Цыганский вопрос в комсомольском движении

В батальоне все у нас равны
Есть у нас татары и хохлы
Есть бойцы любого сорта
Не боятся даже черта
Есть бойцы упрямы, как ослы

Первая попытка.

Зарифмованный макет нашего класса. Типичная для востока Украины гремучая смесь. Чертова дюжина кацапов, дюжина хохлов, три еврея, чеченец и цыган. Таким коктейлем, после выпускного бала, наш класс влился в союзную социалистическую кашу.
Кучковался коллектив по успеваемости, по партийной принадлежности, по возрасту (пару второгодников), по полу, но никак не по национальности.
Межнациональные пожары не возникали, хотя во всех классных журналах для пожара была заготовлена графа зовущая в бой, по национальным вопросам. По этому вопросу УНА УНСО, успешно перехватили опыт у коммунистов.
Отличников комсомол допустил в свое чрево, на подходе к восьмому классу, а недостойной прослойке пришлось ждать до десятого. И наконец за месяц до выпускных, возникла потребность охватить коммунистической моралью недостойных. Торжественную церемонию принятия расставили так: за столом на подиуме, классный руководитель Мария Ильинична, за ее спиной справа комсорг Рая Перькова, ну а созерцающая публика за партами.
Могучий цыганский народ-кентавр, подарил коллективу такую вот цыганскую изюминку, Сашу Лашина. Страдал Саша непроизвольным смехоиспусканием и безконтрольно, по-лошадиному ржал, даже на криво вбитый гвоздик.
И вот такое конское начало и конский конец пристроился на первой парте.  Тут надо остановится, отдышаться и дать небольшое разъяснение. Над заразительным смехом Саши, смеялись все, из-за его переносимости.
Далее...
И вот когда комсорг Раиса, рассказывая про очередного кандидата и  понеслась по казенным фразам :
- ...пользуется огромным авторитетом в коллективе и неподдельным уважением у товарищей..., - Сашу пробрал истеричный, заразительный смех. Он заржал конкретно, от всей души. Раиса испугано присела от конской радости. Веселье поддержал весь класс. Классный руководитель был немногословен ...
Идиоты! – перекрикивая смех закричала, Марья Ильинична,-  Рая заканчивай распинаться перед этими дураками… Собрание объявляю закрытым. Вот так закончилась первая попытка. Поступление в комсомол было скомкано и похоронено.

Вторая попытка.

Прошло время. Я, не охваченный комсомольской сознательностью оказался в институте. И уже перед защитой диплома подходит ко мне наш комсорг, Николка Федченко.
Иди в комитет, там хотят с тобой поговорить.
О чем?
Иди послушай, а потом мне расскажешь.


   Возле комитета курил студент-механик и цыган по совмещению Николай Бабенко. Потом выяснится, на механико-технологическом факультете, только мы вдвоем, оказались не охваченные изгородью коммунистического союза молодежи. Вне стойла защищать диплом было опасно и поэтому комсомол проявил заботу, допуская нас в свое лоно. Запускали по одному, что бы не подслушивали ответы.
Первым запустили меня. В комнате не хватало стульев, что бы разместить основной состав комитета. Многие сидели на столах.
Зачитали мои реквизиты. Я подтвердил, что все это принадлежит мне.
Допрос начал председатель комитета – Саша Черкасов.
- Что ты можешь сказать, о принципе демократического централизма.
Ответа жюри не дождалось. Потом переключились на вопрос о Подгорном.
- Кем является, Николай Викторович Подгорный.
- Знакомая фамилия,- сознался я.
- Повторяю. Какой пост занимает, Николай Викторович Подгорный.
- Помню что крупный, но какой именно...Секундочку, сейчас вспомню...
- Ну так. Отвечать будем или нет? За дверью очередь ждет,- сказал Черкасов.
В это время, под дверью комитета, очередь укомплектованная Николаем Бабенко развлекала прохожих. В основном политическими анекдотами про Леху Брежнева.
- Ну помнил же...Сейчас , сейчас...-продолжал я вспоминать должность Подгорного.
- Ладно не насилуй себя. Лучше, скажи-ка нам, в каком году состоялся XXII съезд партии и какие вопросы были на нем подняты.
Такая глубина знаний была мне недоступна. Мне заложило уши, я вспотел и жадно глотая воздух мечтал о коридоре.
- Ну ты хоть что-нибудь можешь нам рассказать?
Но и тут ответ остался за семью печатями.
- Ну хоть секретаря комсомольской организации своей группы ты знаешь?
- Конечно. Коля Федченко, - облегченно выдохнул я, обрадовавшись собственным знаниям.
- Вот это да. Это действительно, успех. В яблочко!-восхищено отметили рядовые члены жюри.
- Ну хорош зубоскалить! Как можно, с такими знаниями принимать в комсомол,- взвился Черкасов. Побледневший председатель, нервно крутил пальцами карандаш.
- Да, до диплома, он все выучит,- зашумели рядовые члены комитета.
- Как ты думаешь дальше жить с такими знаниями?- обратился он ко мне и добавил,- Выйди в коридор и позови следующего.
Я освободил место на эшафоте, сыну цыганского народа, Николаю Бабенко.

