Лига сексуальных террористок

Глава I. Первая пропажа
Старший лейтенант Сергей Копытин смачно, с хрустом, потянулся. Поднялся, дернул ногой, очевидно, затекшей от долгого сидения за очередным делом, и подошел к окну. Кактус, символизирующий в их со старлеем Алексеем Каляевым кабинете торжество правосудия, значительно усох с той поры, как его поливали в последний раз. Обычно его «подкармливали» (а, скорее, подпаивали) остатками чая, чаще всего недопитого из-за срочного выезда на место очередного происшествия, но вот уже, наверное, с месяц в их районе ничего особенного не происходило, и потому «торжество правосудия» иссохло. И если не будет срочного выезда...
Дверь аккуратно приотворилась практически одновременно с деликатным стуком, и в проем бочком протиснулась женщина лет пятидесяти пяти.
— Можно?..
— Вы уже вошли, — не совсем довольно сказал Копытин.
Старший лейтенант не очень любил пожилых посетительниц. «Как всегда, ничего серьезного. Ну, пропал кто-нибудь. Дочка, скажем. Нафантазировала себе невесть что, а та затусила где-нибудь на неделю, а мать преупредить не сочла необходимым...»
— Что у вас?
— Сын у меня...
«Ошибся, — подумал старлей. — Стареешь, брат...»
— И что ваш сын? Пропал?
Женщина кивнула.
— Сколько вам лет? — неожиданно и бестактно поинтересовался Копытин.
— Сорок восемь...
«Она даже не сказала кокетливо, что женщину о возрасте спрашивать неприлично», — заметил Сергей.
— Три дня прошло?
— Да уж не три, уже, считай, полторы недели...
Вот тебе и на!
— А почему сейчас только забеспокоились? Как, кстати, зовут вашего сына?
— Петя... Петр.
Петя-петушок, золотой гребешок...
— ...Он уже не в первый раз вот так пропадает. Но больше недели — никогда.
«Ну вот тебе и положенные три дня, — думал старлей. — Привычная неделя плюс еще три».
— А до этого куда пропадал?
— Как — куда? — удивилась женщина, но сразу не ответила. — ...Бабник он у меня. ...Нет, вы не подумайте — они сами на него вешаются...
Ну конечно, мать всегда сына оправдает. Он не виноват, они сами!
— То есть во всем виноваты исключительно девушки? — с усмешкой поинтересовался Копытин.
— Да нет... он тоже...
Женщина, казалось, еще более сникла — на этот раз под взглядом Копытина.
— Ну что ж, — вздохнул он. — Пишите заявление. Фотография при вас?
— Да-да, конечно! — засуетилась посетительница. — Вот.
В последнем ее слове промелькнула едва заметная нотка гордости.
Копытин оценивающе глянул на фотографию. Вряд ли парня можно было назвать по-настоящему красивым. Смазлив — это да. И в глазах — осознание собственного превосходства. Но в чем оно, это превосходство?
— Он у вас учится?
— Нет, работает.
— Кем?
— Н-ну... точно не знаю, — замялась посетительница и, будто решившись, произнесла практически скороговоркой. — Где-то в баре.
— В каком, не знаете?
— Петя что-то говорил... — глаза выдали: знает, но говорить не хочет. Понятно — хочет гордиться сыном, но гордиться, видно, на самом деле нечем.
— Вспомните, это важно.
— Кажется, «Гадкий койот»...
— Это который на Луначарского, во дворах?
— Н-ну да... вроде бы где-то там...
— Хорошо. Давайте дальше. У вашего сына постоянная девушка была?
— Откуда?!
Руки женщины теребили ручку сумочки.
— Откуда? — повторила она. — Разве их сейчас, постоянных, найдешь? Вертихвостки все какие-то.
— А может, он их не там искал? — поинтересовался Копытин. А про себя добавил: «Или не хотел искать постоянных. А зачем? С постоянными нужно строить отношения, приспосабливаться, идти на компромиссы, помогать. И ответственность немаленькая. А так — все гораздо проще: «Секс на 2-3 раза без обязательств», как частенько пишут в анкетах сайтов знакомств, и не только парни. Просто и со вкусом, как говорится».
— А где их искать-то? — вздохнула мать Пети-петушка. — Знала б, сама б ему нашла. А то — двадцать пять, и ни жены, ни детей... А я, знаете, тоже хочу бабушкой побыть... Вы уж простите...
«В ход пошел платок, — заметил Сергей. — Как бы успокаивать не пришлось». Но женщина взяла себя в руки.
— Спрашивайте, товарищ милиционер, я все расскажу. Только найдите моего... непутевого, — последнее слово далось ей с трудом.
Когда посетительница, наконец, вышла из кабинета, с ней в коридоре практически столкнулся старший лейтенант Каляев.
— Привет, — произнес, будто выстрелив, и уверенной рукой отправил в угол черную папку. Она приземлилась точно посередине каляевского стола. — Кого на этот раз ищем? Парня, девушку?
— Парня.
— Жаль, — разочарованно протянул старлей Каляев. — Что за парень?
— Такой же, как ты, — буркнул Копытин. Искать пропавшего не хотелось. Интуиция подсказывала, что ничего страшного в исчезновении этого парня не было. — Петя-петушок, двадцать пять лет, по словам матери, бабник непутевый.
— Бабники бывают путевые и непутевые, — задумчиво произнес Каляев. — Наш — непутевый. Где работает?
— В баре.
— М-м-м! И кем, стесняюсь спросить?
— Мать не знает. Или не хочет знать. Или знает, но не хочет говорить.
— Значит, стриптизер.
— Вполне может быть. Пропадает, говорит, обычно на неделю, не больше. А нынче уже полторы прошло. Вот и забеспокоилась.
— Так. Значит, недели на одну ему хватает. А может, не на ту напоролся? Вдруг недели мало оказалось? У нас кофе еще остался?
— Да, вроде, есть немного.
Каляев подошел к чайнику, залил воду.
— Девочки — это хорошо, — задумчиво проговорил он. И добавил. — Но иногда это очень плохо.
— Видимо, как в нашем случае.
— Да ничего страшного. Нагуляется и вернется.
— Боюсь, долго ждать придется. Так и будет гулять.
— Это верно...
Что-то Алексей сегодня больно уж задумчив...
— У тебя-то что?
— У меня? — Каляев раскрыл черную папку — ту самую, что бросил на стол несколько минут назад и повторил. — У меня?.. Ни-че-го. В том-то и дело, что ни-че-го.
— С Женькой? — догадался Сергей.
— С ней. Все боится, что Сонька ее меня не примет.
— Будто муж ее был лучше.
— Черт знает, лучше-не лучше... Тормозит. А мне, извини, не двадцать пять, я уже путевым побыть хочу. Семья, дети, прочее...
Он подошел к закипевшему чайнику, всыпал в кружку кофе и сахар и долго мешал ложкой.
Сергей почувствовал: разговор еще не закончен.
Хоть и знали они с Каляевым друг друга еще с юридической академии, а после ее окончания и попали в одно подразделение, но особо откровенным в личных делах Алексей с Сергеем не был никогда. И, наверное, вообще ни с кем не был. И лишь в последний месяц стал делиться. Говорило это об одном: впервые у старлея Каляева появилось серьезное чувство. Копытин удивился, узнав, что у избранницы соратника оказалась дочь. Точнее, что Алексей связался с женщиной с ребенком. Значит, на самом деле серьезно.
— ...Подарки дарю, сюрпризы устраиваю. Естественно, хочу чего-то в ответ. Простое «спасибо» хотя бы. А Женька мне: «Я знаю, что за все приходится платить. Меня этому за последние годы научили. Но я хочу сама решать, когда и чем платить». Ну что ты с ней делать будешь?!
— Сомневается, правильно. Наверняка мужики ее использовали по полной программе. Сам говоришь, наивность некая в ней присутствует. Да и муж, по твоим же словам, комплексов на нее нацеплял будь здоров. Вот и боится довериться.
— Так-то оно так...
Алексей наморщил брови и, прерывая затянувшийся, по его мнению, доверительный разговор, спросил:
— Ну что, идем к «Гадкому койоту»?
— Пошли, — вздохнул Копытин.

Глава II. Служебное положение в личных целях
«Жить нужно в кайф» — этот лозунг Петр Синицын решил пронести через все свое земное существование. Только через земное, поскольку в загробное он не верил. Добиваться чего-то, тратить на это усилия? К чему? Нужно пользоваться тем, что у тебя есть. Если природа одарила его, Петра, таким телом и лицом, почему бы этим не пользоваться? Может, конечно, и придет такое время (и, к сожалению, наверняка придет), когда этим даром природы уже не воспользуешься — сгинет без следа. Тогда тем более нужно успевать.
И он успевал. Вытаскивая из своих плавок пятисотки, тысячные «деревянных», а то и (попадались и более щедрые девочки!) сотню «зеленых», сдержанно улыбались. А там еще — приватные танцы и по крайней мере один-два раза в месяц рядом с ним в машине — какая-нибудь смазливая Маша... Даша... Саша... «Зависал» обычно у одной из них на неделю. На большее не хватало. Скучно это все — «семья» (пусть даже на две недели — на месяц, о большем вообще думать не хочется!), быт... А там еще дети... Не дай бог! ...Нет, ну, может, когда-нибудь, когда он выйдет в тираж... лет эдак через десять... пятнадцать... Мать ноет: «Внуков хочу... не доживу...» Как же, не доживет! Внуков захочет — доживет. Бодрая еще. Еще, может быть, увидит...
...Взгляд привычно вычленил изучающие глаза. Не раздевающие (как ни странно, случались и такие, и нередко, хотя уж, кажется, куда «раздевать» его глазами дальше? — только для того, чтобы увидеть угадывающееся нечто мощное под плавками), а именно — изучающие. Бумажка в пять тысяч, небрежно завернутая уголком за резинку тонкими пальчиками с длинными ноготками (ноготки царапнули по лобку, обещая неземную страсть), заказ на приватный танец...
«Еще одна клюнула», — с удовлетворением отметил Синицын. Тоже скользнул изучающим взглядом, в котором, однако, присутствовал элемент раздевания. Петру нравились именно такие — с недоразвитыми формами: узкими, будто мальчишечьими, бедрами, тонкими икрами, грудью первого размера... Но у этой, казалось, грудей вообще не было. Зато будто наяву стриптизер увидел длинные стоячие соски, растущие не из привычных бугорков, а словно бы ниоткуда. «Вот с этой бы я...» — он не докончил мысленную фразу. Они прошли в приват-комнату.
Девушка развалилась на диване — расслабленно, даже немного нахально-бесстыже. Вот именно так — бесстыже, но, как ни странно, не обещающе. И это его завело. «Ртуть» в его «термометре» поползла вверх. Но если Петр набросится на нее тут же, работу и репутацию он потеряет в пять минут, даже не успев до конца раздеть (а не то что войти) девушку.
Синицын танцевал, одновременно изучая свою визави, пытаясь определить ее «болевые» точки. Приближался, прижимался, девушка вздрагивала, но вздрог ее был каким-то странным, не вожделеющим. Словно она и не хотела, и хотела одновременно этого показывающего всего себя парня. И такое поведение заводило его еще больше.
Внезапно девушка поймала его за плавки, властно подтащила, оттянула резинку и заглянула.
— Пошли! — не допускающим возражений тоном бросила она и, взяв стриптизера за «одноглазого змея», уверенно повлекла парня к выходу.

