Ведьмин подароок человечествую5 Первое колдовство

  Прошел ещё день пути. Игорь лежал на своей верхней полке и смотрел на двух женщин, спящих на нижних полках. Пышные их тела будоражили и он уже понимал почему. Младшая из сестер Вера что-то бормотала во сне, иногда почти внятно называя его придуманное имя. Ах с какими ласковыми влюбленными глазами она скармливала ему пирожные. Шанежки и прочие вкусности доставались и от старшей. Её судьба одинокой женщины уже определилась и она даже захотела его усыновить, но не успела решиться. Игорь тоже захотел прижаться к этим женщинам, а не плыть в сумасшедшую неизвестность. Но как это сделать?

 Игорь не знал, что и сказать, давая сестрам повод приласкать его хотя бы словами. А время уходило под стук колес и мелькание ночных огней на полустанках. Игорь уснул почти понимая, что старшая хотела бы его усыновить, но её желания не успели дозреть до действий.

 Тетечки вышли куда-то в ночь, так ничего и не решив. Игорь сделал вид, что крепко спит.
 На места этих женщин сели другие, видимо замученные делами настолько, что Игоря они как бы даже не замечали. И это большое моральное благо. Игорь часами смотрел в окошко, не слезая со своей полки, и думал. Это опасное занятие привело к неожиданному действию. Ну конечно его уже ждут на конечной станции. Что стоило милиции узнать куда он направился. А действие выглядело почти незаметно.
 Среди ночи он оделся во все что имел и, не тронув пустого чемодана, сошел с поезда как бы купить чего поесть. Он таки поел куренка купленного в станционном буфете и занимался этим так долго, что поезд его, не попрощавшись, ушел. Тогда он стал разбираться, куда попал. И долго улыбался, боясь расхохотаться. Станция оказалась одноименной с обезьяной знаменитой по фильмам про Тарзана.
– Чита ангау, – произнес он, подражая Тарзану, и вышел на пристанционную площадь. Вот так он обманул милицию, которая небось уже сообщила железным дорожникам, что некий лилипут с афиши сбежал от возмездия за двойное убийство. Его уж точно опознали на вокзале и в кассе, где он взял билет до Владивостока. А он возьми и спрячься за спиной какой-то Читы.
 Ночью температура упала и разбилась на мелкие льдышки. Игорь шагал по городу, путая следы, но почему-то все время вверх. Город казалось, изо всех сил выбирался из котлована, чтобы уйти в тайгу. В тайге Игорь развел костер и сел доедать остатки курицы привокзального производства. Это увлекательное занятие длилось долго, потому что приятно сидеть у костра и собирать хворост и кидать его в огонь и смотреть на огонь и слушать ночные вздохи леса, называемого почему-то тайгой. Всякий тай, конечно же гой, но причем здесь сосны и кедры, и боярышня.
 
 Незаметно он уснул у костра и проснулся на рассвете не по своему желанию, а по желанию холода. Магазины, конечно ещё не открыты, но он ещё далеко от них.
 – В центре сойдемся во времени, – решил он и пока суп да компот готовился ему где-то, стал делать зарядку по системе Модеста Иннокентиевича. Надо бы ещё ручей найти, чтобы помыться. Но где его искать? Помыться можно будет только в туалете ресторана. В таком большом городе рестораны уж конечно есть.
 Неяркое, но вполне улыбчивое солнце отправило его вниз в гущу городских улиц. Под его ногами оказалась улица Бутина . Игорь вспомнил, что был в здешних местах купец и меценат, который награждён орденами Св. Анны 3-й ст., Св. Станислава 3-й и 2-й ст., двумя большими золотыми медалями Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии и Европейского научного общества, большой серебряной медалью за участие в Парижской выставке 1878 и серебряной медалью РГО.

