О талантливых тунеядцах Таинственной тайги

О талантливых тунеядцах
Таинственной тайги


Т
онированная тачка, типа «Тойота», или трехколесная тачанка с тремя тепногривыми тяжеловозами, типа «Томсктяжмаш», или трехсоттонный тягач, типа (Трубоукладчик Т-333), или тарантас, трехлетним теленком транспортируе-мый, все это туфта*, тщета* и тягомотина*, для тунеядцев-туристов, тщательно топающих по Таинственной тайге, не для тусования, трясения или трюкачества, а чтобы тряхнуть тупоумием, тупоголовостью, тупоносостью и туполобостью в туриаде* тунеядцев-туристов. А туриада в Тропической тайге – это не турнир на турниках, и не тот турнир, где тетеньки тонкобедренные в турнюрах* перед ту-земцами трясутся в танце тувинском!
И тащатся тунеядцы-туристы по Таинственной тайге не в тужурке, не с Тузи-ком, не с тушей тура! Не в тюрбане! Не из тщеславия! Без трепотни*, трюизма* и треска! Без туберкулеза и трясучки*! Без туалета, турникета и турнепса*!
Так, не так, а темной тенью по Таинственной тайге тащился тунеядец-турист Трепыхаев Тарас Топопрыгович с тяжелой тахтой, в телогрейке - под телогрейкой тельняшка, в телогрейке топор, в тапках и темном трико. Тарас Топопрыгович тащился по тайге уже триста тридцать три трудодня. Тапочки его стали тапками, телогрейка – тряпьем, тельняшка – трухой. Даже трусы текстильные тёрли, тва-рюги, тело Трепыхаева Тараса, как тёрки.
Но Тарас твердо тащился по травостою, по тростнику, по таёжной трущобе, по торфянику. Не тащился Тарас Трепыхаев только по трясине.
– Что я вам, теплотехник? Или телефонист?  Или таможенник, чтобы по тря-сине за террористами тащиться? – Тревожно трясся Тарас, топочась перед тряси-ной. – В трясине такая тянучка, что теплоходу тяжело! В трясине без трубоуклад-чика или трубача – труба!
Перед трясиной Тарас тормозил, и тахту, что тянул, как тягач, тонкошейно, трогательно-террасно тахтовал.
– Как теплёхонько на тахте! Табачок тянешь! Трясину тезисами трахаешь!
Тезисы для трясины у Тараса были тяжеловесными, хотя и троцкистски-туманными.
– Тангециальная ты, трясина! Тщедушная! Турбулентно-тупорылая! Мне, Та-расу Трепыхаеву, тунеядцу-туристу, по тайге тащиться, на туриаду, а ты, трясина топлёная, всю топографию мне топишь, тянучка Трухлявая!
У трясины Тарас три трудодня тащился с табачком, тушёнкой и таранькой, а после телеграфом траурную тарелку с терапевтом, как тяжелобольной, телегра-фировал к себе на трясину.
 