Глава III. Первая информация
— Петр Синицын? — уточнил бармен. — Да, был такой.
— Почему «был»?
— Так уволили его. Полторы недели на работу не выходил. Сорвался, видать. Не выдержал.
— Точнее, пожалуйста.
— Соблазнов много, сами понимаете, — парень обвел руками зал, перекрикивая музыку.
«Соблазнов» действительно было много. Кто-то сидел со своими спутниками, но большинство — со спутницами. Отдыхали после трудовых будней, глядя на мускулистые обнаженные тела, отрывались, кое-кто, видимо, развлекался на полную катушку. Любовались, грезили о «гигантах» в плавках, может, сравнивая со своими парнями, может, желая заполучить такого хотя бы на ночь. Честно говоря, старлей Копытин подобных девушек не понимал. Хотя... Парней и так меньше, чем девушек, а если еще и вычесть наркоманов, карьеристов, алкоголиков и «голубых», то остается, что называется, вообще «шиш да маленько». Поневоле задумаешься... Не все же могут — любовницами, не все способны увести мужчину из семьи. И что тогда остается?.. В лесбиянки?
— То есть загуливают, бросая работу? И часто такое случается?
— Бывает... — уклончиво проговорил бармен, смешивая коктейль для очередной клиентки.
— Мальчики, не желаете потанцевать с девочками?
Та, что спросила, была уже порядком нетрезва, но явно хотела. Именно с ним, Сергеем Копытиным, или все равно, с кем.
— Мы на работе, — не глядя ни на девушку, ни на ее подругу, отрезал Каляев.
— Ск-кажите, пож-жалуйста, — с обиженной гримаской произнесла подруга.
— На работе... — первая выдула в сторону Алексея порцию дыма и наморщила едва видный из-за челки лобик. — Сутенеры, что ли?
Каляев поперхнулся коктейлем. Вторая девушка ощутимо хлопнула его по спине.
— Нет, мы из милиции, — «успокоил» девушек Копытин.
— А чего, кого-то убили? — первая смотрела уже с любопытством.
— Не, — выдала вторая. — Похитили. Да?
— Да, — неожиданно для себя подтвердил Сергей.
— И кого, если не секрет?
— Петра Синицына.
Каляев глянул на бармена. «Глаза полезли на лоб», — отметил Алексей.
— Серьезно?!
— Нет, шутка. Он пропал. Мать заявила.
— Неплохой мальчик, — задумчиво проговорила вторая.
— Это тот стриптизер, что ли? — удивилась первая. — И ты с ним была?! А че ничего не сказала? Ну и как он тебе?
Подруга изобразила руками и лицом нечто более-менее ясное для первой, и та решила:
— Если появится, я с ним обязательно попробую.
— Девушки, мы вам не мешаем? — почти с издевкой осведомился Каляев.
— Товарищ... как вас там по званию?..
— Старший лейтенант.
— А вы? — вторая обратилась к Копытину.
— Тоже.
Девушка переводила взгляд с него на Каляева, точно пытаясь определить, кто более достоин ее внимания. Наконец, повернулась к Алексею:
— Товарищ старлей, я его сама найду.
— Ну-ну, — скептически произнес тот. — Может, поделитесь тактическими соображениями и планами на будущее?
— А че тут делиться, товарищ старший лейтенант?.. Как вас, кстати, зовут?
«Меня не зовут, я сам прихожу», — хотел сказать Каляев, но ответил коротко:
— Алексей.
— Меня Ксюша. ...Старший лейтенант Леша... Найду, закажу приват-танец, а там — дело техники.
— За этим дело не станет, не сомневаюсь. Только когда будете стрелять глазками, но не насмерть. Он нам живой нужен. А где и как будете искать?
Копытин глянул на бармена. Тот с отсутствующим видом протирал бокалы.
— Ну, узнаю адрес...
— Адрес я вам сам могу назвать. Он живет с матерью, которая, напоминаю, и обратилась к нам. Его там нет.
— Ну, узнаю, с кем он в последний раз уехал.
— Вы в милиции не хотите поработать? — осведомился Копытин.
— С вами — нет, — парировала вторая.
Первая, пьяно мотнув челкой, заявила:
— Если она — с ним, то я с в-вами. К-как вас зовут, кст-тати? А то его звание помню, а... — она махнула рукой.
— Сергей.
— Сережа... — задумчиво произнесла девушка. — Был у меня один Сережа...
Она еще раз махнула рукой.
— Угости Сашу ма... нет, мо... мохито.
— Саша — это ты?
— Я.
Девушка подала руку лодочкой.
— А... — безнадежно бросила она. — Не надо. Хватит. Поехали!
Саша почти сползла с табурета. Сергей поддержал девушку. Они с Каляевым переглянулись. Тот мотнул головой. Это означало: отойдем на минуту. Так они изъяснялись друг с другом во время допросов.
— Слушай, этих девочек нельзя отпускать. Саша эта была с ним, может что дельное вспомнить. Перестает мне нравиться эта ситуация. Нюхом чую: что-то не то. Съезди с ними.
— Куда?!
— К кому-нибудь из них. Приведи в порядок, пообщайся. Мне нельзя, у меня Женька, сам понимаешь...
«Ну да, а мне можно, я один...» — усмехнулся Сергей. Впрочем, почему бы и нет. Ксюша — девочка симпатичная. Саша, правда, тоже ничего, но все же...
— Я поймаю мотор, а ты откомандируй девочек. И договорись.
«Самое простое выбрал себе», — подумал Сергей.
— Девочки, давайте-ка продолжим у вас, — нарочито бодрым тоном сказал Копытин, потирая руки.
— У нее, — ткнув пальцем в Ксюшу, решила Александра.
— У меня так у меня, — согласилась та.
— Мы еще вернемся, — пообещал Копытин бармену. Тот молча пожал плечами.

Глава IV. У Ксюши
Такси неожиданно мягко шуршало по мостовой. Копытин сидел на переднем сиденье, Ксюша — сзади, придерживая уснувшую Сашу. Молчали. Каляев, посадив их в «мотор», вернулся — продолжать «общение» с барменом. Сергею происходящее казалось нереальным. Куда он едет с двумя не совсем трезвыми девушками? Зачем? К чему это все приведет? Неожиданно явилась абсолютно шальная мысль: а ведь презервативы он с собой не захватил! Но тут же заместилась другой: «Я же работать еду, а не...»
— У вас там рядом аптека есть?
— Не беспокойся, у меня есть.
— Ты о чем?
— О том же, о чем и ты. Я давно уже не маленькая девочка, старлей Сережа...
Смутился. Хотя чего ради? В низу живота возникло напряжение и не спадало до самого Ксюшиного дома.
Пьяно-полусонную Сашу они вели под руки — справа Сергей, слева Ксюша. Копытин чувствовал предплечьем упругую Сашину грудь, ее растрепанные каштановые волосы щекотали его шею. Винный запах — изо рта, терпкий — от волос...
— В постельку... — говорила-приговаривала Ксюша. — Сейчас мы Сашу положим в постельку...
— Сашу в постельку с Сережей, — неожиданно подняв голову, выдала девушка и тут же уронила ее на плечо старшего лейтенанта.
— Куда тебе сейчас — с мужиком? — недовольно и почти зло отозвалась Ксюша. — Он со мной будет!
— С тобой так с тобой, — почти обреченно, но все же вскинув голову, согласилась Саша. Ее челка щекотала Сережину щеку.
— Только сегодня — с тобой? — поинтересовался Копытин.
Ксюша пожала плечами.
— Поговорим-поспим-узнаем. Только сначала надо это чудо уложить.
— Сама ты — чудо! — не открывая глаз, возмутилась Саша.
— На кухню проходи, а я ее пока раздену.
«Лезет же в голову! — подумал Копытин. — «Ты проходи, а я ее пока раздену» — как-то это все двусмысленно... Хотя каждый обычно слышит то, что хочет». И еще ему пришла в голову фраза: «Совместить приятное с полезным». «Да, пора подумать и о полезном», — решил старший лейтенант Копытин.
Шуршание и бормотание за стеной прекратились. Тихонько затворилась одна дверь, отворилась другая. В проеме кухни появилась, наконец, Ксюша.
— Мог бы и чайник поставить, — спокойно, без претензий заметила девушка.
— Я же еще не хозяин, — отозвался Копытин.
— Оценила, — коротко сказала Ксюша, набирая в чайник воду. — Газ пока зажги.
Сергей кивнул.
— Ну что, уложила?
— Да, — коротко выдохнула девушка. Выдохнула так, что стало ясно: эта тема закрыта.
— Вы давно знаете Петра Синицына?
— Н-ну как знаю... — запнулась Ксюша. — Санька ее лучше знает, как недавно выяснилось.
«Да, ей больше идет именно «Санька», — подумал Копытин.
— Расскажи, что знаешь. А завтра я ее до... спрошу.
— Ты для этого сюда пришел?
— И для этого тоже... в основном. А ты всегда вот так действуешь и говоришь?
— Как — «вот так»?
— Обнаженно.
— Обнаженно — это хорошо, — задумчиво проговорила Ксюша. — А зачем скрывать? Я считаю: скрывать что-то — то же самое, что врать.
— Значит, лучше сказать: «Я тебя хочу, пойдем»?
— Все от ситуации зависит. От настроения, в конце концов.
— А ты не размениваешься? — вырвалось у Копытина.
— С тобой? — поинтересовалась Ксюша.
— Оценил. Итак...
— Шерше ля фам, — сказала девушка.
— Часто его брали?
— Брали? Ты сказал: «Брали»? Правильно сказал. Довольно часто, насколько я знаю.
— А его убить не могли? Скажем, из ревности?
— Убить?
Задумалась.
— Вряд ли.
— Но ты не думаешь, что он просто завис с кем-нибудь?
— Н-нет, не думаю. Хватит пока об этом, а? Давай подождем, пока Санька проспится. ...Чай, кофе? — буднично спросила Ксюша.
— И потанцуем. Кофе.
— И все-таки не поняла: Алексей-то почему не поехал с нами?
— Он... — Сергей замялся. — Девушка у него.
— Неужели верный? — Ксюшины брови поползли вверх. — Редко такое случается.
— Нередко, поверь. Ты не с теми, наверное, общалась.
— Может быть. А ты?
— Я пока свободен. — И пошутил. — Не знаю, надолго ли.
И хитро взглянул на девушку.
— Не люблю, когда парни кокетничают, — не совсем довольно выдала та.
— Больше не повторится.
— ...Не поверишь, — говорила Ксюша, откусывая печенье, — надоели все эти встречи «на раз». Чего-то серьезного хочется.
— Чего-то?
— Не придирайся к словам! Сегодня — в последний раз.
— А может, не стоит — в последний раз? Может, на самом деле хватит?
Ксюша взглянула недоуменно. Копытин поторопился пояснить:
— Может, сегодня и начнем — всерьез?
Поперхнувшись, девушка выкашляла:
— Ну ты даешь!
Дальше чай-кофе пили уже молча. Сергей уже успел подумать: «Все, проехали», как Ксюша (минуты две спустя) спросила:
— Я правда тебе нравлюсь?
— Иначе меня здесь не было бы.
— А как же работа?
Старший лейтенант посмотрел на часы и уточнил:
— Уже полчаса как не было бы.
— Поверить, что ли? — с сомнением поинтересовалась у себя Ксюша. — Чем черт не шутит?
— А я тебе нравлюсь? — какая-то подростковая неловкость.
— Иначе тебя здесь не было бы уже полчаса.
И после этой — именно после этой — фразы обоим стало ясно: все возможно.