Под эти и иные необязательные мысли он и дошел до ресторана. Ресторан уже открыл свои якобы гостеприимные двери, но не для него.
 Мужское начало взынрало и он своим детским голосом заявил:
 – У меня есть деньги, и я хочу есть.
– Мама накормит.
– Мама умерла.
– А деньги украл.
– Только суд может такое утверждать, иначе это оскорбление личности.
– Ишь какой умный. Иди отсюда.
– Но я хочу есть.
– Не приставай малыш. В любой столовке тебя накормят, а ресторан для взрослых.
– Неправда. Я с мамой ходил в рестор…
– Найди себе маму, а пока иди.
 Игорь злой как тигр пошел, но не насовсем. Вот стоит неподалеку женщина. Очень даже симпатичная и жалостливая.
– Женщина, помогите мне попасть в ресторан.
– Ну ты молодой , но ранний.
– Я есть хочу и все.
– Я тоже есть хочу.
– Так пойдем вместе и поедим.
– За мой счет?
– За ресторанный счет и мои деньги.
– От.. откуда у тебя деньги?
– От мамы.
– Это мама тебя приучила по ресторанам ходить.
– Она умерла.
– Несчастный, пошли накормлю.
– Костя, пропусти нас. Ну не могу. Сердце разрывается. Этого цыпленка надо накормить. Не могу терпеть детских слез.
– Своего детенка заведи.
– Это непрофессионально, дурак.
– Сама дурра. Кому ты будешь нужна уже лет через пять.
– Ладно лаяться. Пошли в ресторан. Как тебя зовут.
– Иван Васильевич, – потупив очи, соврал Игорь, вспомнив веселое кино «Иван Васильевич меняет профессию» и мамино замечание « Каждый пятый у нас Иван, а каждый десятый Васильевич».
– Ишь ты какой, – рассмеялась девушка вольного поведения и они вошли в ресторан, имеющий бесхитростное имя «Центральный».
– Что тебе заказать, красавица?– спросил Игорь, едва они сели за столик.
– Ты кому подражаешь, красавчик?
– Подражать, не дразнить. Я спрашиваю серьезно. Платит тот , кто заказывает. А я собираюсь платить, но заказать хочу то что тебе нравится.
– А тебе люля-кебаб нравится?
– Эй, официант. Два Люля ке Баба и два компота и два пирожных. Ты ещё что-нибудь сумеешь съесть?
– Ладно Игорек, принеси все что этот молодой чемодан заказывает. В долгу не останешься.
Игорь не стал разбираться кто тут кому должен и заявил.
– Конечно не останется, я ж заплачу.
Девица рассмеялась.
 Задетый за нечто очень живое, Игорь вынул из кармана сторублевую бумажку и положил на стол.
– Ну, Иван Васильевич, так ты быстро профукаешь мамино наследство.
– Я сдачу потребую, – грозно заявил Игорь. а выглядело это комично. Девица рассмеялась

 В ресторане почти пустом по безвременью цены низкие. Заказ на двоих обошелся меньше пяти рублей. Как в приличной столовой. Ну это потому, что от завтрака уже далеко и до обеда надо ещё дожить, а настоящие цены будут только вечером, когда и бывает главный ресторанный загул.
 При таком раскладе у официанта и сдачи не собралось. Впрочем, Игорь до расплаты не дотерпел, съел пирожное и уснул, положив голову на стол.
Лаванда Борисова, улыбнулась вполне по матерински, собрала со стола сто рублей, и подхватила легкое на вид тело Игоря.
– Уж ты, какой маленький, а уже такой тяжелый. А ведь надо его спать уложить.
– Игорек, вызови такси, домой его отвезу. Куда ещё девать.
– А расплачиваться будешь натурой?
– Конечно, кеуда деться. Натура у меня такая платежеспособная. Пока.

 Жильё Лаванды оказалось комнатой, половину которой занимала широченная кровать, а вторую стол и два стула. Таксист уложил спящего Игоря и получив сотню отсчитал сдачу. Сдачу Лаванда сунула в карман мальчишки и обнаружила там ещё две сотни. Она хищно улыбнулась, но потом смутилась и стала раздевать Игоря, чувствуя запах не свежего белья.
 – Да на тебя мамы давно нет.
А из детдома ты сбежал. И я бывало сбегала.
Эх жизнь. Уж извини.
 Будем считать, что уход и стирку ты оплатил.
 
 Через несколько часов Игорь проснулся и обнаружил себя совершено голым на огромной постели. На столе стояла бутылка кефира и три бутерброда с сыром, колбасой и баклажанной икрой.
 –Это хорошо, но нигде не видно одежды. Да тут и спрятаться ей негде. Ни то что шкафа, даже тумбочки нигде не ...
 Игорь голышом сунулся к двери, но она оказалась заперта. Вылезти из окна можно, если спустить простыню, но не голым же. Стыдно … и холодно. Впрочем, и в комнате не топленой тоже совсем не тепло. Посидев в растерянности несколько минут, Игорь решил, что есть стоит, а там посмотрим. Она же придет сюда ночевать, вот тогда он с ней и разберется. Последняя мысль напрягла мускулатуру и он стал похож на юного культуриста. Заломать женщину проще чем тигрицу взнуздать. Тут уж он справится. Посидев в прострации почти час, он взялся делать нечто разумное. То есть тренировочные упражнения по системе Модеста. Заодно и согрелся до пота. Минуту помедлил и нырнул под одеяло, прячась от простуды.
 За окном стемнело и в гости бесцеремонно напросилась ночь. Сопротивление её усыпляющему действию длилось долго, но потом он сдался и уснул.

