Вопрос

***

В кабинете Александра было прохладно и просторно. Стены кабинета были пусты, окна наглухо закрывали жалюзи. На столе стоял большой черный монитор, рядом лежали клавиатура, мышь; кроме стола, в кабинете стояли два черных кресла и шкаф, вот собственно и все. Большая часть кабинета оставалась пустой.
 Работа шла вяло, да ее и не было в достаточном количестве, но это было сезонным явлением. Надев бледно-бежевый в полоску галстук и светлый пиджак, Александр вышел из кабинета.
 В приемной Ньюмана было прохладно. Красивая, но уже отгулявшая свои лучшие годы женщина сидела за большим, но элегантным столом и играла роль секретаря; без сомнения за какие-то старые заслуги. На вид ей было около тридцати и значит, ее возраст был не меньше сорока. Ее взгляд устало и без особой необходимости гулял по помещению. Иногда она осторожно и нежно всматривалась то в цветок, то в телевизор, то в заходивших в приемную людей.
 - Здравствуйте, - сказала женщина, как только на пороге приемной показался Александр. – Он занят, - сказала она ему.
 Александр понимающе кивнул и сел на большое черное кресло. Кресло было удобным, приятным, кожаным, так что требовались усилия, чтобы сидя в нем не закрыть глаза. Поэтому Думов сосредоточил взгляд на экране телевизора.

 Брэд Ньюман был среднего роста, плотного телосложения. Со стороны он выглядел немного полным и не очень умным. Но кому приходилось с ним общаться, те очень быстро понимали, что это не так. Он обладал решительностью и практичность. Брэд ценил удобства и удовольствие. Удовлетворение собственных потребностей всегда стояло для него на первом месте. Он стремился к деньгам, он получал от этого удовольствие. Ньюман ценил красивые вещи, дорогую одежду, но он не стремился это показывать всем людям, только тем, кому он доверял и кого он знал. Больше всего он не любил, когда кто-то пытался вмешиваться в его дела или пытался повлиять на уже принятое решение. Ньюман был неравнодушен к искусству, классической музыке, но был практичен и всегда стремился получать от этого удовольствие. Брэд любил хорошо поесть, он был сентиментален, миролюбив и терпелив. Он не любил повышенные тона, его голос всегда был спокоен и рассудителен. Он был объективен, но не любил думать и размышлять, это его тяготило. У него была великолепная память. Брэд был скрытен, великодушен, но в то же время жаден. Он часто потакал своим слабостям, потворствуя желаниям. Ньюман имел превосходное стратегическое мышление и блестящее образование. Так что он мог позволить себе казаться не только не очень умным, но и вовсе глупцом. Он был в меру богат. Его состояние колебалось в районе ста миллионов, равномерно распределенных в английских, американских и швейцарских банках.

 - Здравствуй, Алекс, - без какой-либо эмоциональной подкраски сказал Ньюман. Его лицо было спокойным, глаза безразлично смотрели в сторону двери, в которую секунду назад вошел Александр. Брэд выглядел усталым, от чего глубокие морщины на его круглом лице выглядели особенно заметно; ему было слегка за пятьдесят. – Проходи, - рукой он предложил ему сесть. – Знаешь, зачем я тебя вызвал? – устало поинтересовался Ньюман.

 - Мне сказал Стив, - подавленно ответил Александр.

 - Редко встречаются люди, способные просить не для себя, а для кого-то. Тебе повезло, у тебя он в друзьях. Если конечно для него могут быть друзья, - сказав это, Ньюман протянул Александру конверт.

 Осторожно осмотрев конверт, Александр вскрыл его. В конверте лежал чек, на миллион двести тысяч.

 Недоуменно подняв глаза, Александр спросил:

 - За что это?

 - А почему деньги должны быть за что-то? – также недоуменно переспросил Брэд.

 - Потому, что это коммерческая структура, и если бы деньги раздавались за просто так, то это привело бы к быстрому разорению….

 - Как бы уже нет. Не переживай, это деньги налогоплательщиков, - лукаво намекнул Ньюман. – Как бы это наши деньги! Мы же тоже платим налоги? – рассмеявшись, пояснил он. - Так что не волнуйся по этому поводу. Корпорация переходит под контроль государства. Скоро она будет национализирована, и все долги лягут на налогоплательщиков, таких как ты, таких как я. А это твой первый бонус. Ты рад своему первому заработанному миллиону? – Ньюман усмехнулся.

 - У меня смешанные чувства. Это нечестно.

 - Нечестно по отношению к кому?

 - По отношению к…, - Александр задумался.

 Он думал секунды две, пока Ньюман не прервал его размышления:

 - Давай поступим так. Это твои деньги и так что, когда ты вспомнишь, по отношению к кому это нечестно, ты сможешь их ему отдать, - Брэд улыбнулся, внимательно смотря на реакцию Александра. – В любом случае забрать их назад я не могу, я обещал Джонсону. Иначе он расстроится.

 Александр подумал еще пару секунд и убрал конверт.

 - А почему вы так боитесь расстроить Джонсона? – с интересом спросил он.

