Глава 17 Донская степь

В надежде на возрождение своего хозяйства копила Лукерья копеечку к копейке и теперь, удачно продав на базаре рыбу, бодро шла обратно.

 В былые времена по этой дороге она ездила с Захаром продавать масло, каймак, битую птицу. Бывало, продавали поросят или ягнят, пуховые платки, шерсть, яйца. Не думала она, что настанут времена, когда не на вороных, а пешком, одна, обливаясь горькими слезами, будет ходить по этой дороге и на том же самом базаре станет продавать юбки, шали, отрезы из своего сундука.

Страшные мысли овладевали ею на этой дороге. Думала, что не выберется из нужды, не спасёт детей от голода. Но нашла в себе силы перебороть страх. Поддержал её в трудную минуту Тимофей, вселил надежду, а её хватка и трудолюбие сделали своё дело.

 Теперь ходила Лукерья на базар не спасаться от голода, а для того чтобы пополнить маленьким вкладом свой капитал. Продавала рыбу, свои знаменитые хмелины, корзины, которые плели вечерами всей семьей, а иногда прихватывала туески и ложки, сделанные Иваном из берёсты и липы. Глядя, как он ловко выдалбливает из липовой чурки ковш или режет ложку, Лукерья любовалась его сноровкой.

«Ты, сынок, в работе — точный батя, — говорила она. — Отец, бывало, тоже играючи работал, и ловко да умело у него всё получалось. Любил он дерево долбить... Сколько кадок да каюков  сладил!»

Время притупило горе Лукерьи. В страданиях она окрепла духом, почувствовала в себе какую-то внутреннюю силу, уверенность.

«Нет, — думала она, — не имею я права надломиться, пока детей крепко на ноги не поставлю».

Лукерья шла степной дорогой и любовалась родной землёй. Солнышко только взошло, лаская травы мягкими лучами, не успев ещё выпить последние капли росы.

Встречая солнце, звонко запел жаворонок. С первым лучом всё ожило вокруг: степь наполнилась голосами птиц, деловито загудели шмели, лёгкий ветерок заволновал ковыль, а озорные кузнецы так развеселились, что запрыгивали прямо на плечо или грудь.

Сочные травы, ещё не тронутые летним зноем, буйно цвели. Гордо поднял голову татарник; словно играя в прятки, тут и там выглядывали голубые васильки; желтые ромашки расплескались солнечными брызгами, а коровяк хвалился высоким золотым султаном. Вспыхнула красными огоньками чина луговая, ковром расстелился клевер, огромными кустами выделялся донник, а островки горькой белёсой полыни придали этой радуге красок загадочность и неповторимую мягкость.

Лукерья вспомнила старую примету: если буйно растёт донник — быть урожаю.

Лёгкая птица выпорхнула из придорожного куста и взвилась в голубое, без единого облачка, небо. Простор степи наполнил Лукерью радостью, и ей показалось, что травы тоненько позванивают, слагая сказочную мелодию, а сама земля глубоко и ровно дышит.

Поднялась на холм, с которого открывался вид на растянувшийся над речкой хутор. Зелёные сады переходили в левады. Остановилась, вглядываясь в сказочный пейзаж. Крыши куреней утопали в море зелени, а речка голубой лентой вилась вдоль хутора, вплетаясь в сады и левады.

«Господи, до чего же хороша наша земля!» — выдохнула Лукерья и представила себя птицей, за спиной которой не крылья, а цветущая степь.

 Она даже взмахнула руками, но устыдилась своих внезапно нахлынувших счастливых чувств, оглянулась, словно кто-то мог её увидеть, и пошла под гору, навстречу заботам и новым испытаниям.