Печальные муки Памука

Добила "Стамбул" Памука. И мне так стыдно стало, что убежала когда-то из магазина книжного,где он свою книгу представлял. Стояла там очередь с кирпичами увесистыми этой книжки, этот "Стамбул" на пятьсот где-то страниц. Стояли и слюняво девочки на него облизывались. На дядечку этого, англоязычного, ироничного, сонного слегка. Но он всегда такой.
Но кто же знал!И что книга так себе как литература,( да и разве могло быть иначе, если ему нобелевку дали!)но обаяние самого дядьки танковое, бронебойное, крупноколиберное, устоять невозможно. Умиление к нему как к неговорящему ребенку с блестящими глазами фантазера рвет сердце пополам.
Потрясена. Влюблена.Отвратительно рефлексирующая и какая-то женская проза.
Не прочитать ее никак нельзя, но советовать не стану никому и самое странное, ни за что не поеду в Стамбул: тема раскрыта и закрыта.
Когда человек так симпатичен, притягателен, начинаешь испытывать страх за свою свободу и отвращение. Вот так и этот город у Босфора. А у меня свой есть -Питер и точно такой же Босфор-пролив -Нева.
Там славные фотки внутри, в книге, прямо в тексте.

И все время мне вспоминалась другая книжка и другая была в ней Турция.
Был такой писатель Сименон, как-то он выпал теперь из обоймы джентельменского набора. Был он дружественен Советам, может сочувственен комунякам? не помню.
Но эту книжку напечатали позже нашего развала. Потому что там было про удушающее жизнь солнце гэгебе. Жизнь пограничного городка. Турецкий дипломат приезжает работать и ему приставляют секретаршу русскую. Конечно девушку, конечно красивую, конечно завербованую и, конечно, она в него влюбляется, и конечно, все мучаются, а она его пытается отравить по заданию партии. А он пытается ее вывезти тайно на корабле, и, конечно, она погибает.
На каждой страничке жарит солнце, от пекла никуда не скрыться, но единственное светлое в повести - это рассказы влюбленного турка о родине.
Там свобода, понимаешь, там все делают, что хотят. Там неторопливо и спокойно можно гулять и есть жаренные каштаны на улице и заходить в кофейни и пить кофе, горький-горький и есть покупать на улице восточные сладости.Инжир и финики. И ..я не помню что еще. Но спокойная надежда и уверенность, и отец всего этого счастья - Ататюрк. И сладкое слово свобода и экзотичное - демократия.
Как странно что у Памука об этом и ни слова. Ни вздоха. Только печаль. О прошлом. Османском прошлом.
Tags: Памук