Глава 5. Генрих Штайнбах. Новые неприятности

Начало здесь: http://www.proza.ru/2012/04/12/1758

Я придирчиво проверял на свет, насколько тщательно Кин-Кле надраил в баре стаканы, когда входная дверь распахнулась, и на пороге оказались они. Я сразу смекнул, что эта странная парочка – пожилой господин с обвислым животиком и молодой спортивного вида парень с растущей бородкой – и есть те детективы, о приезде которых предупреждал накануне Стикли.

Я сам встал за стойку регистрации и жестом пригласил гостей подойти. Вблизи они оказались еще более занятными: пожилой выглядел чем-то недовольным, хмурился, а молодой смотрел на все широко распахнутыми, как у ребенка, глазами и словно еле сдерживался, чтобы не улыбаться во весь рот.
– Генрих Штайнбах? – церемонно спросил меня пожилой.
Я кивнул.
– Вы поняли, кто мы? – понизив голос, продолжил он.
Я снова кивнул и слегка поклонился.
– А вы… постоянно живете здесь? – взгляд седовласого джентльмена стал озадаченным.

Про себя я, конечно, ругнулся, но что же поделать, ведь с ответа на этот вопрос начиналось общение с каждым землянином. А детективам, видно, по роду занятий было положено любопытничать.
– Живу в Литтл-Ярде уже тридцать лет. Каждые пять лет езжу на Землю, прохожу курс реабилитации.
– Но ведь вы все равно проживете лет на двадцать меньше, чем могли бы на Земле? – это уже сказал молодой.
Я заглянул в документы, что они вручили мне для регистрации, и вежливо начал:
– Видите ли, Эндрю…

Но тут входная дверь снова хлопнула и вбежала моя девочка, моя Имлу.
– Пап, я на дискотеку с Оллафом и Бекки!
Взгляд, который бросил Эндрю на мою красавицу, мне совсем не понравился. Зато второй детектив повел себя молодцом; он ткнул его в бок и съязвил:
– Не смотри так, а то сам лет через тридцать за этой стойкой будешь объяснять, почему добровольно решил сократить срок жизни.
– Думаю, лет через тридцать я еще буду достаточно крепок, чтобы самому стоять за этой стойкой, – с достоинством возразил я.

Имлу убежала, но этот бесцеремонный парень продолжал  коситься на дверь. Я ощутил сильное беспокойство. Многие из землян приезжают, тешась надеждой закрутить роман с симпатичной зеленокожей аборигенкой. Но это почти никому не удается. Конечно, возвращаясь на Землю, туристы склонны приукрашивать свои подвиги, чтобы вызвать в друзьях зависть. И все же я сильно опасался, что заезжий красавчик может разбить сердце моей дочки. Неприятностей хватало и без этого. Но что же предпринять?
Я наскоро зарегистрировал детективов в соседних номерах с общим балконом, выходящим на злополучный склон. Они уже оказались в курсе ночного происшествия и пожелали осмотреть тела. Впрочем, пожилой также проявил большой интерес к бассейну и грязевым ваннам, даже взял расписание их работы.
– Осмотреть трупы сегодня уже не получится, только утром, когда придет главный врач, –  добавил я.

Похоже, гостей это только обрадовало. Я уже хотел вручить им ключи и пожелать спокойной ночи, как заметил крадущуюся по лестнице белокурую девушку в темно-бордовом платье. О, несомненно это была...
– Мисс Блантер, –  негромко окликнул я.
Она повернулась и посмотрела, как мне показалось, раздраженно. Может, торопилась куда-то? Но я должен был это сделать.
– Элен, позвольте мне представить вам этих двух джентльменов, –  мягко произнес я.

Она пожала плечами, словно недоумевая, но все же улыбнулась и, спустившись по лестнице, прошла через холл к нам.
– Это мсье Поль Лефран, а это Эндрю Маккензи.
– Элен Блантер, – медовым голосом сказала девушка, не дожидаясь моего представления, и протянула руку.

На мое удивление, старик оказался проворнее и галантно поцеловал ее белые пальчики. Я кинул взгляд на Эндрю: тот словно превратился в кристаллический столб. Что ж, его можно было понять: Элен жила в моей гостинице уже две недели, и я убедился, что не было ни одного мужчины, которого она оставила бы равнодушным. Ей необязательно было что-то говорить – хватало брошенного искоса взгляда голубых глаз, легкой полуулыбки, милого жеста, которым она поправляла свои невозможно светлые волосы. Я и сам, признаться, ощущал себя поэтом, когда она забегала забрать ключ от номера или осведомлялась о моем ревматизме.

Но, как это ни странно, даже самые красивые ухаживания не могли растопить сердце светловолосой красавицы, и, чем отчаяннее становились выходки восторженных поклонников, тем холоднее делалась мисс Блантер. Я  очень радовался, что один из ее ухажеров – мистер Гюстав Финк – отбывает завтра на «Пеликане» на Землю. Этот ужасный человек сначала здорово попортил северный склон в поисках никогда не росших там подснежников, а потом побил окна на втором этаже, взревновав  ее к сэру Генри Томсону.
Элен насмешливо посмотрела на Эндрю, и тот, словно опомнившись, почтительно поцеловал ее руку.
– Кто бы мог подумать… здесь… столь приятное знакомство, – проговорил он, улыбаясь.

Девушка тоже мило улыбнулась, и я внутренне возликовал. Теперь этот молодой остолоп, несомненно, начнет осаду крепости по имени Элен Блантер, а значит, сердце отца может пока успокоиться! Мой план сработал!
Эндрю открыл рот, явно намереваясь сказать какой-то комплимент, но тут входная дверь широко распахнулась, и в холле оказалась женщина, огромная, как снежный шар, который скатали в прошлом году для установления рекорда литтл-ярдовские ребятишки.
– Я вам покажу! – с явной угрозой в голосе, обернувшись, крикнула гостья кому-то в полуоткрытую дверь.

Через секунду в проеме появился Сол-Дин, нагруженный до макушки чемоданами, и я кротко вздохнул, готовясь умиротворить разгорающийся скандал.
Повернувшись, я не поверил глазам: Лефрана, еще мгновение назад устало опиравшегося о стойку, словно ледяным ветром сдуло, и я даже не мог понять, куда он делся, а в глазах Эндрю застыло обессмысленное выражение, с которым он пристально вглядывался в пустую стену.

Элен, пожав плечами, пожелала мне доброй ночи и ушла, а новая посетительница приблизилась к стойке и, с глухим ударом водрузив на нее мощные локти, неприветливо сказала:
– Добрый вечер. Я Саманта Риварес. Моим мужем был Умберто Риварес.  Распорядитесь поскорее предоставить мне комнату да поторопите этого нерадивого зеленокожего, а то я ему такое устрою… – толстуха задумалась, потом заметила отошедшего на пару шагов от стойки Эндрю и радостно продолжила, – онемеет, вот как этот парень!

Тут в ее глазах отразилось запоздалое удивление, и она быстро добавила:
– А почему это вы сами белого цвета? Как же вы тут постоянно живете?
Я не первый десяток лет работаю в туризме, поэтому ничем не выказал своего раздражения. Видимо, этот день решил стать вместилищем самых разных неприятностей, какие только могут свалиться на голову хозяина маленькой айсфилдской гостиницы. Кроме того, вдова Умберто Ривареса заслуживала снисходительного отношения к себе. Даже  если она и не догадывалась о поведении своего благоверного в Литтл-Ярде и пристрастии покойного к девушкам азиатской наружности.