Глава V. В каждом шраме есть свой шарм
— ...От безнадежности все это, — говорила Ксюша, прижавшись к Сергею. — От одиночества.
Они лежали на расправленном диване. Копытин поглаживал Ксюшино плечо. Неожиданно приподнявшись на локте, девушка внимательно посмотрела на своего «мужчину на ночь»:
— Неужели это ты?
Сергей понял, что Ксюша хотела сказать.
— Я. И ты?
— И я... Если все сложится, я буду тебя слушаться. Всегда. Обещаю! — И добавила. — Ты ведь все-таки старший по званию...
— А я — тебя.
Потянулась, будто соскучившись, будто несколько ночей не были вместе. Обняла — не только руками — всем телом. Выдохнула:
— Ты!
«Она и правда жутко одинока», — успел подумать Сергей, прежде чем тонкие пальчики пустились на охоту. Они пробежались по его телу, словно пальцы гармониста, пробующего инструмент — так ли отзывается, слушается ли? Произнесла невпопад:
— А у меня шрам под левой грудью...
И снова посмотрела изучающе: так ли отреагирует, как она ждет?
— В каждом шраме есть свой шарм, — неожиданно для себя нашелся Копытин.
— Правда? — совсем по-детски обрадовалась Ксюша.
— Какая ты нежная...
— С тобой мне почему-то хочется быть нежной. Сама не знаю, почему. Я особо не люблю нежностей.
— А я люблю.
— Значит, я буду нежной.
И как-то само собой решилось: будущее — долгое ли, короткое — у них общее.
Ксюша, как в детстве, с головой забралась под одеяло. Губки хватали кожу, вбирали — то нежно, то с легкой болью, спускались ниже, сердце заходилось все сильнее и сильнее. Но до самого сладкого девушка не добралась, оставила на потом. Вылезла на свет — лунный, отраженный, обнаженный — и выдохнула:
— Ты!
Сергей рывком отбросил одеяло, обнял взглядом хрупкую фигурку, стараясь не спускаться к светлеющей в лунном свете дельте Венеры: сладкое — на десерт.
— Где он у тебя?
— Кто? — отчего-то напряглась девушка.
— Шрам.
Ксюша чуть приподняла грудь.
— Вот.
Закрыла глаза. Ласковые губы двигались вдоль по шраму. Волосы приятно щекотали сосок. Потянулась пальчиками к самому сладкому, предвкушая, предчувствуя, как оно, это сладкое, раздвигая нежную плоть, устремится в нее, Ксюшу, и будет двигаться, двигаться, двигаться, тревожа, лаская — все глубже, глубже...
Кажется, исчезли, пропали все звуки — растворились в ночи. Но девушка знала: это просто за стеной прекратился Санькин храп. Ксюша не успела ничего осознать, не успела среагировать: в проеме двери возникла пошатывающаяся подруга:
— А-а, вы здесь?.. Н-ну и к-как?
Ответом было молчание.
— Не х-хотите гов-ворить? Л-лад-дно, ух-хожу. После под-делитесь. Вп-печатлениями, имею в виду. Ад-дьё!
Вышаталась из комнаты и притворила дверь. Ксюша не смогла сдержать улыбки.

Глава VI. Что сказал бармен
— Ну что, удалось? — поинтересовался Каляев, когда старлей Копытин появился, наконец, в их служебном кабинете.
— Вполне, — автоматически ответил Сергей и, спохватившись, поинтересовался. — Ты о чем?
— Удалось, — удовлетворенно заметил соратник. — И как?
— Вполне, — повторил Копытин.
— С кем? С Ксюшей? А Саша не присоединилась?
— Не пошли! — скривился Сергей. Но, не удержавшись, добавил. — Заглянула в самый пикантный момент. Но присоединиться не пожелала.
— Ну, после всего выпитого ею... А в остальном как?
— Обе говорят в голос: «Ищите женщину!»
— Ну это я и сам знаю. Бармен говорит, в день исчезновения, двенадцатого июня, точнее даже, в ночь на тринадцатое, наш подопечный уехал сразу же после приватного танца. С девушкой. И больше не проявлялся.
— Он девицу запомнил?
— Говорит, странная была. Не пошла бы с ним, поклялся бы, что лесбиянка.
— Это уже что-то. Месть за всех обманутых женщин?
— Или за одну обманутую женщину.
— Он ее раньше видел?
— Говорит, нет. Глаз наметанный, сразу видно. Держи.
Каляев раскрыл черную папку и вынул листок. С него смотрела на Сергея девушка лет двадцати пяти, миловидная, но с неуловимо мужскими чертами. В чем они состояли, Копытин вряд ли точно определил бы. Но они были.
— Ты времени зря не терял, — отдал он дань справедливости бывшему однокурснику.
— Я с большим удовольствием побыл бы на твоем месте. Но, — Алексей вздохнул, — уже нельзя. Пора остепеняться. В общем, держи. Пробей по базе — вдруг на нее что-нибудь есть.
— Думаешь? — с сомнением поинтересовался Сергей.
— Чем черт не шутит, пока бог спит. Других вариантов пока все равно нет.
Но и этот вариант пока не сработал. Девушки с такой внешностью в милицейской базе данных не существовало.
— Сашка-то что сказала? — поинтересовался Каляев за чашкой кофе.
— Особую примету назвала. Знаешь, какую?
— Ну?
— Родинку на члене.
— Оригинально! Везет же некоторым...
Сергей не понял: всерьез Алексей или прикидывается.
— Что еще интересного?
— Ничего, за что можно было бы зацепиться. Рассказывала в основном, что они вытворяли в постели.
— Рецепты записал?
— Иди к черту!
— Сейчас пойду. Потусуюсь в баре, может, кто из посетительниц что вспомнит. А ты...
— А я — по его знакомым пройдусь.
— Если что — до связи.

***
Зацепок не было. Никаких. Но именно с той девушкой Петра Синицына видели в последний раз. Искать следовало именно ее.
Тишину кабинета прошил телефонный звонок.
— Старшего лейтенанта Каляева, пожулайста.
Уверенный мелодичный девичий голос. Копытин протянул трубку Алексею:
— Тебя. Девушка.
Каляев подержал трубку возле уха и через несколько секунд положил.
— Ну?
— Что «ну»? Голос слышал, да? «По делу стриптизера Петра Синицына. Девушку зовут Леонора. Это все». И трубку положили.
— Да-а... Думаешь, настоящее имя?
— Нет, конечно.
— Такое ощущение, что шлюха.
— Из-за имени? Со счетов, конечно, сбрасывать нельзя, но... Сам посуди: шлюха лесбийского вида платит стриптизеру за приват-танец.
— Скажи кому — не поверят.
— Вот и мне не очень верится.
— Ладно, схожу к «проституткам»1. Вдруг что скажут. Фоторобот дай.
— Лови.
— Может, по сайтам пошукать?
— И что это даст? Только время потеряем.
— А у тебя есть другие предложения?
— Через лесбиянок попробовать выйти?
— А ты уверен, что бармен не ошибся в определении ориентации?
— Н-да... Задачка...

Через четверть часа старший лейтенант Копытин вошел в дверь «проституточного» отдела.
— ...Не знаю такую. Явно не наша. Может, конечно, профессионалка-одиночка...
— ...Или любительница, — пошутил Сергей.
— Или любительница. Поспрашивай в барах, может, знает кто.
— Это я и сам понимаю, — вздохнул Копытин. — Спасибо за консультацию.
— Бывай!

Глава VII. Еще одна пропажа
Телефон в отделе зазвонил неожиданно. На том конце провода раздался голос майора Ермакова:
— Копытин, ты? Каляев рядом? Зайдите ко мне. Оба.
Голос был взвинченным. Ничего хорошего от визита к начальству ждать не приходилось.
— ...Садитесь. ...Да не стучи ты, Каляев, стулом! И так голова раскалывается...
— Слушаем, товарищ майор.
— Слу-ушаем! — передразнил Ермаков. — Нашли своего стриптизера?
— Нет пока. Работаем. Но зацепка появилась. Позвонила неизвестная, назвала имя или кличку девицы, с которой в последний раз его видели. Некая Леонора. В базе ее нет, в проституточном отделе ее не знают. Ищем.
— Ищите! Сейчас уже двоих искать будете.
Каляев с Копытиным переглянулись.
— А чего переглядываетесь? Работать надо! Тогда и на переглядку времени хватать не будет.
Майор Ермаков ударил ребром ладони по столу.
— Так. Поступило заявление об исчезновении бизнесмена. Средней руки, правда, не олигарха, но все-таки. В последний раз его тоже видели с девушкой. Знаете, эти — vip-сопровождение? С какой-то вечеринки они уехали вместе, и больше его никто не видел.
— Звонки были? Угрозы, выкуп?
— В том-то и дело, что нет!
— Сколько времени прошло?
— Два дня.
— Товарищ майор, вы не думаете, что он завис где-нибудь с этой...
— У него жена-красавица и двое детей.
— Это еще ничего не значит!
— Ну знаешь, Каляев!.. Хотя... ты и сам зависал...
— Так то раньше было...
— Ладно. Про этого... стриптизера вашего... вы тоже говорили, что завис. Сколько времени прошло?
— Две недели.
— Ну и где он? Работайте!

