе кого он стал бы так интересовать. Имеются за ним грешки  пострашнее этих бумаг. Теперь и здесь становится опасно, только уйти она с Жаком пока не может. Пусть он передаст обоим, что она вскоре сама придёт в лагерь, пускай её дождутся.
  Пока они так разговаривали, незаметно забрели к самому побережью. Виолетте придётся сейчас тут отсидеться, а он сходит назад в таверну. Когда станет безопасно, он вернётся и предупредит. Но на её счастье, Серж в таверне так и не появился.
  Через пару часов Жак возвращался назад, но уже по дороге. Теперь ему были известны намерения Сержа и солдат с этим Щипачом. Вечером должны будут вернуться Стрелок с Себастьяном, и он расскажет эти новости. Он настолько спешил, что опять чуть не столкнулся с путниками. На этот раз навстречу ему шли несколько солдат. Скорее всего в таверну. Значит, не только Виолетта их видела, но и он сам. Это уже подтверждение его новости. Жалко только, что прошли они мимо его молча, лишь иногда покашливая. Жак сидел в кустарнике, провожая их взглядом и прислушиваясь. Но и Сержа он тоже сквозь кустарник видел, и его разговоров не слышал. Это немножко задевало самолюбие Жака, но и так уже хорошо. Не всё сразу. Он ещё узнает намерения и тех и других. Он успеет предупредить своих друзей. Он не может их подвести, ведь на него надеются!

  Каково же было удивление Жака, когда он, придя в мечеть, увидел Прачку с сыном. Они вернулись! Он не мог поверить, что всё возвращается к прежней жизни. Не зря он вчера так сильно желал этого. Услышал бог его просьбу, сжалился, и послал первых обитателей обратно в привычный для них дом. Радости небыло границ, когда он увидел ещё и Повариху с Бароном. Те тоже откровенно обрадовались. Теперь он будет не один. За то время, что они прожили вместе, и прачка, и повариха, и старый барон стали для него почти родными. Пусть пока не все ещё здесь, но если вернулись первые постояльцы, то вернутся и все остальные, Жак в это уже полностью верил.

***
Продолжение  http://www.proza.ru/2012/04/21/136