Светлана Тен. Таков Закон!

http://proza.ru/2011/05/19/1242

Светлана Тен

Таков Закон!


Матрена Ивановна спустилась в переход и завернула за угол. 
Метрах в десяти от себя она увидела   хрупкое детское тельце, которое  склонилось над телом женщины. Её безжизненные глаза были слегка приоткрыты, засаленные длинные волосы небрежно  раскиданы по синеватому лицу. Девочка бережно убирала их со лба, приглаживала и причитала:

- Мама, мамочка, поговори со мной, мне страшно! Мамочкаааа!
Матрена Ивановна робко подошла к девочке, обняла её за плечи:

- Милая, как тебя зовут?

- Катенок,- прошептала девочка.

- Где ты живешь? – спросила Матрена Ивановна.

- Здесь, недалеко, в подвале.

- Ясно.

Матрена Ивановна набрала номер скорой. Врачи приехали через 15 минут, осмотрели труп и посоветовали вызвать милицию.

Милицию они ждали около часа. Все это время девочка не отходила от матери. Она положила её голову на свои острые колени, стала покачиваться и напевать: «Ай, люли-люли-люли, Прилетели журавли, Прилетели журавли – Сказку Кате принесли». Из её внезапно повзрослевших детских глаз текли слезы отчаяния. Сложив ладошки у груди, она просила:

- Боженька, прошу тебя, ты только не наказывай её, она хорошая, она любила меня, ты только не наказывай её.

Смотреть на страдания ребенка Матрена Ивановна больше не могла. Она снова позвонила в милицию. На том конце провода низкий голос ответил: « Ждите, приедем, никуда ваш труп не денется!»
 
Женщина взяла девочку за руку:

- Пойдем, милая. Чего уж теперь. Видать, ей время пришло уходить.

- А как же я? Кто теперь будет петь мне на ночь колыбельную? Кто будет называть меня «Катенок»? – прошептала девочка, и глаза её снова наполнились слезами.

- Ты совсем замерзла, дитятко. Пойдем.

Они медленно побрели в сторону остановки.

В советское время Матрена Ивановна трудилась на металлургическом комбинате и заработала однокомнатную квартиру на окраине города. Родители её давно умерли. С семьей у неё как - то не сложилось. Женихи, конечно, были и замуж звали, но она искала того единственного, который примет её и сердцем и душой. Только пути их шли параллельными линиями и не пересеклись.  Так и осталась Матрена одна одинешенька. Свою нерастраченную любовь она дарила соседским ребятишкам да живности разной: то кошечку приблудную подберет, то щенка домой притащит, у неё даже вороненок с подбитым крылом жил на балконе. Теперь старость  свою она коротала с кошкой Бусей и добродушной дворняжкой Кнопкой.

Девочка осторожно переступила порог квартиры и встала в уголок. Кнопка быстро подскочила к гостье, стремительно виляя хвостом, обнюхала, облизала, одним словом, приняла в свою компанию. Буся же недоверчиво наблюдала с комода.

- Да, ты не бойся! Они добрые. До сих пор людям верят, – потрепав за ухом дворнягу, сказала Матрена Ивановна.

Девочка немного расслабилась, погладила Кнопку, которая незамедлительно подставила свое собачье пузо, обошла с разных сторон Бусю, так и не решившись познакомиться поближе.

Утром следующего дня Катенок подошла к зеркалу и стала с удивлением себя рассматривать. Её пышные, золотистые, немного курчавые волосики были необычайно красивы, цвет лица приобрел розоватый оттенок. Но самое главное было платье! Такие платья бывают только у принцесс! Его воланы и оборки, многочисленные стразы вскружили голову восьмилетней девочке. Катенок кружилась то в одну сторону, то в другую. Она была похожа на маленького ангелочка. На время она даже забыла о вчерашнем страшном событии. Матрена Ивановна смотрела на девочку и украдкой смахивала слезу.

