Сталин спускается с транспоранта

   

           С т а л и н  с п у с к а е т с я  с  т р а н п а р а н т а
                (К и н о р а с с к а з  №14)   

     У Маяковского холодок пробежал по коже от этого воображаемого разговора со  Сталиным. В довершение ко всему на улицах погас свет. Черный город смешался с Небом. Исчезли дома, деревья…    
     Неуверенно пробирался Маяковский к проезду Художественного театра. Всякий раз, опуская ногу в черную пустоту, он боялся, что она провалится.
     Вдруг он почувствовал за собою шаги. Он сразу узнал эту рысью походку. В голове мелькнула мысль: сейчас меня арестуют. Из темноты ударит в глаза яркий свет фар – и я увижу ожидающих меня у машины чекистов!
     Маяковский остановился. Шорох сапог за ним замер. Ускорил шаги – сапоги за ним зашуршали быстрее. Они уже его догоняли. Уже отчетливо слышалось хриплое дыхание за спиной. Короткие пальцы руки уже дотягивались до полы  пиджака… Но тут зажглись фонари. «Шени дэда», – послышалось у самого уха Маяковского. Он резко оборачивается –  никого нет! Гуляет лишь ветерок, шелестя листьями.
     – Фу ты, черт! – выдыхает с облегчением Маяковский. – Надо же. Ветерка испугался!
     Волнение, однако, не сразу его отпустило. И он стал себя успокаивать:
     – Ничего не случилось. Все как прежде. Вон и Сталин на прежнем месте.
     Легонько покачиваясь на ветру, Сталин злобно смотрел на него с транспаранта, как бы говоря:
     – Какой гордый! Посоветоваться не захотел… Ничего, придешь еще. Напишешь еще обо мне. Я подожду. 
     Постепенно все успокаивается в Маяковском, и мысли его по-прежнему потекли плавно.
     Вот он уже на углу Художественного проезда,перед зданием МХАТ.
     – Вот тут я должен был встретиться с Норой в первый раз. Как быстро все изменилось. Сначала она бегала за мной. Сейчас – я за ней. Скачки. И неизвестно чем кончатся эти скачки… А ну-ка, где  эти плевочки-Звездочки, по которым узнают будущее?..

                (П р о д о л ж е н и е  с л е д у е т.)