Терапевт из траурной тарелки Тарасу – табачок, творог, телячью тушенку и таблетки с термометром, а Тарас терапевту – тридцать три и три на термометре, тюленя, таймень, тунца, тапочки из таёжного тигра и табакерку из тростника с табачком из травки тунгусской.
– На туфли из тура и на тритона из трясины ты тыкалкой* не тычь, и не тор-гуйся! – твердо твердил на тахте Тарас терапевту. – Это мои талисманы! Мне без туфель и тритона тяжело по тайге топать! Так-то вот, товарищ терапевт! Такие вот трудности!
– Ты что творишь, тунеядец Тарас?! – тарахтел и телепатил Тараса терапевт из траурной тарелки. – Ты не турист тяжелобольной, а трепло в тапочках на тахте! У нас телекамера! Телеочерк о тебе тиснем, как ты у трясины на тахте тащишься с табачком, телячьей тушёнкой и таранькой, а туфли из тура и тритона из трясины терапевту на тарелку не тащишь!
– Я тащусь не с телячьей тушёнкой, а с тюленьей тушенкой! – трубил с тахты Тарас.
– Так это тоже не туризм, а тасование тезисов! После телепередачи о тебе, Та-рас, всей тайге тарахтеть тысячу трудодней! Теноры, театралы и танцоры – и те о тебе, тунеядец-турист Трепыхаев Тарас Топопрыгович, такие творения, такие трели триумфатить тарантелить, тебе, тунеядцу! Ни тунгус, ни турок тебе тугрика на твой туризм торгашеский у трясины не тиснет.
Талисманы Тарас терапевту толкнул, а терапевт температуру Тараса как триста тридцать и три на термометре теранул и таксомоторил Тараса с тахтой на тра-урной тарелке три трудодня в Тропическую тундру, где тепло, тихо, турманы*, турухтаны* и трясогузки тенькают, тушканчики тушками трясут, тарантулы тва-рей теснят, а в тени тиса темнокожие таитянки танзанийкам татуировки на талии тычут. В общем, такой тандем, такая таверна, такой табор в Тропической тундре и ни трудностей, ни табу! Тут и на танке таксуют, и на тачанке танцуют, и ни та-раканов тут тебе, ни табельщиков, ни терапевтов, ни трясины!
– Вот тебе и телешоу! – тёр тыкву Тарас, таращась на тропические творения. – Будь я хоть теософ, хоть теолог, хоть теоретик, хоть теплотехник, хоть тамада, – но под такую тарантеллу на тахте тащиться с табачком – это не то!
Тарас тахту терапевту с трикотажной телогрейкой и темным трико за тридцать тугриков торгашил тридцать три трудочаса. Потом еще три трудочаса Тарас с терапевтом тащили всё в траурную тарелку, а потом, когда терапевт с территории Тропической тундры траурнулся тарельчато, Тарас за тридцать тугриков у темнокожего торгаша-тунгуса три трудодня торговал тунику, трусы с тесёмочкой и тамбурин.
И вот оно, тропическое танго, трембита и твист! Тридцать трудодней тунея-дец-турист в Тропической тундре с таитянками и танзанийками тусовался с там-бурином, в трусах с тесёмочкой и в тунике. И тет-а-тет тусовался, и при телезри-телях, и под томное трыканье тропических тигров, тетеревов и тюленей. Тискал Тарас в тропической тундре и таитянок, и тунгусок, и тулузок; тискал и телефо-нисток, и теннисисток, и творожниц, и таможниц, и таксисток, и танкисток, даже террористок тискал трогательно-тротуарно и такелажно-трофейно, без таксы и торгашества. Все тётеньки в Тропической тундре были тонколице-тонкошеими, тонкоброво-тонкогубыми, тонкотело-тонкодушными. Не было среди тропическо-тундровых тётенек ни толстомясо-толстокожих, ни толсторыло-толстотелых, ни товароведчески-тупоголовых. За тонкое тискание тётеньки тащили Тарасу кто тесто, кто творога тазик, кто тыкву, кто термитов в термосе. Толще всего Тарас тащился от тюри, которую ему темнокожая тётенька Тулия после тискания тащи-ла.
– О тяжелоатлетический Тарас! – тёрлась о Тараса тонкой талией Тулия. – Ты такой тяжеловес! Ты такой тяжеловоз! Такой тазобедренный и такой тактичный, что я, Тулия, при тебе таю и теряюсь.
– Что такое? Тай, Тулия, только не температурь! – терзался трогательный Та-рас и с таким темпераментом трескал тюрю Тулии, что та таяла от темперамента Тараса даже в тени тиса.
Так тонкопрядно-тонкорунно тянулись триста тридцать три трудодня Тараса на тропическо-тундровой территории Таинственной тайги. Труд Тараса в Тропи-ческой тундре не был трудным, он не таксовал, не тушил туши тюленей, не тре-бушил треску; не торговал ни тарелками, ни табакерками, ни табунами тропиче-ских туров. Тюльпанами Тарас тоже не торговал, он их тайно-театрально таскал тётенькам из теплиц Тропической тундры.
Когда через триста тридцать три трудодня за Тарасом на территорию Тропи-ческой тундры телепортировалась траурная тарелка, все тётеньки Тараса тревож-но теребили терапевта за теплонепроницаемую телогрейку.
– Ты, терапевт теплостойкий! Тараса не трожь! Не тирань! И не тяготи! Тарасу без тонколице-тонкошейных таитянок, без тонкоброво-тонкогубых танзаниек и без тонкотело-тонкодушной Тулии траур и тягомотина только! Ты терапевт тёртый, мы тебе за Тараса тысячу тугриков торганём! Не тяни, терапевт, торгуйся! – требовали тропические тётеньки, танцуя перед терапевтом тазобедренный танец.
– Тяжба ваша за Тараса тонковата! – трезво торговался терапевт. – Тридцать тысяч тугриков за Тараса, а от терапевта тётенькам – телескоп, театр теней и там-поны!
Тропические тётеньки за Тараса тридцать тысяч тугриков терапевту тащить не торопились.
За тысячу тюленей тонну тонкой тюли у терапевта тётеньки торганули. За триста тушек туров – три тысячи туфелек торганули для себя и тонконогих своих Тарасиков. Трикотаж тонкопрядный, тазики, телескоп, театр теней и тампоны торганули, а за Тараса не торговались.
– Тяжело нам без Тараса! И Тарасикам тяжко без Тараса! Но такова у Тараса траектория! Тащи его в тарелку траурную! Тариф твой, терапевт, не для тётенек из Тропической тундры.