 Проснулся он в крепких женских объятиях. Игорь вспомнил, что это называется секс. Это такое дело, когда из ничего делают любовь. Но любовь свободна, мир чаруя, её нельзя никак поймать. В это раз точно не удалось. Пьяная женщина ему неприятна. А любовь это когда приятно.
 Игорь уперся в грудь женщины мягкую и нежную и эта нежность неожиданно лишила его сил. Он сдался и терпел, но недолго. Потом вывернулся и сел на неё верхом и начал бить по щекам.
 – Где моя одежда, Лаванда? Где?
Увы, вместо ответа женщина обмякла и захрапела.
Игорь сел на стул и начал обшаривать её одежду.
 Сидеть на стуле голым почти сразу оказалось невыносимо. Да и смысл. Его одежды нет, а без неё куда убежишь. Он снова нырнул под одеяло и даже прижался к горячему мягкому боку женщины. Согрелся и отодвинулся и лежал долго без сна готовый к борьбе, а потом все равно уснул.

 Лаванда разбудила встряхивая его как куклу.
– Вставай, одевайся и уходи. Негоже тебе спать с такой дрянной женщиной. Ужас как ты голый похож на мужчину, только маленького.
– Я и есть мужчина, только маленький.
– Ладно, миленький маленький, одевайся. Все уже высохло. А я в мамы тебе не гожусь. Проститутка я, понял. Меня соседи вычислят на раз два и радостно посадят за растление малолетних, а комнату заберут. Так что иди ищи себе другую маму, мамонтенок.

 Игорь быстро оделся и ушел. Август с утра гулял ниже нуля, в подтверждение этому на траве лежала изморозь. Чтобы согреется Игорь побежал. Запах свежевыпеченного хлеба остановил его. Магазин отзывался на скромное имя «Продукты» и там был хлеб, кефир и докторская колбаса, а так же очередь за этим богатством. Постояв минуты две и разглядев очередь, Игорь заметил у всех кошелки, авоськи и прочие емкости для продуктов. Сообразив, что очередь на час Игорь слезно просил запомнить, что он в очереди.
 Иссохший от водки мужик стоявший сзади благословил:
– Иди. иди, такого разе забудешь второго такого нет. Авоську напротив купишь у татарина. Он их плетет и продаёт дешевлей магазинных.
 Татарин запросил трешку и получил её без слов, но потребовалось сдать сдачу с червонца.
– А сдача у меня нет пока, надо продать, тогда дам.
 Игорь подумал секунду и пошел в магазин. Сомнения грызли его целый час, пока он стоял в очереди. Не отдаст, так что с ним сделаешь. Но он же здесь постоянно торгует. Вряд ли его обрадует, если я начну орать. Но и вряд ли испугает. Нахальные мальчишки небось не раз к нему приставали. Издерганный он вышел из магазина и направился к татарину.
 – Извини мальчик вот тебе три рубля, а больше я не наторговал.
 Игорь на секунду разинул рот , а потом сообразил. Отдавай мою десятку. я тут денег наменял. Я тебе три рубля отдам.
– Как так, я тебе десятку, а ты мне три рубля. Так не честно.
 И смотрит невинным глазом.
 Игорь слов тратить не стал. Размахнулся сеткой с бутылкой кефира в качестве основной ударной силы и приложился к физиономии хитрого торговца. Тот выставил руку, потому удар получился не смертельный, но шишку на черепе он точно заработал.
– Я циркач, ещё раз вдарю - не плачь, – грозно выдохнул Игорь и быстро залез в карман торговца. Вывернул оттуда все, что было и уронил на землю. Быстро схватил свою десятку, швырнул трешку в ошалелое лицо и пошел. Даже и не быстро. Тот же деньги по земле собирать будет, да и куда ему бегать старикану. Вот только зря он циркачом назвался. Пойдет татарин в милицию, а там, может, и задумаются какой такой циркач, а не тот ли, который в розыске.
 Ясно, что уходить надо подальше. Только в поезд не полезешь там паспорт …
 Ничего по настоящему не решив, направился он к лесу, но закрапал дождик. А в мокром лесу какие могут быть дела. Пришлось искать чердак. В каком-то подъезде увидел широкий подоконник, там и сел есть и пить кефир.
 Прошла собака облаяла, кинул ей кусок колбасы и пошел. Вот да, а куда. По дороге решил, что в кино. Там три выгоды. Можно заночевать, забившись где-нибудь в темном углу. Можно согреться, ну и в-третьих кино есть кино.

