Глава 6. Эндрю Маккензи. Первое катание

Начало тут: http://www.proza.ru/2012/04/12/1758

Я судорожно зевнул и тут же поймал неодобрительный взгляд Лефрана. Ну, а чего он, интересно, ожидал? Встали очень рано, потом долго проторчали в больнице, осматривая трупы и беседуя сначала с тамошним бестолковым доком, а затем с комиссаром местной полиции, который передал нам копию протокола допроса Дианы Грин – свидетеля последнего происшествия, и теперь вот уже три часа сидели в номере Поля и без перерыва так и сяк раскладывали варианты случившегося.

– Подытожим, – в очередной раз сказал Лефран. – Умберто Риварес погиб первым, рано утром, от сильного удара о скалу, катаясь на совершенно безлюдном склоне. Мэри Стоун и Стив Брайтон погибли в очень схожих обстоятельствах: оба в одиночестве бродили по боковому отрогу горы с фотоаппаратом, снимая отсветы заката на кристаллических скалах, но каждый из них потерял равновесие и сорвался вниз, прямо на острые каменные пики. Элизабет Карлайл… а вот это, скорее всего, убийство, ведь свидетели говорят, что ей помогли  упасть в пропасть.
– Совершенно согласен, – встрял я.

Поль был известен своей занудливой способностью по сто раз повторять одни и те же вещи, и я решил ускорить подведение итогов, активно включившись в обсуждение:
– Очень жаль, что супружеская пара, которая утверждает, что миссис Карлайл подтолкнула к пропасти некая девушка, сегодня улетает на «Пеликане», это значит, что мы не сможем их допросить.
– Но это сделает Джейкоб и передаст  информацию нам, притом обработанную аналитиками, – заметил Поль. – Мы  получим ответ уже через неделю, когда «Пеликан» прилетит в следующий раз.
– Пусть так, хорошо. Рудольф Тернер и Энди Тирсен…
– Беспечные юноши! Скатиться ночью по этому склону… Их погубили хвастовство и глупость, – перебил меня Лефран с невероятной убежденностью в голосе.

Я встал с кресла и немного походил по комнате, чтобы размять затекшие ноги. Через огромное окно в комнату лились потоки зеленого света, и я подошел к тонкому витражному стеклу, изготовленному, как и многое на этой планете, из айсфилдских кристаллов – собратьев тех, от ударов о которые закончили свои дни почти все жертвы. Склон и отрог горы, украшенный двумя огромными рубиновыми кристаллическим столбами, были видны отсюда как на ладони. Туристов на трассе оказалось немного, и я подумал, что это связано с обеденным временем. Впрочем, может кого-то все еще пугало нелепое и трагическое ночное происшествие с двумя глупыми подростками?

– Поль, но вспомни тот странный порез на шее Тирсена, –  все же сказал я, хотя внутренне был согласен, что мальчишки погибли из-за собственного безрассудства.
Лефран повозился в кресле, потом тоже встал и подошел к окну.
– Думаю, эта рана могла быть им получена, когда парень на сумасшедшей скорости влетел в гору. Например, кристаллики могли образовать острый выступ, который пришелся как раз на уровень его горла.
– Это вполне возможно, –  тут же согласился я.
– Почему бы тебе не проверить это сегодня? – предложил Поль. – Возьми в прокате снаряжение, покатайся, осмотри ненароком то место…

Я недоверчиво покосился на него. Лефран задумчиво смотрел на уходившую далеко вниз трассу и выглядел вполне серьезным.
– Сейчас? – осторожно уточнил я.
– Ну, зачем же сейчас… сначала пообедай, – благодушно ответил Поль.
Не знаю, то ли зеленое солнышко так на него подействовало, то ли просто я ему надоел, но наше обсуждение стремительно сворачивалось. Что ж, я был совсем не против.

Первое катание на айсфилдском склоне было потрясающим, невероятным, захватывающим дух, поэтому, признаться, я почти позабыл о том, что нахожусь на задании, и о злосчастной скале вспоминал лишь тогда, когда скоростной подъемник нес меня вверх. На трассе же я был полностью захвачен своими ощущениями от скоростного парения на невидимой магнитной волне. Мне не пришлось брать уроки – инструктор помог только выбрать экипировку и показал, в какой стойке удобнее парить. И все же айсфилдское катание было несравнимо со всем моим предыдущим опытом. Я летел вниз,  то опускаясь на трассу и касаясь доской белого, с изумрудным оттенком снега, то снова ловя магнитный поток. Трассу окружали скалы, состоящие из переливающихся всевозможными цветами – от нежно-голубого до ярко-оранжевого –  полупрозрачных кристаллов. Я  убедился, что потоки огибают скалы,  нигде не подходя к ним ближе, чем на метр. Впрочем, ограждения тоже везде имелись.

На склоне было полным-полно людей, но я тщетно крутил головой, выискивая взглядом Элен Блантер. Вчера я испытал огромную досаду на так некстати появившуюся вдову, поэтому очень надеялся реабилитироваться в глазах восхитительной блондинки. Да, кто бы мог предположить, что эмоции, которые вызвала во мне эта хрупкая девушка, заставят меня совершенно забыть о видах на туземок. «Появись же, Элен, приди, – мысленно звал я, – и ты убедишься, что Эндрю Маккензи способен не только молчать и мило улыбаться».