***
— Ну, что делать будем? — поинтересовался Алексей, когда они вернулись в отдел.
— Товарищ майор сказал: «Работать!» А он все-таки старший по званию... Ладно, я к этим... которые — эскорт-сопровождение...
— А я еще посоображаю по поводу Леоноры. Если что — на связи.

***
— Да, был у нас такой. Заказывал девочку.
— Мне нужны все ее данные.
— Та-ак... минуточку. У нас она проходила как Изольда. Настоящее имя — Алевтина Игоревна Крупицкая. Двадцать три года, уроженка Камышлова. Квартиру снимает. Записывайте адрес...
— Что можете сказать о ней?
— Н-ну что сказать... Хорошая девочка. Претензий у клиентов не было.
— А сексуальные услуги она оказывала?
— З-знаете, мы это не приветствуем... но, так сказать, за пределами... после работы... Это, как вы понимаете, личное дело каждой девушки...
— Ясно. Спасибо за информацию.
— П-постойте. — Девушка замялась. — Товарищ милиционер...
— Слушаю, — вся фигура старлея Копытина выражала внимание.
— Мы уже собирались... завтра... подавать вам заявление, но раз вы сами пришли...
— Какое заявление?
— О пропаже. Изольда после того party на работе не появлялась. И телефон ее отключен.
— Может, зависла с бизнесменом?
— Что вы! Она вела себя безупречно и ничего подобного не позволяла. Я имею в виду — никогда не исчезала бесследно.
— В таком случае мне нужны все — подчеркиваю — все! — сведения о ней и ее фотография.
— Сейчас, товарищ милиционер, сейчас!
Девушка торопилась, но суетливости в ее движениях Сергей не заметил.

Глава VIII. Вечерние посиделки
— Итак?.. — поинтересовался у Сергея Каляев, когда вечером они сошлись в отделе.
— Итак, — согласился с правомерностью поставленного вопроса Копытин. — Изольда, точнее, Алевтина Крупицкая, двадцати трех лет, уроженка Камышлова. Снимала жилье. Исчезла. Телефон не отвечает. Со съемной квартиры съехала. Соседка говорит, на следующий после vip-вечеринки день, часов в десять утра, в квартиру вошли две некие девушки и стали выносить вещи. Соседка вышла, поинтересовалась, кто такие. Изольду она знала как Алевтину, они немного общались. Девушки заявили, что они ее подруги, Алевтине срочно пришлось уехать и показали ключи. На них был брелок, который соседка опознала как брелок этой самой Крупицкой.
— И успокоилась.
— И успокоилась, — подтвердил Копытин.
— Девушек описала?
— Скупо. Но сказала, что по фотографии узнает.
— Слушай, чем черт не шутит — смотайся к соседке с фотороботом Леоноры. Нюхом чую — что-то общее есть. Леонора... Изольда... пропадающие мужики... Может, Леонора эта тоже исчезла?
— Что-то сомнительна твоя версия...
— Я ж говорю: чем черт не шутит. Всякое в нашей практике было... Кстати, Ксюша звонила, тобой интересовалась. Говорит, совратил, жениться обещал, пропал... Все, мол, вы, мужики, по одной схеме работаете. Скучно даже! Я тебя отмазал, но позвони все же...
Копытин почувствовал угрызения совести. И правда ведь, обещал серьезные отношения, девушка, похоже, поверила, и — забыл.
Подошел к телефону, набрал номер.
— Ксюша? Привет. Сергей. Прости, замотался. К тебе можно?
— Нужно, — в голосе кроме радости чувствовалась какая-то печаль.
— Скоро буду.
— А работа? — тут же поинтересовался Каляев.
— Ну не сегодня же! Девятый час, — возмутился Копытин. — Личная жизнь должна же быть у человека!
— У человека — да, — согласился Алексей. — Но у мента личная жизнь начинается обычно не раньше десяти вечера.
— Успокоил!
— Ладно, без шуток. Программа действий на завтра и — по домам. Ты — к соседке Изольды с фотороботом, пройдись по ее связям. Я займусь связями vip’а. Ну и сделай запрос — вдруг эта Изольда появилась в Камышлове. Лады?
— Лады, — буркнул Копытин.
По дороге к подруге почти на последние деньги (зарплата — через неделю) купил цветы, шампанское, коробку конфет и спустя сорок минут стоял у Ксюшиной двери. Выдохнув, нажал на кнопку звонка.
— Ну наконец-то! — дверь распахнулась тут же, будто девушка Сергея караулила. Обвив руками его шею, заговорила. — Давай пакет. Ой, розы! Мне?! Спасибо, родной! Или мой руки, а то суп остынет! Специально к твоему приходу сварила...
«Вот это да! — удивился Сергей. — Редкая девушка. Стоит еще внимательнее присмотреться».
Похоже, последнюю фразу произнес вслух, потому что Ксюша, улыбнувшись, отозвалась:
— В постели присмотришься. А сейчас — есть. А то ты у меня, наверно, целый день голодным проходил. Да?
— Есть немного, — сознался Копытин.
Сидя за кухонным столом, Сергей неожиданно почувствовал, что он дома. Неясно, откуда, отчего появилось это ощущение, но оно существовало! Что-то уютное, родное было в этой обстановке, в этой девушке, и даже если она ничего не говорила, отчуждения не возникало. И захотелось сейчас — прямо сейчас! — остаться. Остаться не просто на ночь — надолго. Может быть, навсегда.
— Ну как, вкусно?
— Ты потрясающая хозяйка! — от сердца сказал Копытин.
Ксюша слегка покраснела.
— Я старалась...
— Для меня?
— Нет, для себя! Чего ты глупые вопросы задаешь? Старший лейтенант все-таки!
— Знаешь, что нам говорили после училища? «Не делай умную рожу, ты же офицер!»
Ксюша только покачала головой.
— Хорошо, не буду... — почти покорно произнес Сергей.
После ужина они лежали на диване. Ксюша пристроила голову на мужскую грудь, двумя пальчиками поглаживая его правый бок.
— Знаешь, — сказал Копытин, — у меня как-то не вяжется: такая, какая ты была в баре с Санькой, и какая ты сейчас. Может, я не совсем четко сказал, но — как небо и земля.
— Я тебя поняла. Это ведь зависит от того, какой мужчина рядом с тобой. Кому-то хочется изменять, кого-то хочется, извини, гнобить, а с кем-то хочется быть мягкой и пушистой, и не дай бог обидеть. Вот ты — именно такой. ...Неужели я тебя, наконец, нашла? Я так долго искала...
— А как же твое желание найти Синицына и переспать с ним?
Ксюша приподнялась. Оперлась на локоть.
— Господи, неужели ты не понял, что это маска?! Мы с Санькой поддерживали друг друга. Я ж не могла ее одну оставить?
Сергей гладил светлые Ксюшины волосы. Голова девушки скоро снова пристроилась на его груди.
— Устал? Мотался, небось, по всему городу...
— Было дело.
Подумал: а если Ксюша начнет расспрашивать о деле? Рассказать? А вдруг она в нем замешана? Всякое бывает... Он не настолько еще хорошо знает эту девушку, чтобы доверять ей на сто процентов. К счастью, она замолчала.
Вообще, сейчас Сергею не хотелось ничего говорить. Ему было слишком хорошо, и он боялся, что голос спугнет это ощущение.
— А ты сегодня что?..
Девушка не ответила. Она спала.
Осторожно раздев Ксюшу, Сергей аккуратно, чтобы не разбудить ее, расстелил постель, устроил сонную девушку и зашел в ванную. Умылся и подумал, что надо бы купить зубную щетку. Он не любил ощущения грязных зубов.
Полночи Копытин маялся от желания, но будить Ксюшу не хотел. Засыпал ненадолго, просыпался, впадал в полудрему, но к утру желание накатило снова, и такое, что хоть вешайся. Решив: будь что будет, он вошел в девушку. Вошел в сонную, чего раньше у него никогда не случалось.
Почти проснувшись, почувствовав в себе мужчину, Ксюша обвила руками Сережину шею и зашептала с закрытыми глазами:
— Не останавливайся, любимый, только не останавливайся! Еще... еще!!!
Она что-то еще шептала, тихо, так, что Сергей ничего не мог разобрать. Ее била дрожь. Наконец, Ксюша обмякла. Копытин целовал ее расслабленные губы, а она обеими руками держала его голову.
— Не выходи, — прошептала девушка. — Только не выходи. Мне так нравится, когда ты во мне...
Но реализм по обыкновению жестко бил романтику: обоим было пора на работу...

