Кровавые классики на солнечной дороге в Ад

— День только начался, а столбик термометра уже поднялся до +30, — бодро сообщил поддатый диск-жокей. — Что ж, нам, господа меломаны, это никак не мешает наслаждаться качественной музыкой. В ближайшие пятнадцать минут вы услышите композиции таких монстров, как ACCEPT, WARLOCK и SAVATAGE. А сейчас давайте пустим по венам немного агрессии вместе с OVERKILL. На радио "Destroy-FM" OVERKILL — "Time to Kill"!
Миднайт Миттрэйн сбавил скорость на повороте и добавил звук. Ситуация на дороге стабильно спокойна, но мало ли что. Он крутанул руль вправо и въехал на длинную улицу, которая называлась Чайлдхуд-стрит. С обоих сторон аккуратные белые домики, ухоженные зеленые лужайки и маленькие деревянные заборчики. Не улица — картинка. Папка с документами лежала на соседнем сиденье, черная сумка — сзади. Где-то в конце обитает некий мистер Нотингейл, которому следует доставить документы.
— И что ты будешь делать, — пробормотал Миднайт.
На дороге играла девочка. Она нарисовала мелом "классики" посреди проезжей части и, будто не замечая сигналов несущихся мимо автомобилей, плясала туда-сюда, как обезьянка.
— Ну вот, замечательное утро было, — сказал Миднайт, — а ты мне взяла и всё испоганила.
Он затормозил в двух метрах от ребенка, у начала белых квадратов, и вышел из машины. Ноль внимания. Девочка в голубом ситцевом платье, розовых гольфах, с торчащими, как веники, хвостами, продолжала скакать.
— Привет, малышка, — сказал Миднайт Миттрэйн. — А где твои родители?
Девочка добралась до конца "классиков" и, развернувшись в прыжке, устремилась обратно. Конопатое лицо, рыжие волосы, во рту "Чупа-чупс". Никаких эмоций, ни страха, ничего, что выдавало бы её реакцию на происходящее.
— Дома, — прошамкала она, сглотнув слюну. Едва не наступив на туфли Миднайту, запрыгала в обратном направлении.
— Отлично. И что, они не против?
— Чего?
— Ну, что ты играешь посреди проезжей части? Это ведь опасно. Тебя могут сбить.
— Им по барабану.
— Отлично. — Миднайт вытащил из кармана серого костюма-тройки платок и вытер лоб. Он ненавидел детей. Может, потому, что не мог найти общий язык, а может, потому, что все они — гадкие эгоистичные манипуляторы. Он склонялся ко второму варианту. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки и ослабив галстук, он глубоко вдохнул и постарался сохранить душевное равновесие. — Разве тебе не страшно?
— Нет. Они объезжают.
— Но я же не объехал.
Девочка продолжала прыгать.
— Слушай, дорогуша, у меня нет времени, — сказал Миднайт и взглянул на часы, — через десять минут я должен доставить документы важному человеку. Такая у меня работа. И я, знаешь ли, не привык опаздывать. Не могла бы ты подвинуть свою мелкую костлявую жопу, я проеду, а тогда пускай тебя хоть самосвал раздавит — мне насрать.
Она замерла. Вытащила чупа-чупс изо рта и, прищурившись, уставилась на Миднайта.
— Слушай, дядя, шел бы ты отсюда. Ты на педофила похож. Вот щас возьму и закричу, что ты меня изнасиловать хошь, а? Придёт папа и оторвёт тебе штучку.
Миднайт улыбнулся. Во рту блеснули золотые коронки.
— Папа? Как же он придёт? Ты сама сказала: "Им по барабану".
— Придёт, придёт. Он у меня мастер спорта по... по..
— Сидит, наверное, на диване, смотрит футбол под баночку "Будвайзера", пока мама вкалывает на работе.
— Нет, он сейчас придёт, вот посмотришь. Сейчас я его позову, и он сделает из тебя котлету, мудак.
— О, какие слова. Это тебя папа научил? — Миднайт запрокинул голову и захохотал.
— Дядя, ты больной? — Она приставила ладони к ушам и высунула зеленый от конфеты язык. — Мммммм... Ду-ра-чок! Ду-ра-чок! — затем покрутила пальцем у виска. — Чо, дурик, лекарства дома забыл?
Миднайт нахмурился. Улыбка моментально испарилась. В узких щелочках глаз блеснул недобрый огонёк. Черные, сросшиеся брови, почти касались пухлых щек.
— Знаешь, что про таких как ты сказано в НОВОЙ ОТРЕДАКТИРОВАННОЙ БИБЛИИ ВАРГА ВИКЕРНЕСА?
Девочка лишь хихикнула и показала средний палец. Воткнув в беззубый рот слюнявый "Чупа-чупс", стала играть в "классики". Голубое платьице вздымалось и опускалось, оголяя худые ноги и  демонстрируя белые трусики.
У Миднайта встал. Мощная, как вулкан, эрекция распирала низ живота изнутри, обрисовав на штанах здоровый бугор. Он почувствовал, как вспотела мошонка. Тем не менее, вернулся в машину, взял Библию и, раскрыв на нужной странице, прочитал:
— "И вошел Христос в ясли, и взял он дитя розовое да погрузил перст свой благословенный в анус греховный, и молвил Христос, вытащив палец и облизав: "Нет места у Бога для юных, ибо плоть их и дух их уже осквернены экскрементами Змия ползучего, что в яслях проник в девственную кишку да посеял семена фекальные. Нет места у Бога для родителя слепого, что потворствовал Сатане в деяньях его нечестивых, ибо нет большего грехопаденья, чем похуизм. Будь милостив всяк проходящий, не остави дитя несмышленое, яко родитель его оставлял, и воздвигни на путь истинный, яко Всевышний направляет всех нас в лихую годину земного бытия. Короче, сожги ***сосов в топке. Аминь!"
