В колхоз

Макс поудобнее перехватил громоздкое древко и тяжело спрыгнул на насыпь. Полупустой рюкзак несильно шлепнул его по спине. Дверь электрички с шипением закрылась, и состав, жужжа, укатил на юго-восток, откуда уже поднимался вполнеба синий сентябрьский вечер с тонким серпиком молодого месяца.

Закурив, Макс огляделся. Вправо и влево тянулась нагретая за день железнодорожная насыпь Каменск-Уральской ветки, щекоча ноздри своим неповторимым железнодорожным запахом. Впереди стояло приземистое строение полустанка да раскинулись бескрайние поля с перелесками. Где-то там был и колхоз, в который направлялся Макс.

Комиссар позвонил еще в обед, как всегда неожиданно.

- Макс, - говорит, - Сегодня едем в колхоз делать концерт первокурсникам, которые трудятся там на уборке урожая! Ты как знаменосец отряда отвечаешь за знамя. Встречаемся в пять вечера на Первомайской. Не опаздывай!

Но на сегодня у Макса было запланировано жизненно важное дело. Некоторые зубы давно и настойчиво требовали лечения, и он нанес визит к дантисту. Потом, справедливо рассудив, что до станции Первомайской ему ехать дальше, чем до вокзала, Макс решил сесть на электричку прямо на вокзале и занять места товарищам, которые подсядут к нему на Первомайской. Макс не спеша собрал в рюкзак теплые вещи - вечера были уже по-осеннему холодными, и кто знает, как разместят их в колхозе. Взял стоящее в углу на длинном алюминиевом древке черное знамя студенческого отряда "Вагант", в рядах которого он состоял вот уже два года. Сгреб в карман мелочь с тумбочки и вышел из дома.

Когда он прибыл на вокзал, то понял, что опоздал.

- Ничего, - сказал он себе. - Сяду на следующую.

Мобильные телефоны в то время были уделом избранных, но никак не простых студентов, коим являлся и Макс. Но это было и не нужно. Куда ехать, Макс примерно знал. Все студенты знают, где находится родной колхоз, даже если не были там лично. Эта загадка природы по сей день будоражит умы лучших специалистов кафедры прикладной психологии. И когда Макс вышел на пустынном полустанке где-то на полпути от Екатеринбурга до Каменск-Уральского, среди полей и перелесков, то уже примерно знал куда идти. Он бодро зашагал по едва заметной тропинке, и вскоре вышел на довольно ровную полевую дорогу.

Народная мудрость - все дороги ведут в колхоз - вселяла уверенность, и походка Макса была как всегда легка и быстра. Даже неуклюжее знамя, перетянутое в двух местах шнурком, чтоб не болталось, не стесняло движений.

Смеркалось. Перелески становились все гуще и темнее. Вдалеке проносились электрички, протяжно разнося в осеннем воздухе свое заунывное гудение. Где-то отчетливо и злобно лаяли собаки. Но ничего даже отдаленно напоминающего колхоз видно не было. Макс перехватил знамя наперевес и тревожно огляделся. Его начали одолевать сомнения. Верно ли он выбрал путь? Стоит ли продолжать его? Но сгущавшиеся сумерки, надсадный вороний грай и брехня цепных собак поколебали обычно непреклонную упрямую решимость Макса, и он решил возвращаться на станцию, пока совсем не стемнело.

На станции висело расписание. Глянув на часы, Макс понял, что в Екатеринбург сегодня больше ничего не поедет. Но не успел он выкурить и двух сигарет, как вдали мелькнул огонек, и вот уже, свистя тормозами, перед ним остановилась последняя Каменская электричка.

На вокзале в Каменске Макс оказался в полночь. Идти в этом городе ему было решительно некуда. Мысленно похвалив себя за предусмотрительность, Макс утеплился взятыми из дома вещами и решил ждать утра прямо на вокзале. Первая электричка домой отправлялась в шесть.

Макс устроился на лавке поудобнее, обняв знамя двумя руками, и кажется задремал.

- Эх, вот ведь угораздило! - медленно текла его мысль. - Были бы тут Антоха и Саня, всяко веселее было бы. Ну да ничего, сейчас покемарю до утреца, а там электричка и домой. Дома тепло, дома еда. До утра-то всяко просижу тут. Сигареты только кончаются, надо будет пореже курить, когда уж совсем прижмет.