Глава IX. Подружки
Прямо с утра Копытин отправился к соседке Изольды-Алевтины.
— Посмотрите, Светлана Геннадьевна, вы случайно не знаете эту девушку?
Женщина, едва бросив взгляд на фоторобот, проронила:
— Ну да, это одна из тех двух.
— Вы имеете в виду — из тех девушек, которые приезжали за вещами Алевтины Игоревны Крупицкой?
— Ну да.
— Спасибо, вы очень нам помогли.
Это становилось интересным. Неужели клубок начал распутываться?
— Алексей, привет! Да, как ты и предполагал. Начинаю работать по связям Крупицкой.
«Начинаю работать», — легко сказать. Почему приходится идти по второму кругу? Дважды общаться с соседкой Изольды-Алевтины, еще раз посещать эскорт-фирму...
— Извините, снова я.
— Я вас слушаю, — на лице молодой девицы (не покидает ощущение, что она — «мамочка») полнейшая угодливость.
— Гляньте, не знаете случайно эту девушку?
На стол лег фоторобот Леоноры.
— Ну как не знаю, знаю. Для клиентов — Леонора, по паспорту... простите, сразу не вспомню...
Девушка потерла пальцем лоб.
— Да, Галина... Галина Николаевна Кравцова. Больше, к сожалению, ничего сказать о ней не могу. Она у нас работала, но мы ее уволили с полгода назад.
— За что уволили, можно полюбопытствовать?
Девушка замялась.
— Итак?.. — Копытин в упор смотрел на свою визави.
Девушка с неохотой продолжила.
— Жалобы на нее от клиентов поступали.
— Какого рода?
— Вы знаете, мне не хотелось бы...
— Тем не менее.
— Леонора была, как бы вам сказать...
— Нетрадиционной ориентации? — помог Сергей.
— Да-да, — зачастила девушка, — именно так.
— Я вас понял. Адреса ее вы не знаете?
— Я — нет. Но вы могли бы пообщаться с Ирой Стрельченко. Они, кажется, были подруги.
— В том самом смысле? — поинтересовался старший лейтенант.
— Вот этого не знаю. Сами понимаете — нас не интересует личная жизнь наших девушек вне работы...
— Вы можете мне устроить встречу с этой Стрельченко?
— Минуточку, посмотрю... Нет, сейчас это, к сожалению, невозможно. Она на выезде.
— Адрес можно записать?
— Да-да, конечно! Записывайте...

***
Вечером Сергей стоял возле квартиры Ирины Стрельченко.
— Кто?
— Старший лейтенант Копытин, уголовный розыск.
— Корочки в глазок покажите.
Дверь приоткрылась.
— Что вы хотите?
— Меня интересует некая Леонора, она же Галина Николаевна Кравцова.
Пару секунд помедлив, хозяйка квартиры отступила, пропуская Копытина.
— На кухню проходите. ...Чай, кофе?
— Что есть.
— Есть все.
— Тогда кофе, если можно.
Пока чайник закипал, Ирина сполоснула кружки, нарезала хлеб и даже выставила варенье в небольшой пиале.
— Присядьте, — сказал Копытин. — Не стоит так суетиться.
— Я никогда не суечусь под клиентом, — заметила Стрельченко. — В чем обвиняют Галю?
— Пока ни в чем. Может быть, вообще ее никто обвинять и не будет. Пропал один человек, а Галина была последней, кто его видел.
— Кто?
Сергей поколебался: говорить-не говорить? «Рискну», — подумал он.
— Некий Петр Синицын. Он работал в баре «Гадкий койот».
Он внимательно смотрел на лицо Ирины. На нем не дрогнул ни один мускул. Она была абсолютно спокойна.
— Не знаю такого. Я вообще по барам не хожу.
— А Галина ходила?
— Насколько я знаю, нет. Она же лесбиянка, если вы не в курсе. ...А вы не ошиблись?
Неужели ей только сейчас пришло в голову, что здесь существует несоответствие?
— ...Извините, я сегодня очень устала, поэтому не сразу сообразила. Как-то не вяжется. Бар-то обычный?
— Насколько я понимаю, да. Мужской стриптиз и все прочее.
— Странно. Очень странно. А вы не ошиблись, она точно ушла с ним?
— Девушку звали Леонора. Кстати, можете посмотреть на ее фоторобот.
— Да, это она, — едва взглянув на листок, подтвердила Ирина. — Но я ничего не понимаю...
— Извините... — сказал Сергей. — Понимаю, вопрос нескромный... но... ваша ориентация...
— Вполне, — не удивилась Стрельченко. — У меня нормальная ориентация. Даже молодой человек есть.
— Больше на эту тему я вас мучить не буду. Но вопросы еще будут.
— Что ж, задавайте...
— Адрес Галины вы знаете?
— Она снимала комнату, но там ли она сейчас, не знаю.
— А вы давно ее видели в последний раз?
— Месяца два назад.
— Как она относилась к мужчинам?
— Никак. Я же говорю, она любила женщин.
— Это ясно. Но можно мужчин игнорировать, общаться с ними на отвлеченные темы, ненавидеть. Что к ней больше подходит?
Стрельченко задумалась.
— Скорее, первое. Может, третье. Но только не второе.
— А почему такие имена... такое имя? — поправился Копытин. — Леонора, Изольда...
— Честно? — Ирина затянулась и выдохнула дым в сторону окна. — Во-первых, это привычно в определенных кругах... Во-вторых, мне кажется, мужчине приятнее, когда рядом с ним — Изольда, а не какая-то там Алевтина. Я неправа?
— Мне кажется, нет. Хотя мужчины бывают разные.
— Согласна. Еще кофе?
— Нет, спасибо. Мне пора.
— Когда найдете Леонору, сможете мне позвонить? Мы расстались не лучшим образом, хотелось бы, честно говоря, помириться.
Старлей Копытин пристально глянул в Ирины глаза и кивнул.

***
— Ну я же говорил! — Каляев заметался по кабинету. — Я же тебе говорил, что она проститутка и лесбиянка!
— Про проституцию Стрельченко не говорила.
— Впрямую — нет. Но — «привычно в определенных кругах», разве это не то же самое?
— Возможно. Но не обязательно.
Зазвонил телефон.
— Старший лейтенант Каляев слушает. Да, Ксюша, сейчас дам.
— Привет. У тебя что-то срочное?
— Н-нет. Сережа, я просто хотела попросить... В общем, переезжай ко мне, а? Мне тоскливо без тебя...
— Прости, я сейчас не могу с тобой говорить. Вечером все обсудим, ладно? — и, сжалившись над девушкой, произнес ласково. — В принципе я не против.
— Я скучаю по тебе, Сережа...
Копытин положил трубку. Похоже, она действительно его любила. А он... а у него была только симпатия. Только? Ему было с ней уютно и хорошо. Разве этого мало? На данный момент — нет, а потом... потом, возможно, придет и более сильное чувство. Тем более, что в предыдущих его отношениях случалось именно так.
— Завидую я тебе, Копытин! У тебя все ясно, она тебя любит. А у меня...
— Она-то любит. А я... — перебил Каляева Сергей.
— А ты позволяешь любить, так? Но так живут очень многие, и ничего. Самое главное — у тебя жалости к ней нет?
— Жалости? Нет.
— Ну и все, и расслабься! Если есть жалость, это плохо. Это тупик. А если нет...
— А у тебя?
— У меня нестыковка. Знаешь, такое ощущение, что мы с ней под водой, не видим друг друга, но нам кровь из носу нужно друг друга найти. И не просто друг друга, а руками руки. Пока же попадаются ноги, уши...
«Груди», — невпопад продолжил Копытин. Но вслух не произнес.
Глава X. Соблазнение
Петр очнулся в каком-то подвале. Руки затекли. Дышать было тяжело. Не сразу Синицын понял, что мешает ему дышать. Лишь осмотревшись и затем опустив взгляд, он обнаружил впившуюся в живот веревку.
«Подвал», — подумал Петр. Тускло — почему-то в углу — светила лампочка, видимо, двадцатипятиваттка. Никого не было. В подвале находился только он, Синицын, крепко привязанный к стулу. Где-то капала вода. Бредовее ситуации придумать было нельзя. Но это лишь казалось.
Наконец послышался звук, похожий на стук каблучков. Дверь резко отворилась. В проеме возникла женская фигура. Петр не видел лица, но готов был поклясться, что эту девушку он не знал. Ни в каком смысле.
Молча, медленно, завораживающей походкой модели шла она к Петру. Остановившись возле стула, девушка широко расставила ноги и чуть-чуть, на сантиметр, приподняла пальчиками мини-юбку и так же молча, медленно стала расстегивать пуговицы на блузке. Синицын невольно облизнул сухие губы. На свет показались (едва показались!) два полушария. Соски были где-то рядом, но еще скрывались под тканью. Взгляд стремился, рвался за отвороты блузки, под юбочку, ни о чем другом думать не хотелось, а вроде бы обязан был включиться инстинкт самосохранения, да вот не включился. Включился другой, основной, и крышу, что называется, начало сносить. Петр удивился себе — никогда ему не нравились девушки такие... скажем так, развитые, ему все подавай с первым размером, узкобедрых, а тут... «Не меньше четвертого», — определил Синицын.
Девушка чуть наклонилась (соски по-прежнему прятались от мужского взгляда, словно стесняясь) и произнесла единственное слово, подав Петру два пальца для пожатия:
— Алена...
Потом изящно махнула рукой:
— Ах, да, вы не можете... Я помогу. Вы не против?
И, опустившись на корточки (груди оказались на уровне синицынских глаз, он вертел головой, пытаясь разглядеть соски, но нет, не видно!), по-прежнему медленно и молча потянула собачку на молнии. Края разошлись. В щель виден был кусочек тонких стриптизерских трусов.
— М-м-м! — не разжимая губок произнесла девушка.
Дар речи к Петру не возвращался.
— Сейчас мы расстегнем ремень, ты за?
Едва нашел в себе силы кивнуть.
— Ну вот и все. Сейчас мы снимем твои джинсы. Они ведь ни к чему наедине с такой девушкой, как я, не правда ли?
Синицын тоже так считал. Острый носок туфельки резко уперся в основание... как бы поточнее сказать... главной мышцы стриптизера. Легкое движение ноги, и стул вместе с парнем опрокинулся на спинку.
— Извини, по-другому неудобно, — произнесла Алена.
— Не понял, — дар речи прорезался, но голос был излишне хриплым.
— А разве ты не любишь садо-мазо? — удивилась девушка. — Я, например, люблю, когда молодой человек щиплет и кусает мои соски. Попробуй, и увидишь, как мне это нравится.
— Но я... — голос доносился снизу, откуда-то из-за торчащих вверх ног.
— Ах, да, я забыла. Ничем не могу помочь. Потом покусаешь, чуть позже. Если, конечно, захочешь.
В душе зрела паника.
— Может, ты меня перевернешь?
— Рано еще для пролежней, мой милый! Я тебя так положила, потому что иначе джинсы снимать неудобно.
Джинсы Алена стаскивала отнюдь не изящно. Трусики-танго тем более.
— Хм, — сказала она после проведенной процедуры. — Ну ладно, сойдет. Надеюсь, подрастет чуть-чуть.
Ноготок слегка царапнул по яичкам. По телу прошла приятная дрожь.
— Нравится?
Синицын начал уже в глубине души сомневаться, что ему не нравится садо-мазо.
— Очень, — почему-то прошептал он.
— Хорошо. Продолжим эксперимент.
Ноготок медленно поднялся вверх и остановился у основания головки. То, что еще пару секунд назад лежало крючком, начало медленно и молча подниматься.
— Растет, — удовлетворенно заметила Алена.
Синицын не заметил, когда девушка успела расстегнуть оставшиеся пуговицы. Груди освободились и один из сосков уперся в губы Петра. Оставалось лишь сжать его зубами. Еще секунда, и... Пощечина отрезвила, но ненадолго.
— Проси! Умоляй! Иначе не дам.
Запинаясь, Петр проговорил:
— Алена, ну...
— Не так!
— Аленушка!..
— Уже лучше. Дальше.
— Дай...
— А тебя в детстве не учили?..
— Пожалуйста, позволь мне, прикоснуться моими недостойными зубами к твоему лучезарному соску!..
— О-о, молодой человек, вы делаете успехи!
Сосок уперся в губы.
Синицын осторожно сжал его зубами.
— Что ж так слабо-то! — скривилась девушка. — Я и кайфа никакого не почувствовала! Сильнее, ну!
Сжал чуть сильнее.
— Не больно! — проговорил, не разжимая зубов.
— Еще!!!
Почти впился зубами. Алена застонала. Петр разжал зубы. Он ничего не понимал. Голова раскалывалась. Головку жгло от неудовлетворенного желания. Девушка отпрянула от стула, резким движением рванула вниз юбку. Под ней ничего не было!
Алена стояла рядом, Синицын чувствовал ее колени, ноздри щекотал запах, струящийся и-под темного, аккуратно подстриженного треугольника. Петр сидел как в тумане.
Девушка медленно повернулась, показав другие, не менее соблазнительные, полушария, чуть наклонилась, прижалась на мгновение губками к губам стриптизера, скользнула ниже, села на его колени, едва сдерживая стоны. Молодой человек напрягся: вот-вот произойдет! Это, кажется, будет божественно! Но девушка деловито поднялась, подхватила с пола юбку и, покачивая бедрами, направилась к выходу. У порога остановилась, обернулась и, небрежно бросив: «Счастливо оставаться, мальчик!» — скрылась за дверью.
Синицын застонал. Стон не был похож на стон удовлетворенного любовника, сделавшего свое дело. Это был, скорее, стон раненого зверя. На внутреннюю часть бедра вылилась белесая клейкая жидкость...