 - Он тебе не сказал? Скажем так, он переходит на новую работу. И тебя я там тоже хочу видеть.

 - И в чем заключается работа?

 - Ты что-нибудь слышал про программу помощи развивающимся странам?

 - Слышал.

 - Тогда ты, наверное, знаешь, чем занимается группа компаний «Содействия Прогрессу».

 - Частные армии, торговля оружием, шпионаж, убийства, наркоторговля и развязывание войн.

 - Наркоторговлей мы не занимаемся, это происки конкурентов, пытающиеся очернить нашу деятельность.

 - Вы предлагаете мне заняться торговлей оружием? – недоуменно спросил Думов.

 - Нет. У нас открывается новое направление, которое я возглавлю. И там не будет ничего такого. В основном защита личности. Системы безопасности, защищенные сети. Бронированные машины, охранные агентства, бронированные двери и окна, сигнализации, камеры видеонаблюдения, сервера. Подробней расспроси Стива, он в курсе. В конце концов, ты будешь работать с ним, ну или на него…, боюсь, такими темпами мы все скоро будем работать на него, - Ньюман довольно усмехнулся. Хочешь совет? Таких людей как Джонсон нужно держать под контролем, достаточно близко, но не слишком, и ни в коем случае не  стоит запускать его за спину или терять из виду. Ты в этом отношении другой. Ты честен, ну или ты стараешься быть честным, что уже похвально. Это конечно минус, - Брэд улыбнулся. – Но не отчаивайся, недостатки - это, как известно, всего лишь продолжения достоинств. Тебе, кажется, можно доверять. Сейчас таких людей практически нет, - печально сказал он.
 Выйдя из кабинета, Александр прямиком направился домой, размышляя над всем и думая, что он будет делать завтра. Он жил в небольшой тесной квартирке, несильно задумываясь о будущем и прошлом. Квартира была обставлена по самому минимуму. В ней не было ни телевизора, ни кровати, ни телефона. Внутренний шкаф, тумбочка, большой раскладывающийся диван, компьютер, кухонный стол, пара стульев, компьютерное кресло, вот собственно и все. В его квартире не было ни книг, ни журналов, зато была пыль и пара стопок листов разных размеров, собранных вместе. Нельзя сказать, что его все это устраивало или не устраивало, ему было все равно, и в этом был он. Обстановка в его квартире в полной мере отражала то, что творилось в его душе.

 Александр Думов был среднего роста и нормального телосложения. Жил он с постоянным ощущением, что что-то должно произойти.  Что-то, что должно было изменить всю его жизнь; и поэтому он жадно цеплялся за каждый маленький и неочевидный намек этого чего-то. Он отличался быстротой мысли и скоростью принятия решений. Он был приятен и культурен в общении, но в мыслях же он был груб и надменен. К тому же часто его поведение определялось настроением, которое, к слову, с годами становилось все хуже и хуже. Александр был упрям, но ненастойчив. Он не любил конфликты и был подозрителен и недоверчив. Настроение его менялось часто: возможно, поэтому он был сговорчив. Он слишком легко возбуждался, а вот для того, чтобы успокоиться, приходилось приложить достаточно ощутимые усилия. После каждой неудачи, пусть даже самой маленькой, Думов испытывал сильную депрессию. Ему нечем было с ней бороться, и это немедленно выводило его из строя на несколько дней. Эти дни, ругая мир, он страдал меланхолией, ища спасения то в алкоголе, то в книгах, то в здоровом образе жизни. Но даже в самых сложных ситуациях он не терял самообладания. И чем сложнее была ситуация, тем он более четко видел пути выхода из нее. Ну, по крайней мере, ему так казалось. Материальные блага его не очень привлекали, но их необходимость для него была очевидна. Только деньги могли подарить свободу, к которой он так стремился. Думов не любил правила, если не он их устанавливал. Он ставил свою индивидуальность выше других. Искреннее считая, что не он существует для общества, а общество существует для него.

 Жил Александр в большой семье, и все у него было хорошо. Хотя он в принципе ни на что и не жаловался. Ребенком он был активным и впечатлительным. Он был способным. Казалось, что у него есть способности абсолютно ко всему, но он ничего не доводил до конца. Он задавал множество вопросов, но ответы на них его не интересовали, он любил спорить, и в этом было все дело. В детстве он был ребенком болезненным и со временем стал немного нервным; совсем немного, настолько немного, что можно было бы про это и не вспоминать. Школа у него тоже была хорошей. Правда, он этого не ценил, считая, что вся система образования создана идиотами для того, чтобы получать еще больших идиотов. Он не мог вспомнить, чтобы в школе чему-то учили; но возможно, дело было вовсе не в школе, а в нем самом. В любом случае он плохо понимал, зачем это все было нужно. Тем не менее, к знаниям он стремился и чаще учил сам то, что он считал важным и нужным, нежели то, что задавали в школе. Время шло, и школа закончилась. Неспешно наступало время беззаботной свободы. Александр поступил в университет. К его удивлению, и там ничего ровным счетом не изменилось. Все было по-прежнему. Все те же лица учителей. Правда, сейчас они не делали вид, что им не все равно; наоборот сейчас они подчеркивали, что им наплевать. Он обладал критическим мышлением. Критикой он портил окружающим жизнь. Но совсем скоро он понял, что критика  не может сделать жизнь людей лучше. Наоборот, это заставляет воспринимать всякое пусть даже самое искреннее и правдивое слово в штыки; видя в том, кто его произносит, врага. Так что критику пришлось утихомирить. Нет, нет, критик в нем не умер, просто с этого времени критик ничего не говорил. Александр предпочел скрывать свои мысли от окружающих в глубине себя. Скрывать там, где они не были бы видны окружающим людям, где бы они не могли никого обидеть, и куда бы не проникали лучи солнца.