Увы, мой призыв почему-то подействовал не на Элен, а на Поля: после очередного подъема я заметил его сиреневую куртку и овечье выражение лица, с которым он взирал на катающихся. Мне пришлось отцепить серф, подойти и проводить его в прокат.
Лефран растерянно смотрел на выданную экипировку, и я взял на себя роль гида, водрузив для этого доску на стол и сказав:
– Вот, посмотрите, уважаемый сосед: сноуборд, он же снежный серф.
– О, как интересно, – заметил прямо над моим ухом приятный женский голос.
Я обернулся: рядом стояла роскошная восточная красавица в таком же, как у меня, облегающем костюме, только его материал был полупрозрачен, а под ним, ну надо же, виднелись только полоски микроскопического зеленого купальника! Черные длинные волосы девушки были высоко заколоты в замысловатый узел. В раскосых темных глазах светился неприкрытый интерес.
– Давно здесь отдыхаю, но на снежном серфе раньше не каталась, – чуть капризно сказала она. – Может, вы заодно и мне дадите урок?
– Конечно, – сразу согласился я, гадая, как же купальник выглядит сзади.
– Поль Лефран, – буркнул тем временем Поль.
– Эндрю Маккензи, – сообразил представиться и я.
– Чжан Мейлин, – многозначительно произнесла красавица, и в бархате ее голоса мне почудилось обещание.

Мы надели ботинки (я охотно выполнил просьбу девушки и помог ей справиться с хитроумными креплениями) и вышли на склон. Там я продемонстрировал стойки, в которые лучше вставать новичкам, а также основные движения при скольжении и повороте, при этом непрерывно ощущая на себе теплый внимательный взгляд девушки.
– Очень хорошо, Мейлин, – заметил я, и это на самом деле относилось не только к ее формам, но и к технике тоже. – Думаю, вам можно начать кататься на учебной горке. Поль, ну а вам придется все же взять инструктора.
Лефран раздраженно фыркнул, но я и ухом не повел.
– Надеюсь, мы с вами еще увидимся, – промурлыкала Мейлин и приподняла тонкую изогнутую бровь.
– Можете быть уверены, – заверил я.

Лефран  заворчал, что не станет кататься по этим отрогам, а я смотрел ей вслед. Купальник на спине девушки представлял нечто настолько эфемерное, словно его не было вообще. Неожиданное знакомство оказалось весьма приятным.
– Поль, вы тогда идите, а я еще покатаюсь, – сказал я и, взяв в руки доску, направился к северному склону.

Я совершил три спуска и три подъема, прежде чем заметил ее. Элен Блантер в голубом комбинезоне, идеально подходящем к цвету глаз, стояла недалеко от подъемника и разговаривала с каким-то высоким веснушчатым человеком. Он небрежно опирался на доску, а его лицо уже покрывал загар, значит, он отдыхал здесь не первую неделю.
– Гюстав, я очень сожалею, что вы перепутали время и опоздали на «Пеликан», – уловил я слова Элен, подойдя поближе.
– А мне вовсе не жаль! Остаться здесь еще на неделю рядом с вами – это счастье! – ответил мужчина, после чего прижал руку к сердцу и помотал головой.

Я прислонил доску к ограждению, снял шлем и приблизился к этой странной паре еще на шаг. Элен заметила меня, и на ее лице отразилась радость.
– Эндрю, но где же вы были? – воскликнула она.
Я тут же подошел, не сводя с девушки глаз. Чжан Мейлин казалась мне теперь чужой и далекой, как сиамская кошечка, которую по причуде держала когда-то моя бабка. Изящество, грация, красота, непоколебимая уверенность в своей женственности, которая светилась в этих дивных голубых глазах – все это впечатляло гораздо сильнее, чем загорающие прелести восточной красотки.

– Добрый день, Элен, – улыбнулся я.
– Пойдемте, Эндрю, ведь вы обещали мне показать кристаллы, – сказала она, ответно улыбаясь.
– Кристаллы? Какие кристаллы?
– Любые, Эндрю, дорогой!

Внезапно я почувствовал жар; определенно, эта женщина не походила ни на одну из тех, с которыми я прежде встречался.
– Разумеется, покажу все,  что пожелаете! Идем!
– Элен, подождите, но ведь я облазил все местные горы и знаю эти кристаллы гораздо лучше, – опомнился Гюстав и неуклюже поспешил к нам.
– Извини, парень, но таких кристаллов ты точно не видел, – поднимая руку в преграждающем жесте, решительно ответил я, и мы удалились, оставив его открывать рот и глотать холодный айсфилдский воздух в поисках ответа.
– Спасибо, – заговорщически прошептала Элен, едва мы свернули за торос. – Мистер Финк иногда бывает совершенно невыносим.

Она замедлила шаг, я тоже остановился. Элен лукаво улыбнулась и коротко поцеловала меня в щеку. Это произошло так неожиданно, что я не успел даже ничего сказать, а девушка тем временем уже скрылась за очередным поворотом. Теперь я понимал, что она меня просто использовала, но все равно не мог на нее злиться. Мое восхищение прекрасной блондинкой только усилилось. Похоже, я влюбился, как подросток, и это казалось мне невероятным. Чтобы Эндрю-Разбиватель-Сердец влюбился? Я зачерпнул пригоршню айсфилдского снега и устроил импровизированный салют в честь этого события. Пусть так! Элен скоро поймет, что я не Финк, и не станет убегать от меня. Обычная уверенность быстро вернулась ко мне, и к гостинице я подходил в весьма радостном настроении.

Продолжение тут: http://www.proza.ru/2012/05/11/303