Траурная тарелка терапевта тяжело трепыхнулась и тряхнула Тараса в Терми-нальную тайгу.
На тыквообразной территории Таинственной тайги, топографией в триста ты-сяч тоннокилометров, Терминальная тайга тянулась между Таможенной тайгой и тайгой Тактической. Траурная тарелка терапевта тормознулась и турканула Тараса в тёмной точке Терминальной тайги – Тунеядной тюрьме*.
– Я тебе, Тарас, телефонил и трещал о том, что тунеядство – это труд тлетвор-ный, но ты терапевту тараторил, что тунеядство твоё туристическое, так что в тюрьме Тунеядной тебе, Тарас, туристичить теперь! – Терапевт тыкнул Тараса товарищески по темечку и на траурной тарелке к тяжелобольным в Таинственную тайгу тут же толканулся.
За тунеядство в Тропической тундре Тарасу требовалось томиться в Тунеяд-ной тюрьме три тысячи тридцать три трудодня, но за творческих, толстогубых, темнокожих Тарасиков от тропических тетенек трахтурор* Терминальной тайги требовал тряхануть Тараса на три тысячи трудодней в трущобы Тактической тай-ги. Так что траектория Тараса тянулась в Тунеядной тюрьме только тридцать три трудодня.
Томился тунеядец-турист Тарас в Тунеядной тюрьме титуловано-тенденциозно, не только за татуировки таитянок на талии, но и за татуировки таитянок на тенелюбивой тазобедренной части тела тунеядца-туриста.
– Толково татуировано! Таитянское творчество точное! – Тихонько трогали татуировки на теле Тараса тюремные товарищи. – Таитянок бы в Тунеядскую тюрьму! Тогда и Третьяковку на турнир тряхануть не так трудно!
Через три трудодня Тарас в Тунеядной тюрьме был титулован как самый трудно-татуированный. Через тридцать трудодней Тарас был титулован как самый тунеядный турист в Тунеядной тюрьме – за то, что в триньку трахнул всех туристических тюремщиков и тюремных товарищей Тунеядной тюрьмы. А через тридцать три трудодня трудно-татуированного, тунеядного, таёжного туриста Та-раса на тюремной тахте терапевт телепортировал на траурной тарелке в трущобы Тактической тайги* на три тысячи трудодней, по требованию трахтурора Терми-нальной тайги.
То, что с Тарасом творилось в Тактической тайге, теоретически трудно тира-жировать в типографии, как и тмин толочь в тазике тонкостенном.
В Тунеядной тюрьме Тарасу тюрьмилось  творчески тяжеловато, но титулова-но. В трущобах Тактической тайги трудоненавистная траектория Тараса Трепы-хаева тоскливо тлела в тангенциальном тумане, среди талантливых тактических тунеядцев со всей территории Таинственной тайги.
Томились в трущобах Тактической тайги тунеядцы-театралы, тунеядцы-трюкачи, тунеядцы-трибуны, тунеядцы-террористы, тунеядцы-травники, тунеяд-цы-тапёры. Тарас среди творческих тунеядцев томился как тунеядец-турист тихо и тускло. Татуировки таитянок на талии Тараса творческих тунеядцев не трясли и не тревожили.
– Татуировки твои, Тарас, в Тунеядной тюрьме титулованы, но в трущобах Тактической тайги татуировки на талии и тазобедренных точках твоего тела на творчество не тянут! – талдонили Тарасу творческие тунеядцы трущоб Тактиче-ской тайги. – Творчество творческих тунеядцев – это труд, а точнее – это табу-ретки! Твои табуретки, Тарас, тяжеловесные! Тщедушные! И трудноустойчивые! Так что ты, как творческий тунеядец, так себе! Не тимуровец ты, Тарас! И турист из тебя в трущобах – как танцор в трясине! Творчество твоё в трущобах Тактиче-ской тайги - токарно-топтыжная тягомотина!!!
В Тактической тайге Тарас, как творог в тыкве, тосковал. Татуировки его ту-скнели, темперамент таял, тахта тончала.
– Труд тунеядца-туриста трогательнее и территориальнее труда тысячи твор-ческих торгашей! – твердил с тахты творческим тунеядцам Тарас.
– В трущобах Тактической тайги, Тарас, с такими тезисами тяжело тунеядить! – табуретили Тарасу творческие тунеядцы. – Ты, Тарас, нам, творческим товари-щам, не товарищ!
– Я тут не на танцах! Мне тюрьмиться в трущобах Тактической тайги три ты-сячи трудодней! – толковал творческим товарищам Тарас. – А табуретки я для товарищей-туристов табуречу! А с творческими тунеядцами я табачком не торго-вал и не торгую. И в теннис с творческими тунеядцами не тыкаюсь. И по телефону с творческими тунеядцами не треплюсь. А терапевт о творчестве тунеядцев трилогию на телевидении тиснет, вот тогда темнить творческим тунеядцам в трущобах Тактической тайги трудно, как тепловозу по теплосети такать – так же тяжело! Такая у тунеядца-туриста Тараса тактика! Я вам не телега и не тачанка, чтобы о тахте Тараса и о табуретках Тараса тарахтеть! И траектория у Тараса теологическая, а не теократическая, как у творческих тунеядцев!
От таких тяжелых треволнений температура Тараса так трахнула, что через три трудодня в его тёпленькое и твердеющее тело терапевт термометр уже не тыкал. Труп тунеядца-туриста Тараса тунеядцы-тюремщики тихо топили в трясине Так-тической тайги без теноров и тамбуринов.
– Из тьмы тунеядец-турист Тарас! В тьму Тарасу и тропинка! – тыкали по тёмным тапочкам тростником тунеядцы-тюремщики, чтобы те тонули тщательнее. – Не товариществовал Тарас с творческими тунеядцами! Не трудился творчески! А без творчества в трущобах Тактической тайги тяжело не только тюрьмиться, но и танцевать, и на трущобы тоже тяжело таращиться без творческого тунеядства.
Тёмные тапки Тараса тихо тонули в тьме-тьмущей, тоскливо тонули и трога-тельно.
Тётенькам и Тарасикам терапевт телеграмму тиснул, те о Тарасе тосковали тридцать три трудодня. Из трясины твёрдое тело Тараса терапевт на тарелке траурил в Тропическую тундру тридцать три трудодня. Тулия у терапевта траур-ную тумбу торганула с торжественным текстом Тарасу:

