Вспоминая лето

Если пройтись вечером  по  измученной летним зноем и укутанной вечерним прохладным туманом деревне, то проходя мимо хутора Анны можно слышать, как поскрипывает и заедает на потрёпанном проигрывателе Вальс цветов из “Щелкунчика”. Может выпорхнуть сама Аня, в спортивном костюме и с сумкой  через плечо. В сумке  мыло, полотенце. На озеро. Торопится, пока совсем не стемнело. Аня  преподаёт латынь в лицее и английский в детском саду, берёт уроки классической японской живописи и половину своего отпуска проводит на раскопках какого-то древнего города на Чёрном море. Поэтому приезжает редко. В мае -  со своими учениками. За эти пару дней шумная ватага успевает посетить все местные достопримечательности  и  набегаться по полям и лесам. Затем  в июле на целый месяц со своим младшим сыном.  Приезжают они прямо с раскопок,  солёные и обветренные южным морем и солнцем. В середине июля из душного Питера к ним вырывается старший Михаил - муж Анны. Приезжает со своими друзьями и их семьями  отметить свой  день рождения. Костры, мангалы, шашлыки, курицы в коптильне,  красное вино, кино на простынях,  и скрип проигрывателя.

Хутор Лисицыных скрыт сосновой аллеей. Старики купили его лет тридцать тому назад и живут здесь по полгода, выработав для себя удобный ритм существования. Сквозь сосновый лапник едва уловимо пробивается свет. Там – за окном, пристроившись за большим письменным столом восьмидесятилетняя Марго пишет очередной сценарий для предстоящего деревенского праздника. А Вячеслав, утомившийся за день от огородных  и хозяйственных работ, посапывает на диване, скрытый  занавеской от Марго и всего остального мира, который стал для него в последние годы  уютным и покойным. Старик глух.  Голос Марго  громко и отчётливо раздаётся  из открытого окна, повествуя о сюжете, диалогах, реквизите, костюмах и действующих лицах. Он доступен  кому угодно, но только не любимому супругу.

Подходя к дому Романовых,  слышится приглушённый смех и видны несколько силуэтов на освещённой  веранде. Можно даже не поворачивать головы, что бы представить себе всю картину. Лексеич, утомлённый поисками,  ускользающей   Музы, бессонницей, студентами, выставками и дорвавшийся, наконец, до своей страсти, сидит на ступеньках крыльца,  налаживая  рыбацкие снасти. Он осторожно перебирает крючки, поплавки, катушки и всяческие штучки – дрючки, составляющие богатство рыбака. Глаз его “горит”, отдавая лёгким безумием.  Лексеич  предвкушает завтрашнее утро.

  Его подруга жизни - Татьяна склонилась над вязанием. И в  голове у неё сейчас лишь звон бескрайней Пустоты и наслаждение от предвкушения следующего дня. Она мечтает, как Лексеич  уйдёт утром на озеро,  она прижмёт к себе любимую бензо-косу,  и целый день будет махать ею вокруг дома. На подоконнике открытого окна от бесконечных и настойчивых звонков  будет надрываться телефон. Но рёв мощного инструмента сделает  Татьяну недоступной. Она улыбается.

Серёга – будущий зять четы, со своим другом Валерой  “насупились” над шахматной доской. И над всем этим долгожданным,  и таким хрупким вечером – Дарья - дочь Татьяны. Она c большим выражением читает “Двенадцать стульев”. Книжка эта зачитана до дыр, испачкана спелой черникой и  летними дождями, выучена наизусть. Но в  каждый  приезд, кто-нибудь обязательно достанет мягкий истрёпанный переплёт и все пристраиваются неподалёку… Вечер.

Откуда- то издалека слышатся барабаны, то сбавляя, то наращивая свой африканский замес. Это поселившиеся недалеко “растаманы” вечеряют у костра, дым от которого смешивается с туманом, делает его гуще и непроходимей. Сквозь эту пелену виднеется освещённое открытое окно Серёгиного дома. Перед ним, в длинной цветастой юбке, его жена танцует танец живота. Индийская мелодия  то исчезает  за кустами, то появляется вновь. Наконец и её пожирает туман.

Где-то  в стороне безмолвным силуэтом виднеется новый дом “профессора”, отстроенный после пожара.  Математик из Москвы – самый редкий гость в деревне. В свои краткие визиты, он  быстрой резкой походкой курсирует между лесом и своим хутором, нагруженный огромным рюкзаком. Он охотится. Тихая охота за грибами и ягодами. Сколько километров он отмахивает по лесу, что бы обратный путь проделывать в полусогнутом состоянии от тяжести груза за спиной, остаётся загадкой. Или же он неспешно прочёсывает каждый метр лесного массива?  Никто, не знает. Но после “профессора” за грибами  не ходят, чтобы не тратить попусту время. Вечерами иной раз можно услышать его голос. Математик прогуливается неспешно по деревенской дороге, разговаривая сам с собой. Какие задачи он решает? Какие теоремы доказывает и кому? Возгласы его периодически “взвиваются” в вечернем сумраке, пугая и настораживая, словно крики неведомого зверя в лесной чащобе.

 У дома Инессы тишина. Катя – внучка, наконец, уснула, измотанная за день жарой и комарами. Мама её растянулась во дворе на лавке и отсутствующим взглядом взирает   на восходящие звёзды. Вероятно, так и уснёт, зажав в руке Катюшины носочки.
 
  Мой дом. Мы сидим с Инессой у меня на террасе. Я  слушаю открыв рот, забывая затягиваться. Лишь изредка смахиваю  сигаретный пепел с колен, внимая рассказам о её бурной  жизни.  Именитых современниках и друзьях, мужьях, детях, родственниках, родителях, войне, концлагере, оккупации, Японии и Германии, солении грибов, выращивании чеснока, истории искусств, теологии, философии, охоте, Иоане Крестьянкине, боге, Кастанеде, золотом сечении, о мальчике Диме Медведеве и его маме, о КГБ и стукачах, о моде, наркотиках, Индии и Китае,  и ещё не счесть, о чём. Рассказы её уходят  только с рассветом.

 И вся наша несуразная  дачная и совсем не крестьянская деревня отходит к короткому летнему сну.