Спрут в томатном соусе. Глава 44

Спустя неделю по рукам рабочих всех смен пошли три развернутых тетрадных листа - три экземпляра заявления с тремя адресами в заголовке:
                В ЦК Компартии республики
                В республиканскую газету
                Правлению опорно-показательного
                рыболовецкого колхоза.
   
     От коллектива рыбозавода отделения "Путь Победы".

С конца января месяца 1987 года начальником рыбоконсервного завода отделения №17 назначена бывший начальник шкуроперерабатывающего цеха А. Савко. За два с небольшим месяца административной деятельности она проявила себя как грубый, мстительный, не считающийся с мнением коллектива руководитель, строящий отношения с людьми на основе личной преданности начальнику и беспощадной расправы с теми, кто не согласен с подобным стилем руководства.
Десятого апреля сего года своей грубостью А.Савко довела до сердечного приступа мастера смены разделочного цеха Майю Викольскую, человека, которого уважают в коллективе, честного и умеющего работать с людьми.
А.Савко окружила себя людьми, не имеющими своего мнения, не пользующимися уважением рабочих. Наиболее типична в этом плане неизвестно кем избранная на пост председателя профсоюзного комитета Г.Блянцева.
Нам совершенно непонятно каким образом подобран и кем избран профком и производственный совет завода, так как туда входят в большинстве работники шкуроварни и администрация. Эти органы во всем идут на поводу у А.Савко, ни в чем не защищая интересы рабочих.
   Убедительно просим в соответствии с духом развернувшейся по всей стране перестройки, повышающей роль трудового коллектива, опираясь на опыт трудовых предприятий, провести на рыбозаводе тайное голосование и таким образом объективно убедиться, насколько невелик авторитет А.Савко.
                10 апреля 1987 года.

Далее шли 115 подписей рабочих рыбозавода. Их могло бы быть намного больше, но решив, что время не ждет, а собранное количество превышает половину всех рабочих, мы с Учителем приступили к поискам телефона высшего колхозного руководства. Такие телефоны сохранялись в тайне. Но в конторе, узнав в чем дело, телефончик заместителя председателя нам дали, умоляя молчать об этом. Егоровна успела насолить и бухгалтерам, и технологам.

Мы позвонили. Кратко изложили суть дела. Попросили приехать кого-нибудь из первых лиц правления. Предупредили, что заявление составлено в трех экземплярах и в случае непринятия мер, пообещали отправить в ЦК и республиканскую газету два других экземпляра.

Цех ждал. Ждали не только в разделочном. Консервный тоже был на нашей стороне. За нас была бухгалтерия, технологи и холодильник. Егоровна о сборе подписей все же узнала. Презрительно бросила в бухгалтерии:
- Подумаешь, бумагу сочинили. Подпишут ее не более 15 человек. Пьяницы и нарушители. Остальным есть что терять. Презренная толпа всегда останется лишь толпой. Жалкие трусы и неудачники.
Егоровна твердо верила в силу удушающего страха. Увы, людям становилось нечего терять. Лишенных премий совершенно незаслуженно становилось все больше, их уже было слишком много. Егоровна уповала на опыт репрессий в шкуроварне. И явно не учла специфику рыбного производства.Перегнула палку. Здесь каждого можно было сделать нарушителем. Потому что нарушались в колхозе многие технологические правила. А тяжелый и без того труд, дополнялся унижениями на производственном совете. Терять стало нечего. У основоположников это названо революционной ситуацией.

Получив от верных своих фискалов информацию о количестве недовольных, Егоровна вдруг затихла. Она прекратила мамаевы набеги на цеха, почти не выходила из кабинета и вся полнота управления заводом перешла в руки менее агрессивных и более здравомыслящих молодых замов. Работа от этого не пошла хуже, план выполнялся, рыба поступала на завод регулярно, разгружалась, размораживалась, готовая продукция вывозилась по мере накопления и, казалось, нет уже на рыбозаводе старушенции с глазами уснувшей замороженной трески...

А цех ждал. Майя ушла на больничный и вернулась на работу через две недели. Рассказала о том неудачном визите к начальству. Сначала хотела поговорить с Егоровной по-человечески. Потом пыталась привлечь на помощь начальство из центра. Знала:конфликт рвется за пределы рыбозавода, конфликт начальницы с коллективом. В итоге услышала от Егоровны такое, что больно кольнуло сердце.Кольнуло так, что потеряла сознание. В сознание пришла после укола фельдшера.
- Прости, Майя. Из-за меня все началось..
-Таких, как ты только у нас в цехе уже почти половина рабочих. Кого-то на 10 процентов лишили, кого-то на пятьдесят. Нельзя позволять унижать себя. Мне лучше видно, кого следует наказать. Сейчас в цехе коллектив, какого никогда не было. Единственный "употребляющий" на работе моряк-пенсионер, и тот уволился. Хотя работал неплохо, а прижать его за пьянство начальство же и не разрешало. У нас ведь пьяниц не трогают, пока они молчат. Удобные кадры - послушные, не возражают начальству..
- Да наш "Император" и не пострадал вовсе. На баржестроительном каким-то инспектором пристроился.
- Ну и слава Богу, он всю жизнь командовал, да спирт попивал. Пусть и дальше командует..
- Да, такие, как Егоровна стране нужны. Как заставить людей работать, если платить копейки..
- На баржестроительном при помощи квартир служебных народ держат..
- А у нас в колхозе - целая система наказаний придумана. Всегда можно человека без зарплаты оставить. Зачастую -незаслуженно.
- Экономия фонда зарплаты выгодна руководству. Деньги эти они в конце года в виде премий получают...