Церемониал повторился. Николай подтвердил, что он Бабенко, и что имеет неистребимое желание ворваться в ряды и связать свою судьбу с комсомолом.
- Почему раньше не вступил в комсомол? - спросил Черкасов
- Я раньше был не готов к такому ответственному шагу,-ответил Николай.
- Что значит, не готов?
- Считал себя недостойным высокого звания комсомольца.
- А теперь считаешь достойным?
- Да, - сказал Николай, испытав облегчение, что чирей прорвало.
    Каверзный план допроса не изменился. Интерес у жюри опять вызвал, все тот же, принцип демократического централизма.
Для Николая - это было все равно, что для бабуина кориолисово ускорение. Болтун Бабенко молчал, как Зоя Космодемьянская.
После затяжной паузы, корифеи комсомола сжалились.
- Ладно, давай попроще. А скажи-ка кто, на сегодня, является Председателем Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик.
- На сегодня председателем...
И на этот раз "приемная комиссия" вразумительного ответа не получила.
- А Председатель Совета Министров?
Опять тишина.
- А кто у нас первый секретарь Компартии Украины? – лукаво спросил комсомольский вожак (председатель комитета ВЛКСМ).
- У вас? – переспросил Николай.
- У нас, у нас!
- Вроде, Щербицкий,- предположил Николай. И тут же попросил подтверждения,- Правильно?
- Ну хорошо, угадал. А скажи-ка нам Николай, кто руководит комсомольской организацией института.
- Вроде бы, ты, - Николай показал прокуренным пальцем на Черкасова.
- Я считаю, что этот человек пока не готов стать комсомольцем,- сказал Черкасов и бросил на стол карандаш.
- Да выучит он... Он парень сообразительный... Да хлопец он хороший,- начали бубнить за спиной институтского вожака.
- Выйди, обожди за дверью. Вас позовут,- приказал председатель.

После совещания актива, что бы не повторять одно и тоже каждому, вызвали обоих. Какой-то рядовой член высунулся из дверей и крякнул.
- Заходите, эрудиты.
Черкасов без особого удовлетворения, с недовольным лицом зачитал:
В понедельник в тринадцать ноль ноль, вы должны принести по две фотографии три на четыре. После этого вы получите комсомольские билеты. Теперь пожелания. Ваша подготовка оставляет желать лучшего, так что Вам обоим надо подтянуть теоретическую подготовку. Проштудировать устав. В жизни, это Вам очень пригодится.

В понедельник, возле комитета
- А это что?
- Фотография.
- ???
На пожелтевшем фото, был изображен цыганский табор, в дымке костров.
В нижнем ряду сидел шестилетний Коля.
На групповом снимке цыганского табора, видно на привале во время длительного перехода. Николай на снимке сидел у матери на коленях. Было тогда Коле, лет шесть.
- Ты что издеваешься.
- До стипендии еще далеко, а фото 55 копеек стоит. Вырежьте отсюда. У меня дома еще одна есть.
- Ты доиграешься, что комитет пересмотрит свое решение и будет ходатайствовать о переносе твоей защиты на следующий год. Устраивает.
Но все же комитет раскошелился на 55 коп...
- А у тебя что?
- Вот,- протянул я фото.
Ну слава богу, хоть у этого все нормально,-сказал секретарь.


После назначения, в Сургуте секретарь комсомольской ячейки завода, в день получки стояла возле кассы. Ловила комсомольцев.
Леха Сабыбин говорил ей:
- И не стыдно тебе, комсомольскому вожаку, такого достойного коллектива, устраивать эти позорные поборы. Ты как хочешь, но я не могу унижать комсомол своими нищенскими взносами. Такие подачки дискредитируют такую солидную организацию. Давай я лучше выпью за здоровье комсомола. Это будет честно, от души и по цене где то одно и тоже.
- Имейте ввиду, что терпение у меня заканчивается, и Вас с позором исключат из комсомола.
- Э-э, Тося. Главное не билет, а то что здесь. - И Рим Гайфутдинов показывая на сердце, добавлял.- Не расстанусь с комсомолом буду вечно молодым.