Столпник

Семен шел по пустыне и насвистывал себе под нос что-то библейское из Рея Чарльза, не обращая на пустынную  фауну ни малейшего внимания. Фауна  отвечала ему полной взаимностью. Пробужденная к жизни рассветом, она суетливо выбегала из подъездов, переминалась с ноги на ногу в очередях на маршрутку, слушала радио в замерших на светофоре машинах и полностью игнорировала святого человека.
Семен подошел к большой площади с клумбой посередине – ему смутно вспоминалось это место занятым какой-то высокой металлической фигурой в шинели до пят. Теперь место пустовало.
- Свято место пусто не бывает, - сказал Семен и, совершенно игнорируя отчаянные гудки и визг тормозов машин, решительно направился через площадь к клумбе.
Дойдя до нее и перешагнув через крашеную зеленой краской ограду, что едва доходила ему до колена, он утвердился в самом центре свежевспаханного круга земли и замер.
 Довольно долго его стояние оставалось незамеченным. Потом высокий седой человек из огромного кабинета в длинном желтом здании, привычно, по хозяйски полуобнимавшем площадь, заметил его, поднял трубку старомодного телефона и сказал в нее несколько раздраженных слов. Человек был не последним в своем мире, и слова его имели особую материальную силу. Сила эта была явлена в виде нескольких спортивного вида людей в дешевых костюмах, что буквально через пять минут окружили клумбу и, не говоря ни слова, ринулись к Семену.
- Тебе отмщенье аз воздам! – Повысил голос Семен, перекрывая шум машин, снующих вокруг, и поднял вверх руку. Из полуоткрытой ладони на клумбу упало маленькое металлическое кольцо.  А скоба не упала, небрежно прижатая к ребристому телу гранаты одним лишь мизинцем.
Спортсмены в костюмах замерли, переглядываясь. Потом отошли чуть назад. Не в опасении взрыва (они были люди опытные и про радиус разлета осколков знали не понаслышке), а чтобы посовещаться. Потом двое из них остались у клумбы дежурить, а остальные быстро пошли через площадь к зданию за подмогой.
Еще через полчаса движение на площади было перекрыто, на крышах домов закопошились фигуры в черных комбинезонах, посверкивая оптическими прицелами, а к Семену через опустевшую площадь направился тот самый высокий седой человек из кабинета. Это была совсем не его обязанность, мало того, за самодеятельность ему придется в будущем отвечать перед своими хозяевами, ибо у всех в этом мире есть хозяева. Но, как говориться, накипело. Душа попросила полевой работы, настоящего, живого дела.
Человек подошел к клумбе, неприметным знаком отослал дежурных прочь, а сам обратился к пророку:
- Меня зовут Сергей Дмитриевич. А к вам как обращаться прикажете?
- Семеон, - ответил пророк. – Семеон Столпник.
- Столпник? – Удивился Сергей Дмитриевич. – Странная фамилия… А, знаю! Это такой святой был. Который на столбе стоял, в пустыне. А вы, значит, тут, на площади решили? Понятно… А граната вам зачем?
- Семя? От злых людей, - последовал ответ. – И от диких зверей.
- Ясненько, - кивнул Сергей Дмитриевич. – Скажите, Семен, а не шумно вам здесь? Не беспокойно? Машины, люди, воздух, опять же, не самый лучший? Давайте-ка я вам покажу отличное место у нас во дворе. Тихо, спокойно, круглосуточная охрана, насчет зверей с людьми можете совершенно не беспокоиться. Как мыслите?
- Паломники? - спросил Семен, и Сергей Дмитриевич опять понял его с полуслова.
- Паломников, если такие объявятся, будем к вам пускать. В любое время суток при предъявлении паспорта. Ну, договорились? Тогда пойдемте. А гранату, ну, семя это ваше давайте мне. Я его подержу пока, а то не дай бог, уроните.
Семен задумчиво оглядел клумбу, к которой уже успел привыкнуть, отметил перекрытое движение и замерших на крышах снайперов, вздохнул, отрицательно покачал головой и… разжал ладонь.
Ребристое металлическое яйцо глухо упало на вскопанную землю. Скоба, звякнув, отскочила в сторону. Сергей Дмитриевич, проявив совершенно не вяжущуюся с его прежней невозмутимостью прыть, сбежал с клумбы и залег на асфальте, прикрыв голову руками.
Как бывает в подобных ситуациях, время будто замедлилось. Секунды редко и звонко падали в вечность, словно капли из плохо закрытого крана - в медный таз.
Сергей Дмитриевич, лежа на асфальте, считал удары своего сердца. Снайперы на крышах ласкали указательными пальцами курки, ожидая приказа. Те из оцепления, кто наблюдал за клумбой в бинокли, пригнулись и заранее прищурились в предвкушении взрыва.
Яйцо гранаты беззвучно раскололось, и оттуда появился свернутый спиралью росток. А с другого конца в то же мгновение в землю вцепился короткий корень. Росток стал стремительно раскручиваться, утолщаясь и пуская побеги, которые все вместе сплетались в тугую и плотную колонну, что на глазах росла над землей.
Когда прошло секунд двадцать, и Сергей Дмитриевич понял, что взрыва не будет, он поднялся, беззвучно матерясь, отряхнул костюм и глянул на клумбу. Клумбы не было. Вместо нее над площадью возвышался столб из плотного материала, напоминающего гранит. На вершине столба, не глядя вниз, стоял Семен и молился, сложив перед собой ладони.
А, вернее, нет, что за ерунда? Сергей Дмитриевич протер глаза и затряс головой, прогоняя нелепое видение. На серой гранитной колонне посереди площади, как посереди мира, стоял ОН, отец, основатель, властитель чистых рук, холодных голов и горячих сердец. Друг детей и враг врагов!  Стоял как прежде, в простой солдатской шинели до пят, скромный и молчаливый. И вся площадь, весь город, что там, вся страна снова вращались вокруг него!
Сергей Дмитриевич не выдержал нахлынувших на него чувств, и ноги его подкосились. Снайперы рыдали на крышах, побросав свои винторезы, милицейский полковник из оцепления, затравленно озираясь, пихал сквозь решетку водостока телефон Виртю и часы с турбийоном.
Семен глянул вниз, на склонившегося под колонной седого человека и восторженно прошептал в промежутке между псалмами: «Паломник! Первый! С почином меня!»
……..
Стайка обкуренных личностей в дредах и сандалиях на босу ногу, привлеченная суетой, лениво тусовалась у полицейского оцепления.
- Чуваки, кто это? Кому памятник?
- Боб Марлей, кто ж еще?
- Не, это Джа Растафаре памятник, вот кому!
- Чо, правда? Круто! Пойдем, приколемся?
- Ща, Вавилон (кивок на оцепление) свалит, и пойдем!
- Паломники, больше паломников! – Думал Семен, тыльной стороной ладони поправив появившиеся дреды, не забывая придерживать другой рукой от ветра полу шинели. Славное место Господь послал, ох какое славное!