Человечек

навал я одного человека. Жил со мной в одном доме, до поры до времени. Низенький, толстый, в толстых очках – то молчит, то смурной, а то говорил с кем-то без умолку. Имени, вот только, не вспомню.
Противный был человек, мелкий. Бывало гопота местная в футбол играет, мячик к подъезду выпнут, а там он, так они кричат человечку, даже и не зная его: «Эй, пид…с очкастый, эй, ты», он молчит и не сказать, что кредо типа: «Никогда не начинай драку первым, но всегда доводи до конца», нет – просто – малодушие, трусость. Правда, ругался часто с кем-то дома, слыхать из окон было. Даже дрался во дворе с каким-то «чертом закатай-вату», но, тоже – не смелость, ни принцип – «смерть – это стрела, пущенная в тебя, а смерть – то мгновение, что она до тебя летит», ни взгляд на то, что ты уже умер и значит бояться нечего, как у японцев – просто, вздорный, несдержанный. Вот – надо же - вздорный, а трус.
Кто-то общался с ним, соседи, говорят – любил ходить рассуждать – зачем в отношениях с нелюбимым быть, когда нужна смелость и найдешь свою любовь, судьбу. Говорить-то легко, а сам с одной бабой 3 года жил, итак понятно – нелегко одному остаться, никто не хочет, с кем-то рядом оно спокойнее как-то.
Брат у него был – писатель какой-то. Все писал о деле создателя – мол, «на писателе миссия, писатель это тот человек, который даже в фантазиях, необязательно в описаниях действительности, предвидит возможное будущее, вскрывает пороки, тупиковую линию – тоталитаризм, бесчувственность и этим общество отрезвляет, показывает ему изнанку, держит мир в норме, в порядке, в русле более-менее правильном». Ну, так оно по идее, брат у него умный, только не общались они особо.
Как-то помню ходил по району – умер из родственников у него кто-то, все орал под окнами ночью пьяный – истерил: «Я не плакал там, сейчас я плачу, от того, что не плакал и не смог бы плакать, а тогда не плакал и дальше не буду». Чудной он был.
С другом моим как-то случайно они забухали летом во дворе, так корешу моему такую чушь нёс: как-де хорошо женщиной быть, что удовольствие у них больше в сексе, миф какой-то греческий приводил, как мужик бабой стал, спрашивал у друга моего – не представляет ли тот себя бабой во время секса. Разодрались они. Ну, ненормальные вопросы.
Помню, сидел я как-то раз на балконе – только книгу дочитал, думал. Там о пике красоты говорилось – что у каждого – даже у инвалида, у умалишенного, у урода он есть. У каждого – свой. В любом возрасте – миг, когда человек красив, особенен, у кого-то это секунду длится, у кого-то день, месяц, в общем – «сочная» мысль. Размышляю так сижу – а тут ЭТОТ, песни пьяный орать стал под окнами, блевать, кричать что-то, испортил момент послевкусия.
Шутил он тоже странно – в ящики почтовые рассовывал шутки свои несмешные, типа: «Что напукано пером – вырублено топором», «Есть walkman- волкмэн, а есть волкумэн – walkwomen», «кому шутки не нравятся, тот, да-да, вы, вы, тот – выщерица», подписывался при этом – Медвидица Жирафовна Лука-Лука. Он думал, мы не знаем, кто это пишет, но бабки же все знают – быстро разнюхали и по дому всему разнесли кто. В общем, ненормальный он был какой-то, как внешне, так и по поведению, не зря били его, хотя тоже – юродивых, вон, почитали на Руси. А с этим что – одно слово человечек.
Человечек-то оно, конечно, да, а только однажды какой-то родственник дальний у него в Европе умер и денег немеренно ему оставил, так что не живет с нами больше Человечек, где-то в Северной Европе, так-то…К чему и рассказал – думать надо – как себя с людьми вести, да и самому – лучше затаиться, да продумать все, не лезть, люди-то разные…