 Огромный кинотеатр назывался пышно «Родина» и там можно было легко спрятаться в туалете, а потом лечь спать между рядами, или за экраном. С этими мыслями он и купил билет на семь вечера, разумно полагая, что на девять тридцать ему билета не продадут.
 В фойе толпился молодой народ и было кто изрекал и было кто говорил.

– Крылатые фразы взмахнули крылами
И скрылись разумные за облаками,
Чтоб прочим пустяшным остался простор.
Что делать, когда ты всего лишь позер.
А жить хорошо всем же хочется.

 Лихо улыбнувшись, парень взмахнул двумя руками и обнял сразу двоих девиц, понятно из числа восторгнувшихся.. Одна из них так понравилась Игорю, что он подвинулся ближе и как бы нечаянно притиснулся к ней. Понимал ли он, что в нем посыпается мужчина. Лишних десять лет он точно проспал, а теперь проснулся. Этот долгий сон не мог огорчить Игоря, ну не в курсе он сексуальных возрастов. Да и по каким часам он рос?

 Спать он пристроился за экраном. И вполне благополучно проспал до утра. Но дальше возникли неприятные обстоятельства. До конца первого утреннего сеанса он не мог незаметно выбраться из кинотеатра и грыз подсохший хлеб в нецензурных обстоятельствах. После этого он не захотел идти в магазин и покупать себе опять скучную сухомять. Он хотел горячего супа и теплых котлет. И что же его рыщущий взгляд вскоре наткнулся на вывеску «Столовая» . Под вывеской на входной двери прилеплено машинописное меню. «Борщ, котлеты, чай с пирожными».
 Игорь зло и решительно открыл дверь, ожидая сопротивления швейцара, но такового не оказалось . Он как все с подносом поднес себе всё названное и нашел пустой стол. Рядом сидели за своим столом жилистые ребята мотоциклисты и слушали рассказ на тему «как я провел выходные дни». Выступающий откровенно и нецензурно хвастался своими сексуальными победами. Игорь вслушивался, заражаясь мужским волнением. Пища проглотилась быстро как одна большая галушка. Чай согрел , ну и рассказ задел горячие струны. Однако Игорь ни секунды не задержался, доев оплаченное. Для сна надо бы найти более спокойное место, чем кинотеатр. В библиотеках между стеллажами тоже можно уснуть и книжки под голову подложить. В Ленинской библиотеке он же спал и не раз. . Там, кстати и почитать найдется чего, а то ведь который день живет как дикарь.

