***

За блеском полуночных окон
Прячется кто-то.
У кого-то ночь,
А кто-то продолжает день…

В унылой пустоте ночных улиц оглушительным шорохом отзываются мои шаги. Я иду осторожно, как будто боясь разбудить спящий двор.  Хотя, все уже давно спят, и вряд ли кто-нибудь сонный выглянет из окна, чтобы специально обратить своё внимание на фигурку одиноко бредущего в темноте человека. Да меня и не видно вовсе из окна.

Мерный и неприлично пронзительный скрип ржавой детской качели на ветру, словно  метроном, отсчитывает мгновения гулкой темноты, усыпляет и завораживает, будто зловещий гипнотизёр. В свете жёлтого фонаря, как каланча, или, как перст, возвышающегося над детской площадкой, я ступаю, обходя едва заметные, но знакомые вечные кочки.

Наглый порыв прохладного ветра сзади попытался столкнуть меня с почти невидимой дорожки. Запрещённый приёмчик, между прочим! Приподняв мелкую пыль, этот дурачок, как ни в чём ни бывало, закружил озорно в другом направлении. Поёжившись, я прячу лицо в воротник коротенького пальтишка, уже мало подходящего для этой погоды (разве что только своим серым цветом). Но эта манипуляция мало спасает от холода моё сонное бытие. Да и пальцам, вынужденно вынутым теперь из тёплых карманов, неприятно на промозглом ветру. Но ведь, вон же, впереди уже маячит твой подъезд! Стоило ли морозить руки…

Послышался мелкий шорох капель, беспорядочно и глухо бьющихся о сухой асфальт, пожухлую траву, землю.  Это робкое начало не может предвещать ничего хорошего. Скорее всего, впереди целая череда затяжных дождей.  Ещё чуть-чуть, и теперь уже звонко и часто струи застучали по карнизам и крышам гаражей.… Эта какофония усыпляет тех, кто за многочисленными оконными квадратиками бестолковых и безвкусных многоэтажных сот лёг спать...

А моё охладевшее сердце просит огня, чтобы наоборот встрепенуться. Я останавливаюсь под серым козырьком подъезда, чтобы зажечь сигарету. Мне хочется, чтобы мой день продолжался…