Глава XI. Сколько можно?!
Алексей Каляев метался по комнате, собирая углы. Женькин телефон отзывался механическим: «Абонент выключил телефон или находится...» После этого слова он отключал сотовый. Все было ясно. Точнее, ничего не ясно. Могло быть все, что угодно. Оставалось только вспоминать, рыться в памяти, анализировать все уже по двадцать пятому кругу. Уже на втором свидании они прогуляли восемь часов, не замечая времени, очнулись только в двенадцать ночи, когда никакой транспорт в ее тьмутаракань не ходил. Женька не хотела идти к нему, сопротивлялась внутренне очень долго, но делать было нечего. По дороге спросила почти обреченно («попалась как девочка!»): «Ну ты хоть чаем напоишь?» Алексей ответил: «И накормлю». На всякий случай (действительно было так или решила подстраховаться?) сказала: «У меня сегодня женские проблемы...» Каляев хмыкнул про себя: «Наивная девочка! Если бы ты мне была нужна только на ночь, меня бы твои «проблемы» не остановили». Хотя кайфа в такой ситуации гораздо меньше, чем при обычном... соитии, скажем так, но зато достаточно пикантно. Но в этот день Каляев понял — совершенно неожиданно для себя понял — хватит мотаться по чужим телам, пора найти одно, свое, родное... Цинично? Может быть. Но на самом деле — хочется уже стабильности.
Он уложил тогда Женьку на кровати, сам спал на диване. Когда выключили свет, задал какой-то вопрос (хотелось поговорить еще), но женщина притихла, притворясь спящей. Каляев чувствовал, понимал: не спит, по дыханию ли — частому, нервному, еще ли по каким-то неуловимым приметам...
Утром он ее разбудил, проведя рукой по волосам:
— Вставай, солнышко!
Женька улыбнулась спросонья — счастьем буквально лучась.
Потом пили чай на кухне, и обоим было немного неловко. Вышли вместе, но разошлись в разные стороны.
...А после начались выкрутасы. Их было много, большинство высказываний и обид — казалось не по делу, на каждом свидании Женька говорила о своих бывших мужчинах, словно стараясь взять какой-то реванш, Алексей однажды взорвался, женщина произнесла виновато:
— Я сама не знаю, зачем это все тебе говорю...
Но продолжала. А он старался не обращать внимания, почувствовал, что наконец-то нашел ту, которая его понимает. Но вот ценит ли? Готова ли к новым отношениям или всего лишь хочет отвлечься от жесткой жизни?
— Когда я с мужчиной, я стараюсь попасться на глаза бывшему мужу. А когда мы расстаемся, хожу бочком — не дай бог увидит, что я опять одна...
...Дозвонился, наконец. Недовольный голос на том конце:
— Ну?!
— Встретиться не хочешь?
— Я сама решу, когда захочу встретиться. Пока нет.
Нажал «отбой». Сколько можно унижаться?! ...Теперь остается только ждать ее звонка.

Глава XII. Вперед, не задумываясь!
— Мы едем в номера? — поинтересовался не совсем трезвый бизнесмен Олег Николаев у сидевшего рядом с ним на заднем сиденье молодого длинноногого создания.
— Можно сказать и так, — улыбнулось создание. — У меня для тебя сюрприз, котик, поэтому давай-ка завяжем тебе глазки.
— Давай, — качнул головой Николаев и повернул ее к девушке.
Девушку звали Изольда. Он выбрал ее из нескольких десятков претенденток на его vip-сопровождение.
Изольда Олегу нравилась. Он был бы не против провести с ней и более приятные часы. Нет, те, которые он уже провел, тоже были приятными, но... сами понимаете... А если девушка согласна и у нее небольшой каприз, то почему бы и нет?.. Правда, немного странным было то, что за рулем тоже сидела девушка. Но ведь сейчас женщина за рулем — явление, можно сказать, повсеместное... Так стоит ли париться по этому поводу?
Олег Юрьевич Николаев, владелец парочки магазинов, женат не был. Точнее, был, но раньше. Случались в его жизни девушки, считавшие, что жена — не стена, ее можно и подвинуть, Николаев до определенной степени соглашался с этим их утверждением, но лишь до определенной. Жена же его почему-то хотела быть именно стеной, ее вполне устраивало это состояние. Но тоже — до определенной степени. В конце концов ей надоело, что ее постоянно двигают, и она подала на развод. Николаев остался с одним магазином, но вскоре открыл второй. Сейчас он хотел замахнуться на третий, но ехал куда-то с завязанными глазами с красавицей Изольдой.
— Я хочу на тебя смотреть! — выдал он.
— Еще насмотришься! — усмехнулась Изольда. Тон голоса был немного странным.
«Показалось», — успокоил себя Олег. Ну что сейчас — срывать повязку, впадать в панику, вырываться и на ходу выскакивать из машины? Несолидно как-то. Он уважающий себя бизнесмен или жалкий лох? В конце концов! Неужели он, если что, с двумя бабами не справится?!
Николаев успокоился и, уронив голову на Изольдино плечо, уснул.

Глава XIII. Зачем?
— Мотив! — горячился Каляев. — Ты мне мотив назови! Что общего может быть у бизнесмена и стриптизера?
— Маньячки, — предположил Копытин. — Заметь — везде женщины. Одни сплошные женщины! И вспомни — забирали вещи Леоноры две девушки: Изольда и неизвестная. Я не удивлюсь, если вскоре...
На пороге возникла заплаканная женщина лет сорока. По ее лицу все было ясно.
— Ну вот! Я же говорил! Еще одна!
— Ну, знаете!.. — нашла в себе силы сказать посетительница.
— Извините. Присаживайтесь, пожалуйста. Чай, кофе?
Женщина посмотрела на двух старших лейтенантов как на сумасшедших.
— В нашем отделе, — Алексей подчеркнул «наших», — потерпевших поят кофе...
Лицо Каляева было серьезным, и женщина немного успокоилась, правда, стала немного удивленной.
— Кофе, если можно...
— У вас пропал муж, — почти утвердительно проговорил Копытин.
— Д-да... — лицо женщины стало еще удивленнее.
— Ну вот, видите, это я и имел в виду, когда сказал: «Еще одна». Простите, если обидел.
— Теперь ясно, — женщина почти взяла себя в руки.
— Готовы говорить?
— Конечно.
— Итак... Пропал муж...
— Муж. Юрий Павлович Слепцов.
— Сколько лет?
— Сорок один. Он у меня, вообще, рыбак.
— Летом, зимой?
— Что?
— Рыбачит летом, зимой?
— А-а, нет, только летом.
— Мужская компания, выпивка, соответственно?
— Ну вы же сами понимаете...
— Извините... ваше имя-отчество?
— Ольга Михайловна.
— Ольга Михайловна, извините за нескромный вопрос, но, поверьте, в связи с делами, которые мы ведем сейчас, он очень важен.
— Я понимаю...
— Муж вам изменял?
— Н-не знаю...
— Но подозрения были?
Женщина замолчала. Лишь спустя десяток секунд выдохнула:
— Были...
Алексей с Сергеем переглянулись.
— Когда он пропал? При каких обстоятельствах?
— Уехал на рыбалку. Должен был вернуться два дня назад.
-А с его друзьями говорили?
— Они... они, кажется, тоже пропали... — голос был неуверенным.
— Почему вы так считаете?
— Я звонила... жены... одна говорит: «Не ваше дело!» Другая молчит и плачет.
— Значит, всего их двое? Трое... с вашим мужем, — уточнил Каляев.
— Да.
— Имена их можете назвать?
— Коля и Степан. Ой, извините, Николай Андреевич Юрьев и Степан Владимирович Коньков. Они еще со школы дружили...

***
— ...Знаешь, почти готов согласиться с тобой, что это одно и то же дело, одни и те же девицы...
— И эти трое — новые — тоже.
— Почти согласен.
— Значит, какой-то процент сомнений остается?
— Он всегда должен оставаться.
— Согласен.
— Так, стоп. Что общего у всех пятерых?
— Трое — бабники. Об остальных пока сказать ничего не можем.
— Давай-ка двинем к женам. Ты — к Юрьевой, я — к Коньковой. Лады?
— Лады.

