Пастырь

               
1976 год.
   Вечерело… Отец Василий священник местного прихода, шёл по притихшему после дневной суеты, селу. Несмотря на то, что на  нём не было привычной для всех рясы, его узнавали. Здоровались. Советовались о чём-то о своём… насущном.
     - Здравствуй, отец Василий! – невысокая склонная к полноте женщина приветствовала его, стоя у своей калитки. – Куда это ты, на ночь глядя?
     - Здравствуй, Таня! – старик подошёл к ней, присел на вкопанную у забора скамеечку, и продолжил тяжело вздыхая: - Передохну у тебя… немножко.
     - Заболел, что ли? – прониклась участием женщина. – Так в больницу сходи.
   Отец Василий грустно улыбнулся:
     - От этой болезни лекарств нет. Старость это, Танюша… Старость. Семьдесят четвёртый год идёт… Замену вот, попросил себе. Священник на днях приедет новый… Из молодых…
     - Как же мы без тебя, отец Василий? Привыкли ведь. Сколько себя помню, ты всё время  с нами.
     - Да я бы ещё послужил. Но, годы… Тяжело мне, Танюша. Один ведь я, - пожаловался старик. – Матушку мою давно уже Господь прибрал. Деток у нас не было. Один я…
     - Как это один? – возмутилась женщина. – А мы? Мы все тебе что, не родные?
     - И то верно! – отец Василий одарил собеседницу благодарственным взглядом. – Чего это я? Ты уж прости мне моё старческое ворчание.
     - Да, ладно! Сам-то куда? Уезжать будешь или здесь остаёшься?
     - Предлагали мне в монастырском приюте век свой закончить… - нехотя признался старик. – Не хочу я! Домик, в котором Пелагея Филиповна жила помнишь?
     - Помню.
     - Она, как умерла два года назад, так с тех пор там никто не живёт. Не было у неё родных… Теперь я в нём поселюсь. Мне его епархия у колхоза выкупить помогла. Домик старый. Но, на мой век хватит. Подремонтировать кое-что надо. Вот сейчас к плотнику иду… Крыльцо старое может, заменит, да двери поправит. А с остальным я и сам справлюсь… потихоньку.
     - А чего сам-то? Давай я тебе помогу. Побелить там что или поштукатурить… Мне не трудно, - предложила Татьяна.
      - От помощи не откажусь. Только вот… - старик замялся, - денег у меня почти не осталось. Всё в дом вложил.
     - Какие деньги! О чём ты говоришь! – воскликнула женщина. – Как будто ты нам добра не делал!.. Когда приходить?
     - Приходи, когда сможешь, - старик встал. – Пойду я. Спасибо, тебе!
 
