Ишаки

                “Байки старого прапорщика”


          Во время апрельского рейда под Талукан выдалась трехдневная передышка группе связи, только дежурные радисты сидели в аппаратных. Наш десант, поддерживаемый афганской пехотой, заглубился в невысокие горы, больше похожие на забайкальские сопки. Ни выстрелов, ни рокота бронетехники, ни гула авиации. Только стрекот кузнечиков где-то в камнях, да высоко в голубом небе жаворонки выводят свои трели. В первый день еще ждали приказа на выдвижение за десантом, на второй, получив распоряжение оставаться на месте, все отсыпались. А утром третьего дня дембеля решили освежиться в речушке, текущей среди скал в полукилометре от бивуака.
          По скалам лезть в воду никакого удовольствия, а подходы к небольшому заливчику с сероватым песком на берегу оказались заминированными. О минах рассказал местный бача - пацан из ближнего кишлака, который за небольшую плату снабжал всех желающих сигаретами, свежей редиской и луком. Когда-то жители кишлака использовали этот заливчик для водопоя своей скотины, но после нескольких подрывов животных около речки, загородили дорогу к водопою камнями. И стали поить живность в другом месте.
          Кто-то из желающих искупаться, то ли читал, то ли в кино смотрел, что вроде бы, ишаки чувствуют мины и никогда на них не наступают. И копытца у них чуть больше пятаков, не то, что растоптанные солдатские ботинки.  Поэтому решили проехать к заветному заливчику на ишаках. За пять засаленных афганских червонцев, пригнал бача несколько  заморенных  животных с выпирающими под грязными шкурами ребрами. Не раздумывая, взгромоздились “купальщики” на ишаков и повел их бача к заливу. Ишаки перешагнули через камни перегораживающие дорогу и спокойно, отгоняя облезными хвостами мух, пошли в сторону реки. Афганец-погонщик остался за камнями.
          Голодные животные не пройдя и половины пути, то один, то другой стали наклонять шеи и щипать ячмень, проросший из оброненных когда-то зерен. А потом и вовсе разбрелись по минированным обочинам отощавшие за зиму ишаки. Не смотря на тумаки и пришпоривания, не обращая никакого внимания на крики и матерщину, пропуская мимо длинных ушей ласковые уговоры, не идут ни к заливу, ни возвращаются назад за камни. Второй час уплетает скотина изумрудный от близкой воды ячмень, второй час изнемогают под полуденным азиатским солнцем охрипшие шесть дембелей. И все это на глазах сослуживцев и  вернувшегося из сопок десанта.
          Пожалел страдальцев и спас их от мин, жажды и дальнейшего позора прапорщик-разведчик. Стреляя почти под ноги ишаков из своего, оборудованного прибором бесшумной стрельбы автомата и пугая их внезапно возникающими фонтанчиками из песка и гравия, отрезал животным путь к реке. Продолжая прицельно стрелять, заставил их вернуться к камням и собравшимся около них солдатам.
          После обеда, по просьбе старосты того, ближнего кишлака, командир афганских пехотинцев приказал своим саперам тщательно проверить этот участок. Саперы сняли две проржавевшие за годы мины-самоделки и первыми смыли с себя в речке походную пыль. Долго еще вспоминали очевидцы этот случай, а тем шестерым, до отлета домой иногда неслось в спину - “ишаки”.