 Думов был склонен к самоконтролю, по его собственным ощущениям больше чем нужно. Самоконтроль касался всего, что его окружало: работы, учебы, друзей, повседневной жизни и конечно девушек. Он стремился контролировать жизнь. Пусть даже контроль и не переходил какую-то грань, за которой начиналась паранойя, полная и безысходная, способная нанести вред; но дискомфорт был вполне ощутим, он словно тугой жгут сжимал грудь, мешая дышать. Как узнать, где та грань, за которую делаешь шаг - и вот ты параноик? Все твои мысли поглощены единственной целью: контролировать все в этом мире. Целью, заполняющей жизнь нервозами и страхами. В его жизни не было спонтанных решений, все было обдумано, даже безрассудство. Он был эгоистичен, но это он сам от себя бережно скрывал. Правда, на то, чтобы скрыть это от окружающих, сил уже не оставалось. Александр считал себя высоконравственным. Этот образ человека ему нравился. Сам того не осознавая, он ставил себя выше других людей, испытывая по этому поводу гордость. Это ему льстило.

 Устроившись на работу, Александр решил, что нужно работать хорошо. Нужно делать свое дело, стараться делать его лучше и любить его. Его душа к работе не горела и работать он не любил, но изо всех сил старался. Он не знал, чего он действительно хочет от работы и от своей жизни. Многие решения, которые он принимал, были следствием инерции, которую он пытался безуспешно обуздать. Александру не хотелось борьбы, ему не хотелось мерзостей и лизоблюдства. Не за этим он шел работать. Думов считал это низким и недостойным, хотя он все понимал. Но для него это было неприемлемо, и ничего поделать с этим он не мог. Его мотивация падала, так как все вокруг казалась ему несправедливым и бессмысленным. И чем больше он работал, тем больше ему хотелось уехать, куда-нибудь далеко, в Новую Зеландию или Канаду. Купить там небольшой домик, закрыться ото всех и провести в полном одиночестве остаток своей никчемной жизни. Правда, его жизнь только началась и в ней хорошо бы все-таки что-нибудь сделать. Вспомнив это, он немного отходил, его взгляд становился веселей, а лицо проще. И жизнь неспешно продолжалась в привычном ключе.

 Александр принялся решать свои проблемы. Вскоре он переехал в большую квартиру, с библиотекой, двумя спальнями, столовой, гостиной и много чем еще интересным. Читал Думов не много, но почему-то всегда мечтал иметь дома небольшую библиотеку. Он не знал, откуда взялось у него это извращенное желание, но библиотеку дома он хотел всегда, с самого того момента, когда он себя помнил. Несколько светлых шкафов, до самого потолка, приятная атмосфера, кондиционер для очистки воздуха, небольшой столик и маленький низкий диванчик создавали странное безумно спокойное ощущение, бесцеремонно будя мирно и давно спящее где-то в глубине желание взять что-нибудь и почитать. Вишневый спортивный автомобиль, с кожаными креслами и изысканной деревянной панелью стал любимой игрушкой, которая, правда, была заброшена через неделю. Невзрачные брюки и пиджаки остались в прошлом, на их место пришли многочисленные пошитые на заказ элегантные черные костюмы. Через какое-то время современная техника и модные гаджеты заполнили все разумное пространство квартиры. С такой же легкостью все его свободное время заняли дорогие клубы и девушки. Оказывается, дорогая машина и полмиллиона на счету быстро прибавляют популярности у женщин; и для этого не потребовалось ни спортивного телосложения, ни красивой мордашки, ни развитого внутреннего мира. Медленно, но верно началась коррекция его мировоззрения. Всю жизнь он привык считать себя чуть ли не «уродом», а сейчас на него вешалось такое количество девушек, причем одна краше другой, что поднявшееся из глубин его сознания самомнение начинало его беспокоить. Все нарастающие тщеславие и гордыня сменялись приступами безразличия к окружающему его миру, а следом в его голове очень тихо, как бы невзначай, словно стараясь не спугнуть его, кто-то задавал один и тот же вопрос.
 Возможно, ли создать справедливое общество? И что для этого нужно. Какие усилия нужно приложить для того, чтобы мир стал хоть чуть, чуть справедливей. Мечта изменить мир к лучшему сводила его с ума. В его голове зарождалась модель нового общества. Общества, в котором не будет бедных и нуждающихся, общества, в котором все будут равны. Общества, в котором будет править закон и порядок.