                …
   Путь его пролегал мимо  небольшого сельского магазина.
      «Хлеба надо бы купить, - подумал отец Василий. - Успею! На обратном пути зайду» - решил он.
   Сзади послышался шум приближающегося автомобиля. Старик посторонился. Ярко красная новенькая «шестёрка», скрипнув тормозами, остановилась впереди него. Пыль улеглась. Из машины вышли трое  слегка подвыпивших молодых людей, и поспешили к магазину.
     - Водки! Водки берите побольше! – крикнули им  в след оставшиеся в салоне.
   Проходя мимо, отец Василий заметил там парня и девушку. Перемешивая матерные слова с обычными, они вели между собой разговор на повышенных тонах.
     «Золотая молодёжь» - догадался священник.
    Так называли в те годы детей высокопоставленных чиновников. Предоставленные самим себе, они делали что хотели, прикрываемые властью своих отцов.
     - Да пусти ты меня, дурак! Совсем с ума посходили что ли?
   Старик обернулся. Голос принадлежал молоденькой девушке спутнице парней. Она выскочила из машины и пошла в сторону отца Василия.
     - Эй! Ты куда? А ну, стой! – бросился за ней парень. Он обхватил её рукой за горло и, злобно сверкнув глазами, зашипел в ухо: - Слушай ты, коза драная! Тебя чего зря кормили – поили. Будь добра отработай. А не то!..
   Сцена эта происходила в десяти шагах от священника. Совершенно не отдавая себе отчёта в том, что он делает, старик приблизился к подвыпившей парочке.
     - Отпустите девушку… Пожалуйста! – Вежливо попросил он.
     - Тебе чего дед, больше всех надо? – усмехнулся детина нехорошей улыбкой. – Иди, куда шёл.
     - Отпусти её, сынок, - ещё раз попросил старик. – Видишь, она не хочет быть с тобой. Не хочешь ведь, правда? – взглянул он в испуганные глаза молодой женщины.
    Зажатая мужскими руками, словно в тиски, девушка слабым кивком головы подтвердила слова неожиданного защитника. Отец Василий подошёл поближе, схватился за одежду парня и сказал:
     - Отпусти! Не дай совершиться греху.
     - Да пошёл, ты! – молодой человек на мгновение освободил руки и оттолкнул отца Василия. Старик упал.
   Девушке этих секунд хватило для того, чтобы успеть убежать. В то же самое время из дверей магазина с бутылками в руках показалась весёлая троица. Увидев лежащего в пыли старика и склонившегося над ним с занесённым для удара кулаком товарища, спросили:
     - Что за дела, Серёга?
     - Девка сбежала! – объяснил Сергей товарищам. – Из-за этого чёртова Робин Гуда! – и нанёс удар по лицу, попытавшегося было подняться старика. – Козёл старый! Она вон в тот проулок побежала. Догоните её! А с этим мы сейчас потолкуем.
   Говоривший это Сергей, очевидно имел влияние на всю компанию, потому что остальные молодые люди ему сразу же подчинились. Двое побежали в проулок, а один остался с ним. Испуганная беглянка, увидев позади себя разъярённые лица своих спутников, бросилась в первый попавшийся двор. Вбежала на крыльцо и постучалась в дом. Дверь открылась. На пороге показалась фигура  мужчины средних лет.
     - Тебе чего, девонька? – спросил он.
     - Там!.. Там!.. – задыхающимся от волнения голосом начала девушка, - Там вашего бьют! Вот они! – и указала рукой на подбегающих парней.
   Мужчина бросил взгляд на площадь перед магазином, благо его дом находился на возвышении, и всё понял.
     - Да они же отца Василия… Вот сволочи! – воскликнул он. – Мужики, - крикнул он внутрь дома, - там наших бьют!
   Фраза «наших бьют» как всегда это бывает на Руси, возымела магическое действие. Все мужчины, выпивавшие в тот вечер с хозяином дома, с грохотом отодвинув стулья и лавки, выскочили во двор. Успевшие добежать до калитки преследователи девушки, остановились, увидев перед собой разъярённые лица сельчан. Они развернулись и бросились назад. Мужики за ними. На ходу срывая штакетник с забора. Парни к машине. Те, кто избивал отца Василия, следом за ними. Добежали. Захлопали дверками.
     - Заводи! Заводи, Серёга! Да скорее, ты! – заорали они в ухо водителю.
     - Сейчас! Сейчас! – трясущимися руками тот, кто ещё совсем недавно отдавал уверенные приказания, теперь не мог просто вставить ключ в замок зажигания. – О, чёрт! Не заводится!
   Подбежали мужики. Парни защёлкали затворами в надежде, что до них не доберутся. Куда там! Мужики замахали штакетником.
     - Дзинь! Бух! Бах! – посыпались осколки стёкол на укрытые руками головы.
   Крепкие руки селян вытащили испуганных гуляк из машины и стали избивать. Сильно! Больно! С удовольствием! Неизвестно какой бы конец случился у этой драки, если  бы не отец Василий.
    - Прекратите!.. Остановитесь! – закричал он.
   Как бы не был слаб его призыв, он был услышан. Все обернулись.
     - Остановитесь!.. Не убивайте никого… Грех это, - повторил старик.
   Его окровавленная фигура постояла ещё мгновение, зашаталась и рухнула в придорожную пыль. Сознание покинуло старика. Тут только мужики опомнились. Парням скрутили руки и вызвали милицию. Бережно погрузив тело священника в искалеченную машину, повезли его в больницу…

                …
     - Ну что, очнулись?.. Вот и хорошо!
   Широкое улыбчивое молодое лицо с аккуратно постриженной бородой склонилось над приходящим в себя стариком.
     - Где я?.. – спросил он сдавленным голосом.
     - В больнице. Говорят, вы четыре дня были без сознания. Боялись, что не выживите. Я, как приехал вчера, так сразу молебен отслужил. Во здравие ваше, - улыбнулся незнакомец. – Забыл, представится. Отец Иван я. На место ваше назначен.
     - Это хорошо! – вздохнул старик. – Молодой вы смотрю. Где до этого службу вели?
     - На Орловщине… Сначала дьяконом… Потом помогал отцу настоятелю. Но, чтобы самому вести целый приход, такого не было. На вашу помощь надеюсь, - молодой священник с надеждой взглянул в лицо старика.
     - Помогу. Не сомневайся, сынок, обязательно помогу, - улыбнулся отец Василий. – Лишь бы Господь сил дал, - он попытался подняться, но не смог.
     - Лежите, лежите! – остановил его отец Иван. – Пора мне. Завтра зайду. А у вас сегодня ещё гости будут. В коридоре они стоят. Очереди дожидаются. Любят вас здесь, - улыбнулся он и встал. – Пойду я. А вы выздоравливайте!