Голод близится

Как же громко стучат его зубы, отмеряя время последним лучам жаркого диска.
Как же долго было непонятно, как же давно все прояснилось: есть яблоня - будет и яблоко, есть яблоко - будет и яблоня.
После ночи снова станет светло и вся ясность запутается в бредовых конвульсиях мокрой ночи.
Яблоко съедено, яблоня спилена, ничего не вырастет, все сыты, голод близится, и вот снова холод и ожидание рассвета под тонкой кожей, прозрачной и скользкой.
Бежала собака по лужам. Все тает. Весна не святая, но близит нас к краю погибели мертвого прошлого тленного воспоминания радости в близости. Тоска и взгляд в глаза. Молчание и созерцание. Беззвучные рыдания и смех в закрытой комнате за спущенными шторами... Слишком красивы для любви. Слишком уродливы для любви. Слишком обычны. Чрезмерно странные, не похожие на людей, злые, отчаявшиеся, смирившиеся, опустошенные. Маленькие, старые, больные, обиженные, обманутые, мертвые. Живая трава буквально на днях осчастливит жаждущих изумрудом. Умирающая кровь застилает засыхающую плоть темным рубином. Слезы чище бриллиантов. Смех звонче колокольни надменной церкви, возомнившей себя храмом истины. Правда в вине, страдания в вине, цирроз печени в вине. Драгоценности рассыпаны. Всем досталось. Все богаты.