 В читальном зале стояла благоговейная тишина и журналы по стенкам на стеллажах. Mathematische Annalen заинтересовал Игоря больше всех. Сказочно загадочный текст он начал расшифровывать с большим азартом. Выписал в толстую тетрадь все символы , потом их наиболее частые сочетания, потом намекающие слова хорошо известного ему немецкого языка. American Journal of Mathematics Игорь взял для сравнения. Сразу же, него возникло предположение, что математический язык это таки международный язык. Список иероглифов совпадал почти полностью и даже их сочетания совпадали. Разумный смысл тем не мене ускользал. Но ведь и все зашифрованные языки также не просто разгадать. Через две недели таких усилий его наконец заметили. Старичок намекнул, что надо бы сперва школу кончить. Мысль о школе покоробила Игоря. А молодой парень одолжил свой учебник. Ему стало любопытно узнать как этот странный мальчик мыслит.
– Меня Николаем зовут, а тебя?
– Иван Васильевич.
 Кудрявый рослый парень улыбнулся, но смеяться не стал. Основы педагогики он сдал на пять и практику в школе защитил тоже на отлично. И у него нашлись амбиции. Для учителя воспитать гения это тоже что для лейтенанта генералом стать.
 – Математика – это конечно язык, но смысл текста опирается на смысл предыдущего текста и так далее до самого простого. Даже рассказ надо читать сначала , а не с середины. А ты начало не прочел и характер героев не знаешь. Вот, к примеру, ты нарисовал интеграл, а про то что он родился из суммы ты и не догадываешься, потому что читаешь вырванный кусок. Давай я помогу тебе начать этот роман с математикой с самого начала.
 Так и прошел сентябрь и октябрь зашагал бойко и все бы в жизни Игоря было хорошо, но спать на полу между стеллажами книг стало холодно. Он придумал класть на пол постель из журналов и газет и, увы, не успел их убрать к началу работы.
 За ушко его потащили увы не на солнышко, а к директору. Тот глянул на него мудрым оком и сказал.
 – Вот что, Иван Васильевич, ты умный парень и должен понять, что я не за смятые газеты сержусь на тебя просто твоё место в детском доме. Согласен?
– Да.– сказал Игорь, имея в виду категорическое «нет» и необходимость надуть директора, чтобы тихо сбежать.
– Вот и славно, ты пока посиди как всегда в читальном зале, а я пока разберусь с детским домом.
 Именно такого решения Игорь и ждал и, полистав для виду журнал, неторопливо вышел, чтобы исчезнуть из этого района. Прообедав ещё рубль двадцать, он сообразил, что холодно ему стало ещё и потому, что из одежды своей он вырос. С этой мыслью он направился в магазин с прозрачным именем Одежда, но потом свернул в заведение с теплым именем Баня. Нехорошо в новую чистую одежду вталкивать грязное тело. Толстая банщица без лишних слов дала ему напрокат чистое полотенце мыло и шайку, заперла за ним его ячейку и повесила на руку бирку с номером ячейки. Такая система казалась Игорю вполне логичной. У него в пальто зашиты деньги. Сумма, поедаемая тихой повседневной разностью, хоть и таяла, но ещё вызывала уважение к себе. Он много раз задумывался, что он будет есть, когда разность сожрёт всю сумму. Одна надежда, что к тому времени он вырастет достаточно высоким, чтобы получить хоть какую-нибудь работу. Ну ведь факт, из одежды своей он вырос за пару месяцев, значит растет уже быстрее чем раньше. Как выяснилось Чита город бесснежный. Холод давно и прочно поселился в городе, а с чистого неба не упало ни снежинки. От мороза даже ветер затих. Впрочем, в глубине котлована и ветру не развернуться.
 К обеду в привычную столовую он явился чистенький как ангелочек случайно задержавшийся на грязной и грешной земле. Соседи по столу хвастались силой своих гениталий и слабостью проходных женщин. Игорь почувствовал между ног нездоровое любопытство. Конечно, женщины не так чисты как математика, но надо с ними разобраться. Это ж и значит понять жизнь, так прямо и сказал седоватый хват мастер спорта по стрельбе. Все эти рассуждения к вечеру забежали за угол всех домов. Надо же найти место для ночлега. Надо искать чердаки . Так он решил и отправился вдоль всей улицы Ленина, где как раз и стояли на страже тепла и уюта внушительные многоэтажные дома. Увы, чердаки его обманули, все заперлись на засовы и замки. Он уже устал шагать и проголодался, когда нашелся удивительный дом. Со двора подъезд известный под названием черный ход, но только он и действовал, а парадный к счастью закрыт и лестница парадная на бельэтаж естественно пуста, пуста, но не совсем. На ней висит батарея центрального отопления как раз над широкой сантиметров восемьдесят ступенькой. На площадке этого этажа первого со двора и полуторного с улицы Ленина только одна квартира. Дверь в неё так далеко от неиспользуемой лестницы , что выходящий не видит, что там на этих ступеньках деется. Ну просто райское убежище. Конечно, на каменную ступень надо бы чего то постелить, но уже темно, а завтра он накупит газет и настелить из них перину, а пока он привалился к батарее и уснул не очень праведным, но почти счастливым сном. Сидя спиной к батарее уснул, а лежа на боку, от холода проснулся. В этом темном углу темнота была всегда и понять наступил ли день невозможно. Дом оставался тих, как и положено интеллигентному дому, где жили только офицерские семьи. Игорь выглянул через чернобелый вход на улицу, точнее во двор тянущийся далеко вдоль дома. В обманчивом свете явно ущербной луны двор казался бесконечным. Игорь вернулся к батарее и снова уснул, привалившись к ней спиной.
 Наталья Сергеевна Солнцева в это утро торопилась на работу дело к концу первой четверти, нужно подготовить лабораторную работу для девятиклассников. Некоторые ребята мастерового стиля мышления теорию осилить не могли, но имея умные руки могли исправить свои двойки на лабораторке. Жизнь Наташи замкнулась на школе по причине трагической. Её муж, молодой подполковник Самсон Солнцев и сын Ваня погибли на реке ещё в апреле. Как именно никто не знал. Свидетелей не было, но трупы нашли в Ингоде.
 Конечно отдельная двухкомнатная квартира для одинокой женщины роскошь в советские времена недопустимая. Были же офицерские семьи вообще без квартиры. Пока траур как её тронуть, но предложить вместо этой в центре другую квартиру однокомнатную уже были готовы, поскольку всем это казалось разумным и справедливым. Но мужчины слабы перед женской красотой.
 Никто не посмел отнять у неё офицерскую квартиру ещё и потому, что она очень нравилась тому, кто и решал квартирные вопросы, зам по тылу округа генералу Краснову. В свои двадцать восемь она действительно выглядела удивительно молодо. Даже её ученики были тайно влюблены в неё. Печаль истончила и сделала лик её почти ангельским, а тело почти невесомым. Но через полгода тело её тихо и почти незаметно стало возвращать себе обольстительную округлость.
 Краем глаза она заметила мальчика, сидящего спиной к батарее, но осознать видение не было времени.
 А «мальчик» гнездо своё начал оборудовать по всем правилам своего замысла. На товарной станции, где как раз гулял ветер и выпившим грузчикам водка застила глаза Игорь «позаимствовал» пару больших мешков из под зерна. Покупать газеты он не стал. Надо продержаться на мамины деньги хотя бы ещё год, а там он подрастёт и работу себе найдет. За газетами он пошел в пункт сдачи макулатуры. Макулатура вовсе не лежала под замком. Она под навесом ждала машину увозившую её бесценность на фабрику по переработке. Увести толстую пачку газет оказалось просто. Кладовщика хранителя сырость вполне устраивала. Принимали то её по весу, разницу в талонах он обращал в монету очень просто. Жадные до чтива ребята платили за талоны деньги. Это проще и быстрее чем таскать и главное добывать макулатуру. С пачкой газет явилась простая проблема, она не влезла в его авоську. Пришлось часть тащить под мышкой. Зато потом он создал себе и перину и одеяло.
 Прошел ноябрь и пришел декабрь. Там где не ступала нога человека, снег уже задержался, а в иных местах его тонкий слой уносили на ногах прохожие. Это не помешало температуре опуститься ниже тридцати градусов. Пока грела батарея Игорь худо бедно существовал, но какая же зима без поломки отопительной системы. Отопительной системе видно тоже нужен отдых. Так оно и случилось ночью. Целый вечер перед этим Игорь читал при свете фонарика. Упорный математический язык сдался под напором его интеллекта. Игорь читал учебник Леонарда Эйлера с большим удовольствием. Загадочный мир символов выдавал свои тайны все охотнее и охотнее. Ну уж точно он не хитрее мира китайских иероглифов. Заснул он крепко и поздно и замерз попав в западню приятного сна. Утром он проснуться не смог.
 Наталья Сергеевна услышала его бредовое бормотание, когда вышла выносить ведро с мусором. Воскресить чистоту квартиры в воскресение святое дело. Шубу она набросила прямо на ночнушку. Увы, одинокое бытие склоняет к лени. Она намеривалась чуть подмести и снова скользнуть в постель, поставив рядом электрообогреватель. При низких температурах даже медведи с их толстым слоем подкожного жира ложатся в постель. А тут мальчик замерзает на лестнице. Наташа оставила в относительном покое ведро и попыталась поднять мальчика. Это ей не удалось. Тяжелый он оказался. Тогда она потащила его в квартиру волоком, В коридоре , она с трудом выпростала мальчишку из несуразно длинного пальто и тогда смогла затащить его на толстый китайский ковер украшавший салон , он же их спальня. Её одинокая спальня. На глаза попался телефон и она кинулась звонить подруге Нине Истоминой. Нина к счастью детский врач.
 – Тут у меня под дверью мальчишка замерзал. Я его втащила к себе, а он бредит, что дальше делать?
– Раздень и спиртом протри. Одежду выкинь. Я сейчас буду у тебя.
 Нина пришла, неся своё строгое монголоидное лицо с достоинством потомственной шаманки.
 Вердикт свой она объявила быстро.
– Он умирает от переохлаждения. Такое часто случалось в нашей тайге.
– Может его на постель положить и периной …
– Периной не поможет. Ты же почти доктор физики. Перина тепла не создаёт, её тело создаёт, а перина удерживает. Его тело уже не может создавать тепло.
– Может грелку сунуть под перину.
– Не поможет. Себя надо сунуть под перину. В тебе и грелка и терморегулятор. Так издавна местные жители спасали переохлажденных. Рядом ложились молодые девушки. Будем без ханжества. Мужской организм даже в таком состоянии не может не реагировать на молодое женское тело.
 – Но он же мальчик, – удивилась Наташа.
– Тем более. Мальчики возбудимее, а этот смотри какой мускулистый. Внутри себя он уж точно мужчина. Я б сама легла рядом с ним, но ты для этой цели природой создана, а я не более чем баба яга. То есть шаманка. Давай ка мы его поднимем на постель и ложись рядом. Кофе в постель я тебе подам. Торопись, ещё час и у него температура морга. Нет, нет ложись нагой, да ещё и обними его.
 – Но ты не уходи.
– Я ж сказала накормлю его и бельё заберу, чтоб дома постирать.
 Нина хотела намекнуть на одежду Наташиного сына. Ведь после того мальчишку надо будет как-то одеть. А потом решила не тревожить раны сердца. Ушла она только через час, оставив Наташу с её странными ощущениями.
 – А вдруг он умрет прямо в моих объятиях.
 Нина усмехнулась, будто заглянув в будущее.
– И это может быть в твоих объятиях, но если и случится это , то очень не скоро. А ведро твоё я сама вынесу. А ты лежи. Такой прелестный мальчишка. Жалко если ум…. Его повредится.
 Усталость накопившаяся за неделю сделала свое дело. Сыто накормленная Наташа уснула, продолжая, обнимать все ещё ненормально холодное, но уже ритмично дышащее тело.
 
