Красные стяги над Берлином

ТАК РЕШИЛИ САПЕРЫ

Всему миру известен подвиг сержанта Михаила Егорова и старшего сержанта Мелитона Кантария, водрузивших 30 апреля 1945 года знамя Победы над рейхстагом. Но нынче мало кто уж и знает, что в соперничестве с ними, удостоенными за подвиг Золотых Звезд, состязались и многие другие участники штурма Берлина — по своему почину и велению сердца. Официально политуправлением фронта было роздано 5 таких знамен для водружения частям, ближе всего находящимся к рейхстагу. Но бои шли не только у рейхстага — по всему Берлину. И желающих встретить Первомай и Победу красным стягом было не счесть.

Одними из таких, чего греха таить, были и мы, молодые саперы-погодки - Коля Воронин и Костя Красновский, дошедшие в составе 1-го Белорусского фронта до столицы фашистской Германии. В силу залихватского задора и удали хотели, чтобы наше Знамя Победы было выше и краше любого другого, чтобы виделось отовсюду. Днем 30 апреля присмотрели полуразрушенный, но высоченнейший многоэтажный дом. Да вот беда: где взять красный материал? Однако, как говорится, лиха беда начало или - голь на выдумки хитра. Нашли перину, обшитую розовой материей. С великим трудом вскарабкались на крышу здания. И... выпустили пух по ветру. Буквально на глазах улица покрылась будто снегом. Но тут до обидного подстерег курьез, предугадать которого не смогли: ткань, из которой мы намеревались сделать стяг, из первоначально алой стала белесой - пух и здесь сделал свое дело. Часа два мы бились, чтобы отчистить, что только не делали, даже драили ткань, используя, для этого сухари из "H3" — чтобы вернуть материи первозданный вид. И, может, не совсем, но цели достигли. Наш красный стяг, к великой радости однополчан, горделиво взвился над поверженным Берлином. Так за тысячи километров от дома мы встретили Первомай и великий День Победы.

Мой друг Костя, к счастью, остался жив, чего не скажешь о других товарищах, погибавших до последнего часа войны. Наша дружба прошла сквозь десятилетия. И каждый раз, встречаясь с ним по случаю Дня Победы, мы вспоминаем про боевую солдатскую молодость и про тот курьезный, но жизненный эпизод, про который я рассказал читателям.

*   *   *
ЦЕНА ВОЙНЫ

А недавно родные передали мне письмо из 44-го года, которое я послал полвека тому назад своей тете Александре Константиновне Столяровой. Письмо-утешение по поводу гибели на фронта родных ее братьев Александра Константиновича и Василия Константиновича Столяровых, а также племянника (брата моего) Константина Михайловича Воронина и других близких людей - 16 человек из одного рода(!), на которых, как стало мне известно, пришли извещения о гибели. Непритязательный треугольник со штемпелями полевых почт, "Красноармейские", "Просмотрено военной цензурой" и другими атрибутами того времени. Содержание же такое, что и спустя 50 лет его нельзя читать без слез и сердечного содрогания. В скупых строках - вся суть тогдашней неимоверно смертельной борьбы за победу, дух и настрой семнадцатилетнего воина, каким я, как и многие другие солдаты и младшие командиры, был в то далекое теперь время. В годы войны перед лицом смерти парнишки мужали рано. Перечитывал я свое письмо полувековой давности и заново поражался не по годам взрослой рассудительности, с какой наставлял близких людей перенести еще один страшный удар. Помнится, посылая последующие весточки родным о себе, я долго утаивал, что также нахожусь в действующей армии. Сообщи им об этом, непременно подумали бы: ну и этот погибнет, как погибла на фронтах почти вся наша многочисленная взрослая родня - красноармеец Василий Константинович Столяров, защищая Ленинград; танкист старший лейтенант Александр Константинович Столяров, обороняя Сталинград; 20-летний солдат дивизионной разведки Константин Михайлович Воронин, освобождая город Орел...

Подумалось: а ведь точно так же, пополняя список погибших, мог ещё в те годы пасть в бою и я. Пуля, как говорится, не выбирает ни старых, ни молодых, ни рядовых, ни офицеров - она неразборчива, перед ней на фронте все равны.
 
Общее лишь то, что одинокими остаются матери и дети-сироты. Только у Василия Константиновича Столярова их осталось пятеро мал-мала меньше: Тоня, Надя, Гена, Люба, Аля. С каким трудом поднимала их солдатская вдова — горемычная Валентина Георгиевна Столярова. Дети ее выросли, им она отдала всю себя без остатка, но сама так и не пожила по-человечески. Взрослыми стали внуки, не знавшие ужасов войны. И дай-то бы Бог, чтобы они не знали их вовсе.

*   *   *
СЛУШАЮСЬ, ФАДДЕЙ СЕМЕНОВИЧ!
 
Несколько лет тому назад я неожиданно для себя получил поздравление от Фаддея Семеновича Бубеннова, которого в известной степени считаю своим крестным отцом в журналистике. Он, Бубеннов, был уже известным человеком в пишущей братии, когда я только еще пробовал оттачивать свое перо. Должен сказать, мне вообще везло на встречи с яркими, одаренными журналистами. Один Алексей Колосов - многие годы лучший очеркист "Правды", кстати, единственный так и оставшийся в этой редакции беспартийным, - чего стоит. Ирина Волк - очеркистка "Известий", публикации которой о войне в Корее, например, первыми обошли весь мир. Кстати, когда Ирина Волк узнала, что я направлен на работу в МВД и дал согласие, разразилась гневной письменной тирадой в мой адрес: "Что ты делаешь - ты же как журналист подвергаешь себя опасности засохнуть". К счастью, в данном случае, она была не совсем права, Ирина Волк. В числе тех, с кем мне довелось кратковременно, но все же общаться, был и непревзойденный фотолетописец Сталинградской битвы Григорий Зельма, которого товарищи называли просто - Гриня.
 
Фаддей Семенович – родной брат писателя Михаила Бубеннова, автора известного в свое время романа о войне "Белая береза", удостоенного Сталинской премии. И сам Фаддей Семенович знаком многим читателям старшого поколения. В качестве военного корреспондента центральных газет он побывал на фронтах Великой Отечественной войны, являлся на отдельных из них даже старейшиной корпуса журналистов центральных газет, аккредитованных на тех или иных фронтах. О нем, Фаддее Семеновиче Бубеннове, высоко отзывался Борис Полевой в своих воспоминаниях.

Поздравление от Бубеннова, хотя и личное, но, по-моему, и глубоко общественное, поскольку его одинаково можно отнести ко всем участникам войны, приведу дословно:
"Дорогой Николай Михайлович! Лично поздравляю тебя, участника Великой Отечественной войны, с праздником Советских Вооруженных Сил! Пройдут десятилетия! Но и в сотую годовщину армейского праздника гордо будет звучать слово "фронтовик". Нам надо чаще напоминать молодежи, что значит это почетное звание. И я надеюсь, что ты, военный журналист, скажешь еще по этому поводу вдохновенное и впечатляющее слово. Самые теплые поздравления  - твоей семье. С уважением, Фаддей Б."

Каюсь, слишком поздно беремся мы за воспоминания - когда многих из нас уже настигает склероз и в памяти стирается даже то, что в то далекое время казалось незабываемым. Письмо Фаддея Семеновича стало своевременным напоминанием, стимулом, вызвавшим к жизни наиболее яркие и еще безвестные страницы войны, открыть которые для широкого читателя считаю себя обязанным…

май 1994 г.

фото: Над рейхстагом - советское знамя. 1945 год. Евгений Халдей.