Глава XIV. Почти семья
— Знаешь, никогда не думала раньше, что я больше не захочу никаких клубов, тусовок... — говорила Ксюша, сидя на диване рядом с Копытиным.
— Я заметил, ты больше с Санькой не дружишь.
— Что значит — не дружишь?! — возмутилась девушка. — Просто меньше точек соприкосновения. Но это ничего не значит! — почти запальчиво добавила она. — Ей когда-нибудь тоже захочется покоя и уюта.
— Думаешь?
— Знаю! А мне сейчас нужен именно покой. И уют.
— Можно подумать, что ты начала отрываться раньше Саньки или отрывалась сильнее, — еще не успев закончить фразу, Сергей понял, что зря произнес ее.
Но Ксюша не обиделась. Она лишь просунула руку между спинкой дивана и спиной Сергея, ущипнула, а потом погладила его бок.
— Ты это придумал! Мужчины слишком часто придумывают о девушках то, чего нет.
— Интересно, — задумчиво произнес старлей Копытин.
— Ты о чем?
— О деле.
— О каком деле?
— Петра Синицына и прочих. Кроме него пропало еще четверо. И везде замешаны девушки. И что самое интересное, все мужики были бабниками.
— Это неинтересно, Сережа. Хочется верного мужчину. Ты ведь у меня верный, правда?
Она еще сильнее прижалась к своему единственному мужчине.
— Да, что тебе интересно-то? — вспомнила вдруг Ксюша.
— Правы мы или действительно что-то придумываем об этих девушках?
— Что придумали-то?
— Что они мстят за что-то мужчинам.
— Месть бывает разной. Бывает явной, а бывает неочевидной и тонкой.
— Но возможной?
— Сережа, ты сейчас похож на блондинку. Лучше иди ко мне, я тебя хочу!
Копытин качнулся к Ксюше и спросил:
— Ты меня долго будешь хотеть?
Девушка положила руку чуть ниже его ремня и лукаво произнесла:
— А это уже только от тебя зависит.

Глава XV. Тусить, так с пивом!
— Обгоняй, ну! Давай-давай! Шлепает, как старик по мелководью... Что за идиот там внутри, глянь, Коля, у тебя глаза зорче.
— Три девицы.
— Ну! Прям три?! Ну и как?
— А я откуда знаю?! Я не умею по затылкам определять размер.
— Ну и че, так и будем — за ними шландыбать?
— Шкандыбать, дурень!
— А какая, хрен, разница?
— Гляньте, парни, сами тормозят. Че-то, по ходу, у них стряслось.
— Нас увидели!
— Ага, затылками!
— В боковое, дурень!
— Ну-к че, тормозим?
— А стоит? Рыбалка сорвется.
— Ну и хрен с ней! Потусим с девочками на берегу речки. А ты — хочешь рыбачить, рыбачь, я че, мешать буду? И потом, нас двое, а ты один.
— Ладно, договорились.
— Дай пять!

***
— Ну что, девочки, у вас что-то случилось? Мы можем помочь?
— Д-да вот, с мотором что-то... Посмотрите, пожалуйста...
— Коля, глянь! Кстати, Юра. А это у нас Степа. Как видите, мы красивые и умные. Вы, как я понимаю, тоже.
— Они красивее и умнее нас, Юра. И их зовут... Девушки, как вас все-таки зовут? Или вы сами приходите?
— Меня — Гера. Ее — Алевтина.
— Алена, — брюнетка с четвертым размером подала Степану два пальчика — для пожатия.
Тот глянул чуть ниже шеи девушки и сглотнул.
— Гера-а, — протянул Слепцов. — Что за удивительное имя! Никогда не видел девушку с таким именем. Вы очаровательны! Кстати, Коля, как там?
— Все, можно ехать.
— Обожаю мужчин, которые мало говорят, — вступила в разговор Алевтина.
— Краткость — сестра таланта, понимаю, — слегка язвительно произнес Степан.
— Да нет, Степа, — оглядев мужчину с головы до ног, отозвалась девушка. — Просто обычно тот, кто молчит, больше делает. ...Что он и доказал, кстати.
— Девушки, у меня предложение! Давайте-ка махнем на пикник. Мы ехали на рыбалку, но если уж случилось такое замечательное событие, как легкое недомогание вашего мотора...
— Меньше слов, Юра! — напомнила Алевтина.
— ...Ну вот, пары определились...
— Девушки, что вы будете пить? У нас, к сожалению, только водка и пиво. Нет, не думайте, мы не смешиваем! Просто я пью только водку, Степа — тоже, а вот Коля кроме пива — ничего. А вы?
— У вас водки хватит? — поинтересовалась Гера.
— Для такой красивой девушки, как вы... — галантно выдал Степан.
— Смотря кто из вас будет водку...
— Аля, вам?
— Хочу шампанского!
— И я!
— Коля, гони до ближайшего!

Глава XVI. Никаких следов?
— Итак, подытожим. Те трое уехали на рыбалку. Место рыбалки неизвестно.
— Погоди! Забыл совсем. На Балтым они ехали.
— А че ж молчал?! Это уже что-то. Может, еще что забыл?
— Пока больше ничего. Сводок нет?
— Нет. Вообще, не думаю, что эти девицы кого-нибудь из них устранили. Похоже, просто проучить хотели.
— Проучать по-разному можно. Вот давай, кстати, и подумаем, что самое страшное для бабника? — Сергей не преминул подколоть соратника. — У тебя же такой бесценный опыт!
— Мой бесценный опыт сильно преувеличен, — невозмутимо парировал Каляев.
— Ну и?
— Ну и... Да... Так вот. Чего больше всего боится? Унижения со стороны женщины. Презрения.
— Еще!
— Будто сам не знаешь! Бабник боится жениться на обычной, ничем не примечательной девушке.
— Серенькой мышке?
— Не обязательно. Хуже, чем серенькой. Уродливой какой-нибудь.
— А если какая-нибудь лесбиянка или злая...
— Леонора?
Старшие лейтенанты переглянулись.
— Да нет, Серега, вряд ли...
— Но искать-то где?!

Глава XVI. Самое начало развязки
— Алена, ты?..
Вроде бы знакомо застучали каблучки, но затихли. Было холодно. Холодно и не то чтобы неуютно, а, скорее, даже дико, нет, не дико, а унизительно сидеть привязанному к стулу в одной футболке, с подсохшим собственным семенем на ноге.
Снова стук каблучков или кажется? Тишина. Нет, все-таки они стучат. И все-таки она вертится. Так, кажется.
— Алена?..
Дверь открывается. Она! Обнаженная — сначала в дверном проеме, чуть позже — на фоне стены.
— Ждал? Жда-а-ал! — превосходство в голосе. — Хочешь меня, правда?
— Правда, — сознался Петр. — Почему ты тогда ушла?
— Далеко не все девушки сразу бросаются к тебе в постель. Понял, Петенька?
— Понял...
— Это хорошо, что ты понял. А чтоб до конца понял, на, держи! Ой, прости, снова забыла про твои руки. Глянь!
Алена медленно, листик за листиком, перелистывала синицынский паспорт — прямо перед его глазами. Наконец, остановилась и поднесла документ к самому лицу парня.
— Так вот, Петя-петушок! Ты женат. С сегодняшнего дня, между прочим.
— А-а-а! — взревел спустя почти полминуты Синицын.
— Ну-ну, — примирительно произнесла Алена. — Зачем так переживать? У тебя нынче медовый месяц, нужно наслаждаться друг другом, верно? Потому я сюда и пришла.
— Это... ты?
Взгляд на печать мог рассеять всякие сомнения, но Петр все еще надеялся.
— Итак, ты уже хочешь жениться?
— Хочу...
— На мне?
— Ну да! Тебя на самом деле зовут не Алена, да?
— Увы, мой птенчик! Меня на самом деле действительно зовут Алена. А свою жену ты сейчас увидишь. Готов? ...Ой, извини, тебе нужно сначала джинсы надеть, причесаться... Короче, в порядок привести. Не каждый же день люди женятся. А ты... Ну посмотри сам, в каком ты виде! Прикройся, смотреть стыдно!
На колени полетели джинсы.
— Руки развяжи! — мрачно произнес Петр.
Минут десять спустя он был готов к встрече даже не с невестой — уже с женой.
— Волнуешься?
Дверь распахивается. В проеме снова стоит Алена. На сей раз — одетая.
— Ждешь? ...Оля, твой выход!
Откуда-то издалека возник стук каблучков. Стук все приближался. Он отдавался в синицынском мозгу биением крови.
Петр не заметил, когда исчезла Алена. Точнее, когда она заменилась Ольгой. А Ольга... Она...
При взгляде на нее взрывался мозг. Жена была именно такой, какие нравились Петру: узкобедрая, с мальчишечьей стрижкой, с грудями, на которые невозможно найти лифчик, да он и не нужен, их не надо поддерживать, они всегда будут упругими и стоячими. Но если подняться глазами выше... Выше глазами подниматься не хотелось. Крупные — излишне для женщины — уши, курносый нос, едва заметные брови, редкие ресницы... Но вдруг... Синицын поймал себя на мысли, что пытается сгладить, скрыть недостатки лица Ольги... жены... Может, так же чувствовал себя мужчина в старину, когда его женили родители без его согласия?
— Ольга... — девушка подала ему руку лодочкой — как девочка.
— Петр...
Глаза встретились. Неловкость возникла и никак не проходила.
— Тебе нужно отрастить волосы, — хрипло произнес Синицын.
— Может быть, — неожиданно согласилась жена.

***
— Оленька, птенчик, дай мне телефон Алены, — неожиданно попросил Петр.
— Зачем? — подозрительно поинтересовалась жена.
— Хочу сказать ей «спасибо».
— Она тебя не поймет, — засмеялась Ольга. — Больше того — обидится.

