1. Медицина человечная

               
АППЕНДИЦИТ

Как много нам могут рассказать старые письма. Передо мной  письмо моей покойной супруги Саши из далекого 1958 года, написанное карандашом.  Вроде бы ничего особенного в его содержании нет, обычное письмо от жены к мужу, правда, написано оно было  в необычной обстановке. Прочитал письмо, и нахлынули воспоминания.

Я служил тогда в  старинном немецком городе Мерзебурге. Мерзебург  находится на реке Заале примерно в 20-ти км от Галле. Это был один из старейших городов Средней Германии почти с 1200-летней историей. Название Мерзебург состоит из двух славянских слов: «мези» и «бор», что означает «междуборье». Когда-то (с VI века) Мерзебург исполнял роль пограничной крепости со славянами (сербами). Город был столицей епископства и резиденцией императоров Священной Римской Империи Германской нации. Как символ былого величия, на скале, над рекой Заале, возвышались средневековый собор и дворец – бывшая резиденция императоров.
 
В нескольких километрах на юг от Мерзебурга располагался огромный комбинат «Buna-Werke», производивший синтетический каучук, карбиды, синтетические волокна, авиационный керосин и другую продукцию. На севере от Мерзебурга располагался комбинат «Leune-Werke», производивший дизельное топливо, азот, аммиак и полиэтилен. Поэтому, откуда бы ни дул ветер, над городом всегда висело ядовитое облако промышленных выбросов. В качестве отступления отмечу, что после воссоединения Германии экология в Мерзебурге и вокруг него была оздоровлена, река Заале очищена от промышленных стоков, предприятия были оснащены новым оборудованием, которое не загрязняло воздух.

Для того чтобы обеспечить жильем  работающих на этих предприятиях, в Мерзебурге и его окрестностях были построены «спальные микрорайоны» - безликие бетонные коробки жилых домов. Вот в таком районе и располагался военный городок дивизии.

Примыкавшая к военному городку часть улицы с находящимися на ней безликими серыми домами была отгорожена от немцев. В этих домах, в квартирах, превращенных в коммуналки, и жили офицеры дивизии с семьями. В одном из таких домов мне с женой Сашей и полуторагодовалым сыном Женей и предоставили жилье -  комнату в трехкомнатной квартире. Две другие комнаты занимал начальник оперативного отдела штаба дивизии подполковник Семеняка Иван Петрович с женой.

Я большую часть дня проводил на службе, а Саша, как и большинство других офицерских жен, сидела дома с сыном. Найти работу в гарнизоне для жен было несбыточной мечтой, но если бы и повезло кому-то с  работой, то надо было решить еще одну проблему - с кем оставить детей, детсадов в гарнизоне не было. Так что наша жизнь с Сашей  в Мерзебурге шла, как говорят, своим чередом и без всплесков  – я на службе, она – дома с сыном.

Но однажды Саша разбудила меня ночью и пожаловалась на сильные боли внизу живота. Я вызвал из лазарета дежурного врача. Осмотрев Сашу, он сказал, что одно из двух: или у неё аппендицит, или что-то по гинекологии, и порекомендовал немедленно везти Сашу в Лейпциг, в  армейский госпиталь, к которому была приписана наша дивизия.

Маленького Женю я оставил на попечении Сашиной подруги Тани Климовой. Ехать до Лейпцига было не так уж далеко – километров сорок, и мы доехали туда без приключений. Сашу сразу же поместили в хирургическое отделение. Навестить её я смог только в первый выходной день. Когда Саше передали, что к ней приехал муж, она, несмотря на сильные боли, вскочила с постели и бросилась к выходу из палаты, а сестра кричала ей вслед: «Больная, куда вы? Вам еще нельзя вставать». Но Саша была не из тех, кто будет нежиться в постели даже будучи «не ходячей больной».  Конечно, её снова уложили в постель, а мне вскоре передали от неё письмо. То самое письмо, с  упоминания о котором я и начал этот рассказ.

Вот его содержание:

Мой родной Вадька! Я весь день ждала от тебя весточку, и вот, наконец, ты здесь и мне, кажется, сразу стало легче. Оперировали вчера в 9 часов почти целый час, оказался гнойный аппендицит. Можешь себе представить, малейшее промедление и я могла бы расстаться с жизнью навсегда. Отросток был расположен в центре, каким-то образом загнулся, и потому у меня была такая страшная боль в области всего живота. Оперировали четыре хирурга, гинеколог и разные ассистенты. Каждый был готов оказать мне свое вмешательство. Оперировал лучший специалист,  так мне сказали. Меня тронула такая забота о моей жизни, и я легла как-то спокойно на операционный стол. После операции поблагодарила всех, а они, в свою очередь, - меня за то, что была молодцом и ни разу не крикнула, лежала, стиснув зубы. Мне показали отросток, такой длинный, как червяк, покрытый нарывами. Я ужаснулась, от такой пакости можно было умереть и так внезапно. Они мне сказали, что в их практике редко встречался такой случай – гнойный и без единого признака на наличие его. Ведь меня вчера проверяли 7 врачей, и у всех было недоумение. Гинеколог был склонен оперировать по своей части и был готов приступить к операции в случае, если бы не обнаружили аппендицит. Главный хирург сказал вчера заключительное слово, что лучше разрезать здоровый, чем упустить, но я и так не сопротивлялась. Сейчас чувствую себя средне, всю ночь не спала, днем немножко подремала, а ночь придет, опять не сомкну глаз. Вот уже скоро будет сутки, как я лежу в одном положении, пошевельнуться больно, но меня успокаивают, что всё скоро пройдет. Если всё будет нормально, то в субботу или в понедельник выпишут. Но вся беда в том, что у меня жирный живот и потому шов будет заживать дольше, чем у худых. Всю ночь температуры не было, а к вечеру поднялась до 37,6, но это, говорят, в порядке вещей. Подняться можно будет только на четвертые сутки, а у меня уже всё болит.
Вадик, мне ничего не надо, пока я не буду вставать, так как нужна строгая диета. Если только лимончики и сахарку. Они меня так выручили. Жажда, а пить нельзя и тут лимоны. Так что не беспокойся, виноград здесь есть в буфете.
Рада, что у вас всё хорошо. Береги Женечку. Как ты с ним управляешься.          Я не буду очень волноваться, так как надеюсь на тебя.
         Ну, пока, до скорой встречи. Целую. Ваша мама.

Через несколько дней Сашу выписали и я забрал её из госпиталя. Прощание с медперсоналом  было теплым. Саша благодарила их за милосердное и доброе к ней отношение,  в ответ ей желали здоровья и больше не попадать на операционный стол.

Вскоре, несмотря на «жирный живот» шов у Саши зажил, и наша жизнь вошла в свою прежнюю наезженную колею.

См.продолжение - http://www.proza.ru/2012/04/24/964