Моя достойная смерть

Я вышел из подъезда, и меня насмерть сбило “КамАЗом”. На шум сбежались соседи с нижних этажей, торопливо хлопнул дверцей водитель грузовика. Кто-то подошёл очень близко, пристально посмотрел на мой окровавленный силуэт, размазанный  по асфальту, и проговорил:

— Мать моя…

Вдруг я встал, отряхнулся и пошёл дальше. Обрадованный водитель автомобиля и удивлённые соседи последовали за мной.

На ближайшем перекрёстке меня снова сшибло “КамАЗом”, но уже другим. Тот первый — фургон, а этот — тягач с прицепом, то есть фура. Прохожие быстро пришли на помощь; слабонервные отвернулись, большинство же вскользь осмотрело мой бездыханный труп, переломанный бордюром на две произвольные части, и началась болтовня. Некоторые достали сотовые телефоны. Заголосили женщины. Кто-то громким басом произнёс:

— Он мёртв.

Тогда я встал, отряхнулся и пошёл дальше. За мной последовали оба обрадованных водителя и множество недоумевающих прохожих.

Я пешком добрался до танковой части, которая располагалась в окрестностях города, перелез через каменную трёхметровую стену, преодолел колючий забор и осмотрелся. Вскоре я был замечен. После попытки переговоров и нескольких предупреждений военнослужащие открыли огонь из автоматов, а затем оголтело застрекотал пулемёт. Меня пытались взять живьём, нещадно били и запинывали, резали, кололи, кидали под ноги гранаты и даже вешали на шею взрывчатку. Наконец, кто-то догадался: через пару минут я услышал дикое взвизгивание дизельного двигателя, сухой хруст гусениц и лязг металла о металл. Люди разошлись по разным сторонам. На меня поставили T-90. Остановившись, солдаты вылезли из боевой машины; подошли их сослуживцы. Все стали смотреть в пространство под танком, где валялись мои безжизненные расплющенные остатки. Кто-то воскликнул:

— Ничего себе!

Из-под днища вылез я, отряхнулся и пошёл дальше. Последовали за мной столь многие, что я их не запомнил.

Приехав в Москву на Т-90 в сопровождении многотысячной толпы, я подкатил прямо к Спасской башне. Охрана Кремля была уже в курсе происходящего, поэтому ворота открыли моментально. Я закатил внутрь, проехался, выпрыгнул из люка и пошёл на встречу с Президентом. В Сенатском дворце мы спокойно обсудили ключевые вопросы, достигли ряда важных договорённостей и, широко улыбаясь, пожали друг другу руки. Всё происходило под прицелом сотен фотоаппаратов и видеокамер. Президент предложил мне встретиться ещё раз, но я отказался.

Я вышел из ворот, увидел поле собравшихся людей, которые успели занять всю площадь, и быстро пошёл сквозь толпу к наспех подготовленной трибуне. Меня встречали оглушительным рёвом и нескончаемыми аплодисментами. Неожиданно кто-то сзади заорал мне прямо в ухо:

— Умри, скотина!!!

Я почувствовал, что в мою спину полностью вошло лезвие ножа. Ноги подкосились, я упал на руки стоящих рядом людей и стал захлёбываться кровью. Прокатился непонятный гул, толпа заволновалась. Искали врача. Тут кто-то совсем рядом с надеждой прокричал:

— Он выживет!

Я умер.