обустройство

для удобства соберем все в кучку. будет малость неудобовразумительно, но все же,
расположим хаотически и, ни на что не опираясь, подвесим в пространстве безвременья, оглядывая с разных сторон соделанное. и почему в жизни все так сложно устроено, что нет никакой возможности понять, для чего, зачем и с чего это события  происходят именно так, как происходят? ответы можно не искать

без цели, без ориентиров, без надежды бродил он по сумрачному лесу с табличкой инет.
на пути ему не встречались ни осмысление веры, ни  проявление любви, блеск мудрости не сверкнул ни разу в его глазах. просеиватель вышел в инет чтобы совсем чуток попросеивать: одно просеет – оказывается чушь, другое просеет - чушь не меньшая предыдущей, что же до третьего раза, то лучше было бы и не просеивал вовсе. взывать к благоразумию было бесполезно: заниматься переосмысливанием сложившейся ситуации челики не желали и не собирались, их покачивало на волнах успеха и достойным занятием они считали продолжение уже начатого дела. они не могли сказать: « это я первый коррупционер и продал голос своей совести за престижные бумажки», потому что никто и ничто им было не указ. все схвачено, за все уплачено. идите все подальше и по-быстрее

« крыса была загнана лыжными палками в пространство между выступающими
корнями старого пня. деваться ей было некуда. она бросилась, ощерившись, на
ближнего к ней пацана, наносившего удар, и затем начала его преследование»

поступки в их жизни были из серии "так надо", но не «вопреки» и смысл их проявлялся лишь по прошествии некоторого времени. заканчивалась эпоха единообразных идеологических вывертов, наступала пора вкушения плодов полезных и разнообразных. так почему же стадо все еще пережевывает информационную жвачку, в зубах навязшую? почему колокольчики, перекликаясь, все так же зовут следовать за ними? когда-то, стотысячные сборища вооруженных людей решали судьбы стран на многие годы вперед. сейчас же, собравшись на стотысячном стадионе посмотреть игру, болельщики просто отдыхают, дудят, пьют и развлекаются. несоразмерность и численность вызывают удивление, строители материальных объектов-символов созидают  идолопоклонство узаконенное, последствия от произведенных ими работ на будущие поколения непредсказуемы. всей своей жизнью, всем своим бытием  они, как бы, кричат: "прииди, мы поклоняемся тебе, чудеса творящий". мало помалу, строгие правила учета и контроля, выстраивали пирамиду соподчинения челиков. глупые и бестолковые, им надо было повторять все тысячу раз, ну не могут и не хотят учиться на своих ошибках, выделываются, не задумываясь о последствиях своих действий и поступков. например, мелкие челики снимали собственные преступления и выкладывали на всеобщее обозрение. цинизм и жестокость, дебилизм и развращенность, были не глупостью, а следствием нежной заботы чиновников страны несуразной, раздолбанной и разворованной. некоторым челикам все же очень хотелось почувствовать себя не только путешественниками во времени или отъявленными коррупционерами, но и поэтами, учеными, энциклопедистами, художниками, музыкантами, гитаристами, мотористами. но не дано было сие им, по задумке наносущностей не дано было. так что же лучше - быть несвободным внешне и внутренне свободным или свободным внешне и внутренне несвободным? где же она, эта свобода, и кто же ее такую выдумал?.

смыслом перегруженные слова, как тяжелые баржи, тащились вверх по течению временного потока. ближе к истоку начинались завалы и заломы, преодолевать которые по болоту безвременья было занятием не из легких. одному досталось перетаскивать слова коллекционные,  музейные,  другому, с помойки взятые, третьему - скупенькие слова  «жмот и жадина», четвертому было все равно,  что зажевывать походя.

«э-э-х, время-времечко летящее,
события жизни в неведомое уносящее,
плавно текущее, вихрем крутящее,
прошлое, будущее и настоящее».