Рыбы. Глава 39

Когда они прощались, Рудольф сказал странную фразу:
- Гала, если услышишь что-то необычное обо мне в эти дни, не удивляйся. А главное, не волнуйся. Наш золотой мальчик придумал одну фишку…
- Хорошо, буду помнить. Спасибо за прекрасный вечер.

Николай с порога спросил:
- Что-то случилось? Вид у тебя озабоченный.
- Устала. Совещание долго шло, потом я выставку готовила в центре творчества, место хорошее выбивала.
- Так много тебе работать нельзя! Всё на тебя свалили, понавесили…
- Но, ты же знаешь, у меня полторы ставки. А методиста нет. И брать я его не хочу. Кого-то учить надо, я сама лучше сделаю.
- Может, зря мы из города уехали? Сидишь здесь в этом ДДТ…. С твоими талантами давно бы в управлении была.
- Ничего себе! Ты всегда настаивал: для женщины главное – семья.
- Я так и считаю. Вот если бы нам ещё одного ребёночка… Мальчика!
- Да я и не спорю. Если получится.
- Ты у меня просто прелесть. Есть будешь? Мама пельмени домашние передала.
- Нет. На ночь не хочу. Давай лучше – чаю.

Гала не говорила Николаю, что принимает противозачаточные таблетки, это могло стать причиной скандалов. Муж не первый раз заводил разговор о втором ребёнке, а она и не думала ему возражать. Хотя для себя решение приняла давно: достаточно одной дочери. Ещё неизвестно, как сложится жизнь. Говорят, бесплатного образования скоро и вовсе не будет. А двоих выучить –  во всём себе отказать, сидеть на хлебе и воде.

Она видела, как бились те, у кого дети учились в городах. Выкручивались, как могли. Кто-то ринулся в челноки, кто-то на двух и трёх работах вкалывали, лишь бы лишнюю копейку получить. На прошлой неделе в посёлке вообще дикий случай произошёл. Машинист парового котла влез на высоченную трубу ГРЭС. Требовал, чтобы ему выплатили задержанную зарплату, иначе бросится вниз. Сидел почти час, потом ему в мегафон прокричали, что выдадут всё немедленно. Говорят, у трубы охрану выставили, чтобы другим неповадно было.

К счастью, у Галы таких проблем нет. Год назад Николай догадался у себя в мехколонне купить старый КАМАЗ, вместе с отцом довёл его до ума, подремонтировал, и сдавал в аренду. Ежемесячно капали живые деньги. А теперь, за счёт «пособия» из выборного штаба, и у неё появились свободные личные средства. Гала получала огромное удовольствие от визитов к Римме, где долго примеряла очередные вещички. Кроме хорошего белья, она заказала пару сумочек, перчатки и фирменные тёмные очки. Раньше она вовсе не обращала внимания на такие мелочи, но сейчас ей хотелось выглядеть как можно лучше.

Глубоко в шкафу она припрятала недавно купленный прозрачный пеньюар бирюзового цвета. Впервые Гала решилась потратить деньги на такую совершенно ненужную вещь. Она надела его, когда никого не было дома: встала перед зеркалом бабы Симы, распустила волосы и долго любовалась отражением. Потом перешла из прихожей в спальню, где стоял большой зеркальный шкаф. Эффект оказался совершенно иным: будто цвет роскошного, почти прозрачного халатика, поблек и стал менее яркого оттенка. Она несколько раз переходила от одного зеркала к другому и не верила глазам, замечая  отличия. В новом зеркале волосы казались тусклыми и не такими пышными, и даже талия будто увеличивалась, а ноги становились короче. Из старого на неё смотрела почти голливудская красотка с большим чувственным ртом и сияющими карими глазами. Бирюзовая волна оборок открывала длинную шею, останавливалась на высокой груди, а потом спадала вниз, к округлым коленям, и колыхалась у тонких щиколоток.

Гала сняла пеньюар и убрала его подальше. Почему-то не хотелось показывать его Николаю, хотя ему, наверное, понравилось бы. Муж не был жадным, потому что рос в достатке, родители на севере всегда хорошо зарабатывали, а мать любила красиво и дорого одеваться. Её должность завуча в школе требовала определённого образа дамы, которая всегда на виду. Николай привык, что на женщину надо тратить деньги, и Гала это очень ценила.

Глядя на свекровь, она иногда думала о своей матери, у которой была одна выходная вязаная кофта, да пара юбок. Хотя, куда в деревне наряжаться? Разве что в клуб выйти раза два в год, вот и всё. Галина помнила её в ситцевом полинявшем платье и вечном фартуке, который служил одновременно и полотенцем: то руки вытереть, то со стола крошки в ладонь смахнуть.

Когда Гала начала работать, привозила ей и блузки, и шерстяной сарафан. Мать любовалась, вытирала фартуком слёзы и прятала обновки в большой, окованный жестью сундук. Надевала ли она их когда-нибудь?

Недавно она видела мать во сне. Будто собирает она в решето гусиные яйца, а гусак шипит, вытягивает длинную шею…. К чему бы это? Последнее время Гала спала плохо, часто просыпалась среди ночи, утром маскировала тёмные круги под глазами тональным кремом. 

На улице мороз бодрил, и когда подходила к Дому творчества, то уже настраивалась на начало дня, входя в удобную для неё роль хозяйки учреждения. Галина любила свой маленький кабинет, где каждая вещь была под руками, и всё лежало на нужных местах.

Заветная чёрная тетрадь – в нижнем ящике стола. После встречи с Рудольфом Гала записала: «Так как ум наш укрепляется общением с умами сильными и ясными, нельзя и представить себе, как много он теряет, как опошляется в каждодневном соприкосновении и общении с умами низменными и ущербными. Это самая гибельная зараза». Так сказал её любимый Мишель Монтень.

Звонок раздался слишком рано, ещё пять минут оставалось до начала рабочего дня. Голос Магды звучал торжествующе:
- Галина! Сегодня ночью сожгли машину нашего конкурента!
- Кого это?
- Нет, ты неисправима. Сколько раз я тебе говорила: надо быть в гуще событий! Рудольфа Минина, конечно. Я самая первая узнала.
- А человек не пострадал?
- Если бы так! Нет, он вышел, чтобы в магазин круглосуточный зайти. А стёкла – тонированные. Может, и правда хотели его грохнуть?
- Магда Ивановна, ты радуешься что ли?
- А почему и нет? Есть ещё смелые люди на свете!
- Так ведь на вас подумают. Кто его главный враг?
- Боже мой! А мне это и в голову не пришло… Ладно, я пойду скажу об этом шефу. До связи.

Галина опустилась на стул и сжала виски. Какой всё-таки Рудольф молодец, что предупредил. Так и сердце выскочить может. Так вот, оказывается, какую фишку придумал золотой мальчик Семён. Действительно, сейчас все только об этом и будут говорить. И даже те, кто вовсе не знал Рудольфа, узнают о его существовании. А пострадавших у нас жалеют. Все станут ахать: чуть человека не убили! А уж Семён постарается это раздуть в газетах, как полагается.

Продолжение http://www.proza.ru/2012/04/26/1360