 

Трагическую точку о тенеядце-туристе Тарасе тут тыкать тщетно, так как через тысячу трудодней от трогательного, теплодушевного текста тётенек и Тарасиков творчески-тангециальная траектория толкнула Тараса из-под траурной тумбы в фантастическую фразефологию с феноменальной флорой и фауной, с фривольны-ми формами и фигурами. Но только флотоводил и фотофлотил уже не Тарас Топопрыгович Трепыхаев, а Фёдор Фёдорович Фюзеляжев.
Итак, фактурные мои философы, фрейлен и фрау, финишируем в фантастиче-скую ФРАЗЕФОЛОГИЮ!!!

Толковый словарь С.И.Ожегова

Тангенциальный (авт.) Жестокий, бездушный, без чувства сострадания к чу-жому горю.
Туфта - обман, подделка; очковтирательство.
Тщета - бесполезность, безрезультатность.
Тягомотина - что-либо тягостное, докучливое, нудное.
Туриада - спортивные соревнования туристов.
Турнюр, (устар.) В женской одежде 19 в. подушечка, которую подкладывали под платье сзади ниже талии для придания фигуре пышности, а также само это широкое платье.
Тузик - собака-дворняжка.
Трепотня - пустые, несерьезные разговоры.
Трюизм - общеизвестная, избитая истина 
Трясучка - лихорадка, дрожь
Турнепс - кормовая репа
Турман -  голубь особой породы, способный кувыркаться при полете.
Турухтан - птица, род кулика.
Тропическая тундра (авт.)  Зона Таинственной тайги, куда ссылают наруши-телей порядка за мелкие провинности.
Тунеядная тюрьма (авт.) Тюрьма, где отбывали срок вольнолюбивые тунеяд-цы.
Трахтурор (авт.) Прокурор Терминальной тайги.
Трущобы Тактической тайги (авт.) Тюрьма, где отбывали свой положенный срок особо вольнолюбивые тунеядцы, для которых воля дороже жизни.
Тыкалка (авт.) Указательный палец, указующий на что-либо.