Сон 2010-03-30. Пробуждения

Из серии "Репортажи спросонья"
- - - -

Сон с 29 на 30 марта 2010 г. Пробуждения

Помню только концовку сна. Точнее, снов, так как было их в эту ночь довольно много. Просыпался несколько раз, ворочался, опять засыпал. Итак…

Лев Лещенко давал в Минске концерт из своего прощального тура. Он решил, вслед за Пугачёвой, оставить большую сцену и отдать остатки сил преподавательско-продюсерскому делу. На самом концерте я не был, поскольку не являюсь его поклонником, но, проходя мимо автобуса, в который он со своей труппой грузился после концерта, решил воспользоваться оказией и подъехать с ним до Москвы. В ту минуту эта мысль показалось мне весьма удачной. Почему бы нет? Я им, вроде бы, не чужой. Почему я им не чужой, понятия не имею, но во сне я был как-то к ним причастен. Зачем мне надо было в Москву? Я таким образом решил навестить сестру. О том, как буду выбираться обратно, в тот миг я не думал.

Дело было возле гостиницы «Юбилейная». Автобус стоит на остановке, Лещенко, широко улыбаясь, машет рукой публике, которая решила проводить его до самого автобуса. Цветы, улыбки, поклоны. Музыканты, между тем, потихоньку грузятся. Я подхожу к автобусу и, никому ничего не говоря, захожу в него, иду в самый конец, устраиваюсь там поудобнее (путь-то не близкий) и смотрю в окно на прощальную церемонию. Одет я был легко, по-летнему. Маечка, шорты, на ногах не то кроссовки, не то сандалеты. Погода была довольно тёплая, хотя лето ещё не наступило. Почему-то мне кажется, что была середина мая.

Прощание между тем, закончилось. Собрав последние букеты, Лещенко зашёл в автобус и под мелодию «Родная, родная, родная земля» мы тронулись. На меня никто не обращал внимания, раз сидит человек, значит, так надо. Автобус медленно поднимается на мост, проезжает Верхний город, поворачивает налево, спускается к цирку…

Щелк! Тут в моём сне происходит мгновенная смена декораций, и я оказываюсь на противоположной стороне проспекта, через перекресток от цирка. Ничего не понимая, озираюсь вокруг, осматриваю себя, тупо соображая, как я здесь оказался, если мгновение назад сидел в автобусе и смотрел на приближающийся цирк. Одет я по-прежнему в шорты, но вместо майки на мне теперь тенниска. Проверяю карманы шорт. Пусто. Ни ключей, ни мобильника, ни кошелька, только свалявшиеся клочки каких-то бумажек, не то старых записок, не то фантиков от конфет. В нагрудном кармане тенниски гора жетонов на метро, аж вываливаются. Аккуратно вынимаю часть жетонов. Может в кармане ещё что-нибудь есть? Среди жетонов оказывается три советских монетки. Две по пятнадцать копеек и одна десятикопеечная. Монетки новые, блестящие. Всё. Дальше только жетоны.

На той стороне улицы, где я нахожусь, между проезжей частью и тротуаром вижу сплошной деревянный забор тёмно-синего цвета, вроде тех звукоотражающих стен, что строят на автомагистралях вблизи жилых домов, только пониже, высотой примерно 2-2,5 метра. К чему это, думаю, медленно поднимаясь к Дворцу республики. Кого от кого отгородили? И зачем? Строить что-то собрались? Вместе с тем, пытаюсь понять, что со мной случилось и как я попаду домой. Если матушки дома не окажется, или она не услышит звонка, я могу долго проторчать под дверью. Но это не так важно, а вот что произошло? Почему я ничего не помню? Размышляя над этим, оказываюсь на Октябрьской площади. Народу на площади немного, в основном туристы и матери с детьми. Поскольку никаких вразумительных объяснений придумать не могу, прихожу к выводу, что меня, скорее всего, опоили чем-то, обобрали и кинули. Как ни странно, такое объяснение меня успокаивает, хотя и совершенно не вяжется с моим образом жизни. Я не любитель спиртного, а уж с посторонними на улице! Да ни в жисть! Тем не менее, в таком объяснении есть хоть какая-то логика. Потеря мобильника и денег меня совершенно не волнует, а вот отсутствие ключей настораживает. Если они тоже оказались в руках злоумышленников, и они знают мой адрес, то это уже совсем другой поворот. О том, знают ли они мой адрес, я понятия не имел, потому что ничего не помнил, так же, как и то, были ли эти злоумышленники вообще, или же они являлись  всего лишь плодом моего воображения.

Щелк! Тут я внезапно проснулся. Смотрю на часы. 6:06. Как же так? Почему я не услышал ни первого, ни второго будильника? Первый, в часах, очень противный, а второй, в мобильнике, очень громкий. Туго соображая спросонья, отчётливо слышу внутренний голос: «Поблагодари своего ангела!» Да, кстати! Спасибо, говорю, ангел, за то, что не дал мне проспать и опоздать на работу. После такой бессонной ночи я мог запросто проваляться в постели часов до десяти без задних ног. Медленно начинаю убирать постель, смотрю в окно, - там начинает светать. Про себя отмечаю странность. Окно новое, серебристого цвета, даже защитная пленка ещё не снята. Подоконника нет, по периметру торчат хлопья монтажной пены. К тому же окно явно большего размера, чем было накануне. Высота та же, но ширина почти во всю стену. Спросонья по-прежнему туго соображаю. Когда это его поставили? И, кстати, почему горит верхний свет? Я что, с вечера забыл его выключить?

Щелк! Просыпаюсь опять. Долго смотрю перед собой, пытаясь понять, я уже на самом деле проснулся или это опять такой поворот сюжета сна? Верхний свет выключен, как и положено. Смотрю на часы. 5:54. Включил бра. Выключил бра. Посмотрел на окно. Окно как окно, правильного размера и обычного белого цвета. Какое-то время торможу. Это, думаю, ещё ничего не значит, во сне и не такое бывает.

Нет, думаю, надо вставать, а то совсем свихнусь, к тому же уже и время. Переворачиваюсь на бок, скидываю ноги с постели, сажусь, постепенно приходя в себя. Смотрю на Тишку. Она спросонья щурится на меня, но вставать не думает. Ладно, думаю, есть захочешь, сама на кухню прибежишь.

Тряхнул головой. Вроде бы проснулся окончательно. Но что это было?

И в самом деле: что это было?