Дни не шли, они летели.  Матрена Ивановна с упоением читала девочке сказки, на ночь пела колыбельную. Казалось, она обрела в своей жизни смысл, сбывалась её мечта. Она очень хотела иметь детей, а тут Бог вдруг послал ей такое чудо, которое она окружила теплом и заботой. За годы одиночества в ней накопилось столько нежности, что не было больше сил удерживать её в себе.  Катенок хвостиком ходила за Матреной Ивановной, забывая, что в этом жестоком мире есть равнодушие, зло, холод и страх. Она дарила свое открытое сердечко Матрене целиком,  а однажды спросила:

- Матрена Ивановна, можно я буду звать тебя Матрешечка. Я тебя люблю как мою мамочку. Наверное, мамочка простит меня, если когда-нибудь я буду называть тебя мамой.

У Матрены Ивановны из глаз прыснули счастливые слезы. Тело её стало содрогаться от рыданий. Она крепко обняла своего Катенка, гладя её золотистые волосы.

- Матрешечка, милая моя, добрая моя, не плачь. Я обязательно назову тебя мамочкой, только не сейчас, ладно? Прости меня! – умоляющей скороговоркой проговорила девочка.

Они сидели, обнявшись, плача каждый о своём.
Так прошла неделя, неделя незабываемого счастья. Будто и не было никогда  в жизни этих двух искалеченных душ лишений, горя и страданий.

Неожиданный звонок в дверь прервал их огромное, яркое счастье. На пороге квартиры стоял участковый Петрович, седовласый высокий мужчина лет пятидесяти, и молодая девушка из органа опеки и попечительства. Они пришли изымать Екатерину Глухову, оставшуюся сиротой.

Матрена Ивановна переменилась в лице, побледнела и осела на стул. Катенок ещё не понимая, что происходит, прижалась к Матрене и крепко сжала её ладонь.

- Миленькие мои, пусть Катенок останется со мной! – взмолилась Матрена Ивановна.

- По закону не имеем права! – чётко отчеканила сотрудник органа опеки.

Девочка вдруг молнией бросилась под ноги девушки, обхватила их и умоляюще запричитала:

- Тетенька, пожалуйста, ну, пожалуйста, оставьте меня у Матрешечки. Она добрая, она любит меня, и я её люблю! Пожалуйста, тетенька!

По щекам её текли недетские слезы, слезы страха и невыносимой горечи.

Женщина сначала остолбенела, потом взяла себя в руки и стала поднимать девочку, выкрикивая при этом:

- Степан Петрович, что же вы стоите? Помогите девочке собраться. И хватит…Хватит уже здесь спектакль устраивать. Катя, ты сейчас пойдешь со Степаном Петровичем, соберешь свои вещи и сядешь в машину!

Катенок подбежала к Матрене Ивановне, цепким замком обвила свои ручки вокруг её шеи и быстро зашептала:

- Матрешечка, миленькая, не отдавай меня, не отдавай меняяяя!
Матрена Ивановна, окончательно осознав, что битва проиграна, мягко стала разжимать руки девочки:

- Катеночек, милый мой Катеночек! Я обязательно заберу тебя! Я обещаю, доченька моя!

Мужские нервы Петровича стали сдавать. Он вышел в коридор подъезда и нервно закурил.

Матрена Ивановна помогла Кате собраться. В кармашек куртки девочки она положила маленькую матрешечку.

Катю посадили в машину. Машина тронулась с места.  Девочка успела крикнуть: «Матрешечка! Я люблю тебя!»

Матрена Ивановна побежала за уходящим авто, захлебываясь слезами. Устав бежать, она опустилась на колени посреди дороги, слез уже не было. Петрович подошел и помог подняться женщине.

- Я всю жизнь спасала живность разную от равнодушия и черствости людской, а дитя человеческое не уберегла. Как же так, Петрович? – спросила Матрена.

- Таков закон, - будто бы извиняясь, промолвил участковый.

- Зачем же нужен  такой закон, который делает людей несчастными?

Петрович вздохнул и с тоской посмотрел на Матрену. Ответа на этот вопрос он не знал.

Долго еще Матрена Ивановна обивала чиновничьи пороги, но везде был один ответ: «Опекуном Вы быть не можете! Таков закон!»



На могиле Матрены Ивановны установлен мраморный памятник, на нем надпись: «Милая моя мамочка, я люблю тебя». Молодая женщина кладет на могилу живые цветы, её златовласая дочка сжимает в кулачке маленькую матрешечку.