- Э, парень, ты что, фашист? - выдернул Макса из полудремы хриплый старческий голос. Макс открыл глаза и увидел, что около него, недобро косясь, пошатывается характерного вида дедок-алконавт.

- Фашист, что ли? - повторил свой вопрос дед.

- Нет. Почему фашист? - Макс стремительно терял остатки сна.

- Флаг у тебя черный. Фашист поди, - злобно зашипел дед.

- Нет, вы не поняли, - попытался объяснить Макс. - Мы студенческий отряд, а это наше знамя. Оно черного цвета, но к фашистам отношения не имеет. У нас есть своя символика, своя форменная одежда.

Дед его толком не слушал. Он бродил вокруг Макса, косясь недобрым взглядом и бубня: "фашисты". Макс решил держать ухо востро. Медленно текли ночные вокзальные часы. Изредка мимо гремели не останавливаясь длинные товарняки и скорые поезда южного направления. Надоедливый дедок все ошивался вокруг, но открыто на Макса не нападал.

В предрассветной мгле завизжали по рельсам колеса, и громкоговоритель сонным женским голосом объявил посадку на Екатеринбург. Немногочисленные пассажиры потянулись в вагоны. Билетов у Макса не было, как и денег. Но Макс не был бы студентом, если бы не умел ездить зайцем. Не оставаться же на вокзале в Каменске, в компании с подозрительным дедком. Макс зашел в полупустой вагон, выбрал не занятую никем лавочку и впервые за ночь растянулся, насколько это позволяло деревянное сиденье. Рюкзак под голову, знамя в обнимку - и вот уже сон свалился на Макса пыльным мешком без сновидений.

Контролеры появились, как всегда, внезапно. Хмуро оглядев вагон, они двинулись по проходу, проверяя билетики налево и направо. Одна из них принялась будить спящего Макса.

- Молодой человек! Ваш билетик! Молодой человек, билет предъявите!

- А? Что? - Макс с трудом сфокусировал взгляд на лице контролерши. Пока мозг лихорадочно соображал, что делать, Макс уже отвечал:

- Нет билета. А можно мне так доехать? У меня деньги кончились.

Контролерша была непреклонна.

- Сейчас будет станция, пройдите к выходу. Я прослежу чтоб вы сошли.

Макс нацепил рюкзак и побрел в тамбур. Электричка действительно тормозила на очередной станции, и Макс спрыгнул на перрон. Утренний холод сковал его не проснувшийся еще организм, и Макс, сайгаком пробежав полтора вагона вперед, заскочил в уже закрывающиеся двери, едва не прищемив знамя. И этот вагон был почти пуст, поэтому Макс без труда нашел пустую скамейку, положил под голову рюкзак и моментально заснул, как могут засыпать только солдаты да студенты, особенно если они работают в студенческом отряде.

Когда контролеры вошли в вагон, спящее тело Макса сразу бросилось им в глаза и было моментально узнано по длинной алюминиевой палке, которую обнимало во сне. Последовал законный вопрос:

- Ваш билетик, молодой человек!

Видимо, они подумали, что выйдя из электрички, Макс успел найти клад, купить на него билет и сесть в вагон той же электрички. Но ничего этого Макс не делал, он просто пробежал в другой вагон и лег спать дальше. У Макса была тревожная бессонная ночь, но контролер про это не знала. И она снова безжалостно ссадила Макса на ближайшей станции. И Макс снова перебежал через вагон вперед и, уверенный в победе, уснул с чистой совестью.

Когда контролеры вошли в вагон, то просто грустно постояли над спящим Максом и махнули рукой - пусть едет. Так благодаря своему упорству Макс очередной раз добился успеха в почти безвыходной ситуации.

В общем, Макс благополучно вернулся домой. А потом вернулся из колхоза остальной отряд. За Макса, понятно, переживали, и тут же кинулись названивать ему домой. Несильно, по-дружески журили за отсутствие. Расспрашивали о его злоключениях. Оказалось, Макс не дошел по ночной дороге до колхоза всего пяток километров. И вообще сел не на ту электричку - надо было сесть на Богдановичскую, от этой ветки до колхоза было гораздо ближе.

И впредь решили поодиночке никогда не путешествовать. Поэтому зимой в Ревду к девчонкам Макс поехал уже с Антохой. Но это уже совсем другая история.