Игры гормонами. Глава 3

Глава 3.

Стерильная тишина лаборатории нарушается только тихим едва слышным жужжанием аппаратуры. На металлических столах – колбы с разноцветными веществами, вдоль стен различная электроника, подмигивающая красными и зелёными лампочками. Возле окна стоит молодой мужчина, всматривается невидящим взглядом в видный клочок улицы и увлечённо грызёт карандаш. Светло-русые волосы растрёпаны, серые глаза горят фанатичным огнём. Прямой нос, губы бантиком, ямочка на подбородке. Его можно было бы назвать красивым, если бы не излишняя худоба и неопрятность. Белый халат помят, брюки, выглядывающие из-под подола, заляпаны каплями грязи, обут в потрёпанные кеды, под глазами тёмные круги от недосыпания, а на небритых щеках следы шариковой ручки.

Обычная когда-то окрашенная в белый цвет, а сейчас ставшая грязно-серой, дверь открылась с мерзким скрипом. Стоящий у окна подпрыгнул от резкого звука и обернулся. На пороге стоял военный.
– Доктор Ноа Александер? – поинтересовался вошедший, внимательно рассматривая учёного, который на его фоне выглядел цыплёнком рядом с волкодавом.
– Да, – удивлённо отозвался тот, подходя ближе. – Чем могу быть полезен?
– У меня к вам важный разговор. Где мы сможем поговорить?
– Думаю, здесь нам никто не помешает, – развёл руками Ноа.
И действительно, в эту лабораторию никто, кроме него не заходил. Коллеги сторонились его, считая немного чокнутым. А он, к слову, и не возражал. Недоумки! Конечно, получить степень доктора наук в двадцать восемь не всем удаётся. Вот зависть и выплёскивается в неприязни. Военный недоверчиво огляделся и снова уставился на учёного.
– Я – полковник Сандерс, – представился он. – До нас дошли слухи о вашей работе, и Военный департамент заинтересовался тем, что может дать армии подобный препарат.

Он говорил ещё что-то, но Ноа уже не слушал, поглощённый неистовым счастьем. Вот подфартило-то! Университет как раз отказал ему в финансировании, посчитав проект делом неприбыльным. А тут такая удача! Да с ресурсами вояк он сможет сделать всё, что угодно! Не задумавшись ни на секунду, молодой учёный согласился с ними работать.
– Вынужден предупредить, что ваша работа будет проходить в рамках абсолютной секретности, – прогудел полковник. – Вам придётся не только работать, но и жить на территории лаборатории. Контакты с гражданскими запрещены. Выходы за территорию – запрещены.
«Напугал! – мысленно фыркнул учёный. – Главное, будет место, где я с полным комфортом смогу воплотить свою мечту в реальность. И о спонсорах можно забыть! Неограниченные ресурсы государства будут в моём распоряжении!»
Уже на следующий день за ним приехали, и под удивлённые взгляды коллег, собрав небогатый скарб, доктор Александер направился навстречу мечте.

***

В военном городке для его разработок выделили целый этаж в огромном здании, где располагалась не только лаборатория, но и комнаты, в которых жил учёный с группой коллег. Им разрешалось покидать рабочие помещения, но за территорию охраняемой базы выход запрещён. Впрочем, Александера это не напрягало. Всё, что нужно для комфортной жизни, находилось на территории: небольшой магазин, где продаётся всё от аспирина до строительных материалов и бар, где можно расслабиться после трудовых будней. Уже знакомый полковник Сандерс замаячил у входа в его отделение. Мысленно простонав, учёный поспешно скрылся за одной из многих дверей, надеясь, что военный не заметит, куда именно он исчез. Но тот оказался глазастей, чем рассчитывал Ноа, и уже через минуту стоял в комнате отдыха.
– Что с экспериментом? – строго спросил Сандерс.
– Пока улучшений нет, – отозвался профессор, недовольно поморщившись. – От того, что вы будете по десять раз на дню спрашивать, результаты не появятся. Крысы по-прежнему дохнут, чёрт бы их побрал!
– Нам нужны результаты, – прогудел полковник. – Вы здесь уже четыре года, а толку – ноль.
– А вы что хотели? – насмешливо скривился учёный. – Чтобы за месяц я сделал вам идеальную вакцину?! Да вы хоть понимаете, каких трудов стоило получить подобный препарат! А уж чтобы довести его до идеала…уйдёт не один год!
– Начальство начинает терять терпение, – никак не отреагировав на эмоциональную вспышку собеседника, спокойно сказал военный. – Они хотят видеть результаты. Через три месяца сюда приедет большая шишка, и для вас же будет лучше, если сможете ему хоть что-то продемонстрировать.
– Вы с ума сошли?! Три месяца?! Да это ничто! – заорал Ноа, но визитёр уже покинул комнату, оставив его наедине с собой. – Мать твою! – выругался он, вцепившись в волосы.

Созданный препарат тестировался на крысах, но животные быстро дохли, впадая в безумие. Кроме того, после введения, они не выходили из агрессивного состояния до самой смерти. Шерсть у подопытных вылезала через час после инъекции. Зубы выпадали через два. Они бросались друг на друга, если были не изолированы. Придя в лабораторию на следующий день после введения смеси, Ноа обнаружил три ячейки с растерзанными тушками. Причём не выжила ни одна. Просмотрев запись, он ужаснулся: разодрав напарницу, крыса грызла, а потом рвала когтями саму себя до тех пор, пока не подыхала от потери крови. Причину такой реакции организма найти пока не удалось, а этот солдафон требует, чтобы мы предоставили результаты уже через три месяца! Да за такой срок даже дети не родятся, а здесь – такой сложный препарат! Но сколько бы ни возмущался, он понимал, что теперь придётся работать в два раза больше. И далеко не факт, что им всё же удастся избавить крыс от скоропостижной кончины.

