Крыльями завершения

Наши подушки душили холодные щеки, холодные подоконники, прозрачные души.
Артерии розово - тонкие, по рассветам дрожью в сквозное окно на территорию твоих шагов, обкусывать неслышно губы и с болью колкой закрывать глаза, не нажимая на тормоза, чужих невидимых богов.
На перебой с неверной верой, крепким коктейлем и крепкой сигаретой, сломанной надвое, по витражам не засохшей краски горчит доброта карих глаз.

Сломанными костями собирать мысли, пытаться услышать ритм сердца, которого нет, или которого слишком много, когда на километры близости расстояний и дорог, ты переходишь тесноту и осуждает кто - то за это меня, тряся за плечи с криками пытаясь что-то доказать.
Наши улицы и скамейки твердят мне о нехватке дрожащего воздуха из легких вперемешку со сном и волнением, о несбыточных планах и обещаниях, приумноженных и прибранных как старую книгу в дальний ящик, или на алтарь положенных с гулких эхом, голосом ровным на до миноре осквернить сказанное или же освятить правдой.

Нервы изрезаны до дыр и заплаточек. Расстояние между точек слишком велико, чтобы его сократить и осудить за точность и решительность. Нам с лихвой хватит времени, суток, часов и лет, для того, чтобы просто вспомнить прошлый май, чтобы просто пальцами на пальцы и верностью на любовь.

Реагентами для проявления эмоций, чтобы без слез и без улыбок. Чтобы телефон как фон и не заряжен, фен выключен и запрятан, внутренности души - как граммофон, чтобы слышно и отважно, променять свою реальность на сон, так банально и бесстрашно. Ведь каков в завершении дня исход.

Разбитых стекол в рамках наших исчезнувших фотографий, раскиданных на столе телефонных цифр, напишу в твиттер, что свитер, который одевала, чтоб не замерзнуть, мокрый и холодный, как чужая осень, старый, как чужая проседь. Он уже не греет, но греют руки, столь внезапно обхватившие за плечи и тихие речи, по телефону ночью часа на четыре, чтобы воочию опять молчать и отворачиваться, затем небрежно оборачиваться и взгляд невмоготу выдерживать с улыбкой...

Сквозняк на гланды, с хриплым стоном, с тобой по приторным аккордам, всхлипами на кварты и на квинты, откручивать железные винты, и руки опять пахнут медью и солью. Скрипичными ключами раскрыты все двери в души и квартиры. Сквозняки повсюду, разбитые зеркала и посуда, сердца на амбразуру.

Правда душит плотно сжатые губы, чтобы не материться. В прозрачных очках чувствую свои глазницы, от передоза и нехватки тебя или кислорода, расчлененные улыбки и бугорки губ как сердечки, в кармане несколько семечек и салфеток для черной туши, реагенты для проявления эмоций, чтобы без формалина на протекающем потолке соседа, который будет ругаться, подушки душат холодные щеки, а хрупкие руки душат простыни.

чтобы просто пальцами на пальцы, а верностью на любовь.