 Ночью проснулся Игорь, но ещё раньше в нем проснулся мужчина и этот мужчина начал целовать прелестную женщину, и эта женщина давно не испытывающая ничего подобного стала целовать его в ответ. Кончился этот процесс под утро оргазмом чудовищной силы. Игорь так и не задумавшись, уснул после того, а Наташа заплакала.
 – И что теперь делать, развратная ты женщина. И что с ним делать? Надо же идти на работу.
 По счастью котельная отрезвела и в доме снова стало тепло.
 Оставив спящего Игоря, она все же ушла на работу. Страхи мешались со сладостным греховным чувством. Этот сопляк околдовал её. Сумасшедшая мысль стала бы основой дальнейшего, если бы она знала , что он Сын Ведьмы. Но она этого не знала и, продолжая витать в пурпурных облаках желания, нашла силы не выдать себя и провести уроки хоть и не блестяще, но в рамках пристойного. После пятого подряд проведенного урока, она уже не решилась демонстрировать запланированный эксперимент и всем вызванным к доске поставила завышенный оценки.
 Вернувшись в учительскую . она обратилась к завучу:
 – Мария Антоновна, я кажется, заболела. У нас отопление на целый день отключили. Даром это не обошлось. К врачу не пойду, на это и сил нет.
– Иди отлежись, Наташа. Вон как щеки горят и синь под глазами. Оболтусы будут только рад, если на этой неделе у них не будет физики. Да ты и без этого всем им можешь выставить оценки за полугодие.
 – Спасибо, Мария Антоновна.

