Колючка. Наблюдения гамадрила

 -Закурить не найдется?-раздался за спиной неприятный голос.

 Правая рука автоматически легла на кобуру. Одновременно Гамадрил задержал дыхание и повернул голову. Боковое зрение уловило серую фигуру. Оценив уровень опасности, Гамадрил вновь расслабился.

 Минуту назад он остановился на обочине. В такую пору мелькающее за окнами сливается в одну тусклую ленту. Лишь шпили особняков вдали разделяются на отдельные фрагменты. Но стоп кадром  запечатлелся на сетчатке усталых глаз резкий контраст. Отразился негативом, высвечиваясь световой памятью на лобовом стекле машины. Черное и белое. Белое и черное. Гамадрил помотал головой. Серая дорога успокоила. Новая вспышка заставила нажать на тормоз.

 На совершенно убитой обочине оживал изломанный кустик. Одному Богу известно, как маленькая косточка абрикоса, зацепившись за невидимую трещинку, проросла. И через несколько лет на  черных ветках распустились белоснежные цветки.

 Топтавшийся за спиной бомж вздохнул.

 -Красиво. Представляете, в ГДР вдоль дороги растут яблони и груши.

 Интеллигент, отметил про себя Гамадрил. Служака, из бывших. Как и ГДР. Гамадрил чуть внимательнее посмотрел на мужика. Дешевые кроссовки, заляпанные грязью джинсы, измятая куртка. И лицо такое же, помятое, серое. Как пятно.

 -Рядом с нашей частью они обернули стволы деревьев колючей проволокой. Понимаете?

 Гамадрил поморщился. Неприятный голос мешал любоваться красотой белоснежных тонких лепестков абрикоса.

 -А у нас в колхозе такие сады были. Когда развалились, поломали всё. Вишню жалко. Прямо с кустами.

 Гамадрил порылся в кармане. Протянул, не глядя, измятую купюру. Через мгновение большая машина затерялась в бесконечном потоке. Ветерок подхватил зеленую бумажку. Старушечье лицо Бена закрыло белоснежные лепестки. Сравнивая их с убитой обочиной, помятой фигурой бомжа. Лишь фрагментами разделялись вдали шпили особняков. И вздох:

 -Зачем они? Яблони. Колючей проволокой.