Девочка не слушала. Она смеялась и скакала. Миднайт отложил Библию на заднее сиденье, взял скальпель, расстегнул ширинку и, разминая крайнюю плоть, направился к ней.
— Любишь классики, малышка? — сказал он, снова обнажив золотые коронки. — Я тоже, сладкая. А еще...
Он схватил девочку за шею, передавив горло, рывком развернул к себе.
— ...еще я обожаю детские ****ёнки.
Девочка подавилась леденцом. Миднайт направил его скальпелем в гортань и тот ушел в трахею вместе с палочкой. Она кашляла и хрипела, прыская зеленой слюной ему на щеки. Миднайт улыбнулся. Она билась в конвульсиях, царапалась руками-спичками, но его пятерня сдавила шею так, что захрустели позвонки.
— Тебе нравится запах? Я лапал свой ***. Только что. Как тебе? Правда, вкусно?
Он знал, что пальцы смердят тухлой рыбой, и от этого губы растянулись еще шире. Он приподнял девочку над асфальтом, пошарил под платьицем, стянул трусики. Белые, хлопчатобумажные. В середине желтое пятно. Клювообразный горбатый нос Миттрэйна погрузился в ткань, ноздри судорожно обоняли воздух.
— Мммм... Божественно! Мне тоже нравится твой запах. Так пахнет сочная, только что разрезанная дынька.
Миднайт Миттрэйн спрятал трусы в карман пиджака и  внимательно уставился в перепуганные детские глаза, из уголков которых брызнули слёзы.
— Давай поиграем в МОИ "Классики". Поверь, они куда веселее.
Он швырнул девочку на дорогу. Тело плюхнулось, как мешок дерьма. Из головы потекла кровь, собираясь тёмно-красной лужицей под шеей. Он вспорол ситцевое платьице и выкинул шмотьё в сторону. От удара девочка почти потеряла сознание, поэтому не сопротивлялась. Пред ним предстало худенькое бледное тельце с выпирающими рёбрами и розовыми сосками. Грудь была испещрена кривыми узорами голубых вен. Миднайт облизнулся. Скальпель блеснул стальным бликом. Он нарисовал три квадрата: два вокруг сосков и одни вокруг пупка. Затем просунул ноготь в первый. Отдирать кожу было не сложно, словно клейкую ленту от шкафа. С чавканьем она отстала от груди, явив алую прорезь. Кровь потекла под мышку. Миднайт распахнул рот и забросил на язык кусок плоти. Квадрат кожи с левым соском взбудоражил вкусовые рецепторы, рот наполнила густая слюна. Он поиграл мясом, задвигая языком то за одну, то за другую щеку, потом прожевал и проглотил.
— Ты творишь со мной чудеса, пупсик. Боишься щекотки? Давай пощекочу.
Он снова погрузил ноготь в голое мясо и пощекотал ребро. С губ сорвалась розовая слюна и капнула девочке на живот.
— Что, не щекотно? Ну, ладно, хер с ним.
Он отодрал второй сосок и сожрал с жадностью бродячего пса. Потом отделил квадрат с пупком. Он поднял руку, выставив своё сокровище на солнце, чтобы полюбоваться. Нежная, детская кожа, покрытая прозрачными волосками. Аккуратный, как изюминка, пупок с коричневой родинкой слева. Нет, это оставим на потом, решил Миднайт. Окровавленный клочок плоти присоединился к трусикам. Он поднялся и поглядел на девочку. Она больше не шевелилась, не подавала признаков жизни. В худеньком тельце зияли три багровые дырки. Кровь струилась тоненькими змейками, подпитывая всё более разрастающуюся лужу на дороге. На левый глаз присела муха. Она чистила лапки, перед тем как попробовать поверхность присоской.
Миднайт проник в штаны, нащупал напряженный пенис. Передёрнул два раза шкурку и ощутил, как по трусам расплескалось горячее семя. Несколько белых солдатиков скатились по кулаку и заляпали розовые гольфы девочки.
— Аааа... а… ох...
Вокруг по-прежнему щебетали птицы. Дома слепили белизной, лужайки — зеленью, сияло желтое солнце. Не день — кадр из детского мультфильма.
Миднайт покосился на часы.
— Черт, я снова опаздываю! Ну что ты будешь делать!
Он завалился в машину и утопил в пол педаль газа. Автомобиль взвизгнул шинами и сдал назад. "+32 — похоже, сегодня будет жарко, как в аду! — сообщил поддатый диск-жокей. — Запасайтесь валидолом, господа меломаны, потому что у нас на очереди суровые парни из ICED EARTH  с композицией "Stormrider"!"
Миднайт сделал погромче. Черт, этот засранец умеет ставить правильные вещи! Он разогнал машину и на полной скорости переехал изувеченный труп. Настроение улучшилось. Он даже подпевал и барабанил по рулю, слушая, как трещат под колёсами кости.

0:20 25.04.2012