 Когда она пришла домой то увидела поразительную картину. На полу в коридоре валялось вспоротое пальто маленького сексапильного бродяги. Она не раздеваясь кинулась в большую комнату, где стояла их семейная уже оскверненная кровать.
 На столе в салоне лежали веером сторублевые бумажки , а на них паспорт. Юный бродяга лежал лицом к стене все под той же периной .
 На самом деле Игорь не спал, его чуткие уши слушали с полым до верху вниманием. Вот он сделал все, чтобы эта волшебная женщина не прогнала его не просто из своей квартиры, но ещё и из своей кровати. Все могло обернуться с точностью до наоборот. Мальчика эта сердобольная и безумно добрая женщина не выгнала бы, а нахального лилипута точно может выгнать. Такой ведь и сам может справиться с жизнью. На такие деньги можно и комнату снять и..
 – Значит Игорь Марикович Гоненский, – объявила вслух сама себе Наташа. Логика её дальнейших действий явно лежала ниже пояса. Она быстро разделась и нырнула к соблазнителю под одеяло. Развернув Игоря к себе она едва прикоснулась к его губам. В те далёкие времена ни порнография, ни Камасутра может быть уже гуляли по Москве, но ещё не достигли сибирского города с мартышкиным именем Чита. Да и потом, влюбленные должны обниматься и целоваться, а это удобно делать на равных в единственной позе.
 – Ангелочек мой милый, дарение неба, сладкий мой.
– Я влюбился, Наташа. Ты сделала меня мужчиной. Я не выживу без тебя.
 Так они и сидели сочлененные , обернувшись широким одеялом и говорили. После третьего взлета разговор скатился к признаниям Игоря во всех его грехах перед законом.
 – Теперь я понимаю, почему ты спал у меня под дверью. Ты не можешь явить себя миру под своим именем. Будешь числиться племянником моего погибшего мужа Ваней Солнцевым.
– Иваном Васильевичем.
– Это ещё надо подумать. Ты выбрался из пожара в воинской части, номера которой ты не знал, по молодости лет. Где она ты не помнишь. Тебя вел адрес на конверте. За два бродяжных года ты многое позабыл, но не адрес. Вот и пришел и заночевал рядом, не решаясь напрашиваться к тете, ждал дядю Виктора и дождался, что чуть не замерз. Для шпиона легенда квелая, а для мальчика, ну скажем тринадцати лет сойдет. В крайнем случае, признаешься, что легенду выдумал, чтобы прилепиться к теплому углу.
Согласен.
– Я б лучше выдумать не мог.
 Дойдя до этой точки они ещё раз нырнули с головой в море страсти, а лишь потом голод напомнил.
«Эй вы, любовнички, с утра и не ели ничего»