– Твою мать! – снова вслух выругался учёный, вышел из комнаты отдыха и, оказавшись в коридоре, уже громче заорал: – Боджер, Трумен, быстро в лабораторию! Аврал, твою мать!

***

Хейз совершал утренний обход. Поступившая вчера, мисс Джексон попыток покалечить себя больше не делала. На вопросы о самочувствии отвечала односложно и выглядела так, словно заблудилась где-то внутри себя и никак не может найти выход. Казалось, повидавший многое за время практики Мэтт, к этим больным относился с особенным сочувствием. Возможно, потому, что так и не нашлось способа облегчить их состояние? Хотя сложных ситуаций, где медицина оказалась бессильна, в клинике навалом. Скорее всего, пациентки не давали ему покоя, потому что доктор интуитивно чувствовал, что что-то здесь неладно. Ну не может организм человека сбоить с такой пунктуальностью! Ведь в спокойные дни девушки – совершенно обычные люди с нормальным гормональным фоном. А раз в три недели, как по часам, появляется сбой, вызывающий агрессию. Словно у каждой внутри стоит секундомер, отсчитывающий нужный промежуток времени с точностью до мгновения. Здесь явно не обошлось без вмешательства человека. Но кому, скажите на милость, придёт в голову так мучить этих несчастных? Они же не в лаборатории какой-то! Даже если взять в расчет, что девушки не помнили последние несколько дней перед поступлением в клинику, глупо предполагать, что им удалось сбежать с какого-то опыта. Ладно одна. Он уж было подумал, что бедняга спаслась от каких-то секретных служб, проводящих неведомые эксперименты. Но когда поступила мисс Джексон, тут же отмёл подобные мысли.

Мэтт остановился у палаты первой пациентки и посмотрел в окно. Девушка, как обычно в последние дни, сидела на мягком полу в углу, обхватив руками колени, и пустым взглядом смотрела в пространство. Когда доктор зашёл, она даже не посмотрела на него. Благодаря усилиям санитаров, им удалось обезопасить её на время приступов, надевая смирительную рубашку, сшитую на заказ. Обычные Аманда легко разрывала в приступе безумия. Поэтому сейчас та выглядела относительно нормально. По крайней мере, новых ран на теле не появилось, лишь старые шрамы напоминали о самоистязании. Однако, общее физическое состояние оставляло желать лучшего. Иссиня бледная кожа, ввалившиеся большие глаза с чёрными кругами, опухшими веками и воспалёнными красными белками. Впалые щёки, заострившиеся из-за болезненной худобы черты лица. Тонкие руки с выпирающими суставами, которые док мог бы обхватить двумя пальцами. Чёрные когда-то густые волосы сейчас сильно поредели, и местами взгляду открывался лысый череп. Видно не было, но он знал, что зубы у неё в ужасном состоянии: практически раскрошились, оставив голые дёсны. В целом она напоминала скелет обтянутый кожей, испещрённой множественными шрамами.
– Доброе утро, Аманда, – поздоровался Хейз.
Спустя неделю после поступления девушка попросила его обращаться к ней по имени. Говорила, что так чувствует себя дома. И, несмотря на то, что теперь вряд ли что-то соображала, Мэтт с упорством выполнял просьбу. Пациентка не отозвалась.
– Как себя чувствуешь? – сделал ещё одну попытку док.
Снова тишина. Она даже не моргнула, вперив взгляд в мягкую светлую стену. Глубоко вздохнув, Хейз повернулся, чтобы уйти…
– Я ведь не переживу следующий приступ, – прозвучал сиплый от долго молчания голос.
Говорила она невнятно и очень сильно шепелявила. Пока ещё зубы были целы, связанная в приступе безумия грызла собственный язык, не имея возможности нанести себе иные увечья. Аманда то ли спросила, то ли констатировала факт, и Мэтт не знал, как ответить. Пустой взгляд всё ещё был устремлён в пустоту.
– С чего такой пессимизм? – стараясь придать голосу бодрости, спросил он.
– Не успокаивайте меня. Знаю, что не переживу. Знаете, я тут кое-что вспомнила, – она по-прежнему на него не смотрела, словно разговаривая со стеной. – Перед тем, как всё это началось… Где-то за пару недель… Я в баре познакомилась с мужчиной.
Она замолчала, будто сказала всё, что хотела, но Хейз не спешил уходить. Впервые за последние пару недель она заговорила, да при этом вспомнила что-то, чего до этого не рассказывала.
– И что же ты вспомнила, Аманда? – подтолкнул он.
– После этой встречи у меня случился провал в памяти. Я не помню, как добиралась домой. Но проснулась в собственной кровати. Странно, конечно, но идти к врачу причин не было, – чёрные широко распахнутые безумные глаза, наконец, посмотрели на него. – Через неделю после этого знакомства случился первый приступ.


Глава 4.
http://www.proza.ru/2012/04/25/625