Глава XVII. «Он вернулся!»
Робкий стук в дверь. Старлеи Каляев и Копытин почти в страхе переглянулись. Бочком — как в первый раз — в кабинет протиснулась женщина.
— Извините... Алексей... Сергей... Мой Петя, он... — женщина негромко всхлипнула. — Он... вернулся!
— Это же хорошо, — осторожно сказал Копытин. — Плачете-то почему?
— Это я... я от счастья. Он вернулся не один. С женой! Представляете!
— Поздравляем! — почти хмуро отозвался Каляев.
— Ты чего? — не понял его тона Копытин.
— Что-то не сходится. Извините, но я ничего не понимаю...
— Хотите, объясню? — живо откликнулась Синицына. — Это похоже на какой-то детектив! Я сама сначала не поверила!
— Мы внимательно слушаем.
— Его похитили. Девушка с каким-то странным именем... Вспомнить не могу, извините...
— Леонора?
— Да-да, Леонора! — обрадовалась женщина. — А потом над ним издевалась Алена...
— Как — издевалась? — встрепенулся Каляев.
— В обнаженном виде. Привязала к стулу и крутилась около. А потом ушла.
— Умница! — выдохнул Алексей. — Уважаю! Вот так и надо с нами... Извините...
— А потом? — вступил в диалог Сергей.
— А потом принесла его паспорт со штампом о браке.
— А штамп настоящий?
— Какая разница! — подхватила Синицына. — Главное — мой Петенька теперь женат!
Да, ее можно понять...
— И вы счастливы.
— Да если бы только я! Они тоже. Оленька говорит, что Петя хотел даже позвонить Алене, поблагодарить, но она не дала.
— Та-ак, значит, Ольга, как я понимаю, эту Алену знает?
— Ну да, знает, — вдруг насторожилась женщина.
— Поймите нас, пожалуйста, — сказал Копытин. — Ваш Петя вернулся, для него все неплохо сложилось. Но эти девицы, похоже, держат в плену еще четверых. Вы знаете, как все сложится для них?
— Н-не знаю, — неуверенно согласилась Синицына. Поколебавшись, она сказала. — Хорошо, я дам вам ее телефон...
Каляев кивнул Копытину.
— Извините, мы на минуту вас оставим.
Они вышли в коридор.
— Слушай, Серега, по телефону такие дела лучше не решать. Черт ее знает, эту Олю. Та еще, видно, штучка. Давай-ка я к ним заверну — на огонек. Ты не против?
— Отнюдь.
— Юлия Петровна, вы не будете, надеюсь, против, если я напрошусь к вам в гости? Больно уж хочется взглянуть на вашу очаровательную невестку...
— Что ж, — вздохнула Синицына. — Идемте.

Глава XVIII. Продолжение развязки
— И что им грозит? — поинтересовалась Ольга Синицына.
— Минимум — за похищение человека.
— Но похищение, как я понимаю, действие насильственное? Не знаю, как остальные, но Петр поехал с Леонорой по собственной воле.
Каляев с Копытиным переглянулись.
— Предположим, — согласился Алексей. — А удержание в подвале?
— Это — да, — вынужденно призналась Ольга. — Но ведь, согласитесь, у них были благородные помыслы?
— Отчасти. Но методы можно было избрать другие.
— Какие?
Вопрос поставил в тупик. И в самом деле, как можно ненасильственным путем из бабника сделать не-бабника? И можно ли?
— Ладно, замяли, — не совсем довольным тоном бросил Каляев, надкусывая пирожок с капустой и яйцом.
— Так при каких условиях они могут рассчитывать как минимум на снисхождение? И в каком случае дело вообще можно будет замять?
— Вы — одна из них? — подозрительно поинтересовался Копытин.
— Не-ет, что вы! Я не такая экстремистка, как вы обо мне подумали. ...Вы не ответили.
— Если у потерпевших не будет претензий.
— Хорошо. Я позвоню Алене и постараюсь убедить ее прийти к вам. Так устроит?
— На иное, как я понимаю, рассчитывать нам не стоит?
— Нет.
— Преклоняюсь перед этой Аленой! Можете ей так и передать. Еще немного, и я стану ее поклонником, честное слово!
— Я передам, — лукаво проговорила Ольга.

Глава XIX. «Это я!»
— Лейтенанта Каляева можно? — раздался в трубке грудной молодой голос.
— Старшего лейтенанта, девушка.
— Меня зовут Алена. Так можно или нет?
— Сейчас передам трубку. Он с удовольствием поговорит с вами, Алена.
— Алексей? Это Алена. Когда мы с вами можем встретиться?
— Приезжайте. Хоть сейчас.
— Нет, Алеша, так не пойдет. Кафе — как минимум. И если вы настоящий мужчина, вы платите.
— Ради такого случая я даже с букетом приду.
— Я люблю красные розы, имейте в виду. На крайний случай, темно-бордовые.
— Через час в «Гадком койоте», идет?
— Оценила. Буду.
Отключилась. Копытин внимательно посмотрел на ошарашенного коллегу.
— Ну?
— Придет.
— А че такой ошарашенный?
— Сомнение у меня появилось. Она сказала: «Оценила». Так, по-моему, говорит твоя Ксюша, нет?
— Думаешь?.. А голос похож?
— Да черт знает. Вроде, не очень. Но телефон все-таки...
— Ну иди. Только позвони, я волноваться буду.
— Не парься пока. Позвоню обязательно.

Глава XX. Окончание развязки
Алена сидела в углу, спиной к стене, и внимательно следила за входом.
Алексей задержался на входе, обвел взглядом зал и направился в дальний угол.
— Узнали?
— Узнал. Синицыны вас очень красочно описали.
— А-а, Петя-петушок! — презрительно бросила девушка. — С ним и работать-то скучно было. Сдулся тут же. На все готов был. Не мужик был.
— А кто?
— Я сужу не по тому, что, извините, у трусах. Леонора, и та больше мужик...
— Откуда такие имена — Леонора, Изольда...
— Гера и Алена, — добавила девушка. — По первым буквам прочтите.
— Лига, — «вычислил» Каляев.
— Лига, — согласилась Алена.
— А ваше имя?
— Ну я же должна отличаться? Как главарь. Хотя могла назваться, к примеру, Анжеликой, — усмехнулась она. — Но лига — это только начало. «Лига сексуальных террористок» — вот как все звучит на самом деле.
— И как это все задумывалось?
— Знаешь, надоело... — она не успела продолжить.
— Прости, я должен был позвонить. Совсем забыл! Это срочно.
— Ну! — потребовал на том конце Копытин.
— Расслабься, это не она.
— Кого вы там со мной спутали? — не совсем довольно, резко бросила Алена.
— С некой Ксюшей.
— А-а, с Пономаревой? Нет, она ни при чем. Она переняла от меня мое «оценила». Наверное, на это купились?
— На это, — подтвердил Каляев. — Так что вы хотели сказать?
— Что? А, да, просто надоели эти неверные мужики.
— И вы захотели изменить мужской мир в одиночку?
— Во-первых, не в одиночку. Во-вторых, и в одиночку можно изменить мир. Главное — начать, и ярко начать. А там и другие подтянутся.
— Может быть, вы и правы, — задумчиво протянул Алексей. — Сейчас меня интересует другое.
— Точнее, другие?
— Да. Обещаю — в ответ на откровенность...
— Точнее, в ответ на сотрудничество со следствием, так, кажется, это у вас называется? И что — в ответ?
— Свести вас с криминальной журналисткой.
— С вами приятно сотрудничать, — одними уголками губ улыбнулась Алена.
— Продолжим?
Девушка внимательно взглянула на собеседника.
— Сегодня — да. А там — посмотрим.
— Итак, другие.
— Дру-гие... Бизнесмена я свела, так это назовем, с простой поселковой девчонкой. Без амбиций девочка, но в ручки свои тоненькие его заберет, будь спокоен. На сторону он больше не рыпнется.
— Как-то не веротся, — заметил Каляев.
— Твое право. Но я за свои слова отвечаю.
— А те трое?
— Те трое? — Алена замолчала и вдруг спросила — словно выстрелила. — Ты верный?
— Что? — опешил Алексей. — Сейчас я один.
— Один, — задумчиво произнесла девушка и снова выстрелила. — А Женя?
Каляеву начало казаться, что он находится в какой-то нереальности. Откуда Алена узнала? И, главное, зачем? И не мог ли он быть очередной жертвой? А что, учитывая бурное прошлое...
— Женя? — переспросил он. И неожиданно для себя перейдя на «ты», сказал откровенно. — Знаешь, не люблю непредсказуемых. Хватит с меня уже таких. Ты сначала определись, чего ты хочешь, а потом... — он махнул рукой.
— А если я — непредсказуемая?
— Главное — будь верной. Мне кажется, ты начала это с целью найти его, верного?
— Может быть, — загадочным тоном проговорила девушка.
— Но давай все-таки вернемся к нашим баранам...
— Это ты хорошо сказал: «к нашим баранам»... Похожи. Особенно эти трое.
— Ну и?..
— Да отпущу я их, отпущу! Раз уж пошла такая пьянка...
— Какое же наказание ты им приготовила?
— Да ч-черт его знает! Честно говоря, не рассчитывала, что их будет трое. Тут я прокололась. Коля-то оказался неженатым, и вообще не ходоком. Неплохой мужик. Но не моего поля ягода. Больно уж прост.
— А все-таки — что? Я о наказании.
— Честно? Юрику бы операцию провела. Такие неисправимы.
— На самом деле провела бы?
— Ну не провела же!
— А Степану?
— Этому?.. Недельки две поила бы бромом, а потом подвела бы... ну, кого-нибудь подвела бы. Засняла на видео. Возможно, выложила бы в интернет.
— А ты жестокая, — улыбнулся Алексей.
— Я справедливая, — возразила Алена.
— Ну, в общем, так, — Каляев легонько стукнул ребром ладони по столу. — Вот мой приговор. Как я понимаю, проблемы у тебя могут возникнуть лишь с последними тремя. Бизнесмен дома?
Алена кивнула.
— Дома, — с удовлетворением повторил старлей. — Договоришься с Колей, Степой и Юрой, — расстанетесь полюбовно, обещаю отправить дело в архив.
— Сделаю, — пообещала Алена.
— Шампанского?
— Пожалуй.
— Эй, официант! Шампанского!

***
— А что с Леонорой, Изольдой, Герой?
— А что — с ними? Ничего. Лига распалась. Правда, мы не выполнили всего, чего хотели, но так уж повернулись обстоятельства. Изольда с Герой...
— А Леонора? — перебил Каляев.
— Леонора — моя головная боль. Это моя ошибка. Она мужиков ненавидит. Может, если что, оторвать им все, что можно. И нельзя. Потому я ее на Юру и не пустила.
— Значит, за нее ты не ручаешься? — уточнил старлей Каляев.
— Честно? Не ручаюсь. Но, если что, это уже будет лично ее выбор.
— Но ведь это ты ее направила?
— Я? Нет, Леша. Я только ее подобрала и пригрела. А дальше...
— И все-таки — что дальше?
— Что дальше? — медленно проговорила Алена. — Поехали к тебе. Ты не против?

— ...Это самое странное дело, которое мы с тобой вели, — сказал наутро старлей Каляев.
— Согласен, — отозвался Копытин. — И самое веселое.
весна — лето 2010 г.