 Медовый месяц закончился чуть позже каникул. Оба заметно изменились и это бросалось в глаза и в уши.
– Подруги пока шепчутся. Скоро все увидят, что я беременна. Я не знаю что делать. Когда мы целовались в лесу , мы думали нас никто не видит. Но видели. Настырные мальчишки мои, ухитрились заглянуть к нам в окно. Ваня ты же гений придумай что делать.
 – Надо уехать туда, где нас не знают. Но чтоб рядом был большой город. Своими переводами я в деревне не заработаю, а мне очень скоро придется кормить семью. И ещё нам надо официально поженится.
– Это как же я выйду замуж за племянника сопливого возраста.
– Ты выйдешь замуж за маленького мужчину Гоненского.
– Так тебя же ищут!
– Думаю, что перестали. Мальчишки, которых я убил сироты и никому не нужны, а у милиции дел слишком много. Преступность растет, страна в отчаянии. Вон в магазинах почти ничего нет. Мы же с рынка питаемся. Так не может долго продолжаться. Вот увидишь будет взрыв.
– Когда ты успел так повзрослеть мальчик мой сладкий, но наивный.
– Мальчик резвый, кудрявый. Красивый. Не пора ли мужчиною стать. Вот и стал. С твоей энергичной помощью.
– Ты загадка.
– Да мать моя многое загадала. Она хотела, чтобы я стал родоначальником новой породы.
 – Она была наверно слегка помешана на своих идеях. Для ученых это характерно.
 Разговор шел в темноте , в постели, но в полной удаленности от плотских соблазнов.
На завтра Наташа решилась.
 – Виктор Платонович. Я должна заняться Ваниным наследством. Я так больше не могу. Он ест как мужчина, а продуктов в магазинах нет. На рынке цены ползут как танки в гору.
– Задали вы мне мороку Наталья Сергеевна, – проворчал директор. Кого я поставлю вместо вас. Это ж не меньше месяца вас не будет. Стряпчие стряпают не спеша, я про Ад во катов. Но и не отпустить вас я тоже не могу. Жизнь не просит , а требует.
 Старик директор вздохнул. Пора бы уж на пенсию, так ведь тот же вопрос. На что жить?

 Они уехали в тот же вечер прихватив с собой два обыкновенных чемодана. Мебель и ковры остались стеречь квартиру. Впрочем временно там поселилась Нина Истомина. Все лучше чем в коммуналке. Да и квартира, чтоб не разрушаться должна быть жилой.
 – Нина, мы наверно надолго. Так что располагайся капитально.
 Нина в ответ только хмыкнула. Какое там надолго. Навсегда. А она тут таки ненадолго, если только офицера в капкан не словит.